Глава 20 Снова в волшебную школу! (1/2)

Алим горько улыбнулся:

— Нужда убивает любовь. Известно, что в битве мозга и сердца часто побеждает желудок.

— Так оно и есть, — согласилась Морриган. — И все бы шло путем, если б Конобар был честен и выполнил условия. Но этот подлый человек был жаден. С добром он расставаться не хотел. Озена вывели в поле и убили. А духи об этом Флемет рассказали. И она о мести поклялась.

— Они это зря сделали.

— Да. Флемет обратилась к духам за помощью. Они убили Конобара. А демон из легенды явился позже.

— Демон Гордыни, который вырезал весь конобаров замок, да я кое-что такое читал.

— Конечно, конобаровы подельники устроили охоту на Флемет. И она укрылась в Диких землях. Там ей демон встретился, который ей силу подарил. Он превратил ее в нечто иное.

У Алима закрались мысли, что действительно, милая старушка Флемет может быть одержима сильным демоном.

— В истории был еще легендарный герой Кормак.

— Да. Легенда говорит о Кормаке — герое из героев, который Флемет победил, когда она с огромной армией в низины устремилась веками позже. Все это ложь. А правда в том, что не было вторжения. Как Флемет говорит, хасинды никогда не собирали войска под знаменем. Она же не воевала с человеком, носящим имя Кормак. А Кормак вел гражданскую войну, желая, якобы, искоренить зло, завладевшее умами аристократов. Резня была кровавой. Так он в герои выбился.

Убьешь одного человека — плохо, убьешь сотни и даже тысячи — герой нации.

— Я точно помню, что в легенде у Флемет было множество детей, причем исключительно женского пола.

— Ты спрашиваешь, есть ли у меня сестры? Я сама задаюсь этим вопросом. Истории Коркари ведают о многих ведьмах. Не только об одной. И этим историям больше лет, чем мне. Флемет отказывается говорить об остальных своих дочерях, если они и существовали. Так должна ли я поверить, что я ее первенец? Я сильно сомневаюсь.

— Почему она молчит на эту тему?

— У хасиндов есть история про Флемет и ее «любовь» к дочерям. Шаманы говорят, что однажды ведьма стала охотиться на родную кровь и пожирать их еще живые сердца. Это может быть правдой. Я никогда не видела других ведьм и даже не слышала. Быть может, Флемет и мое сердце сожрет однажды.

Челюсть устанет жевать сырую сердечную мышцу. Хотя, быть может, в качестве какого-то обряда, приходится идти на такие меры.

— Как Флемет удается так долго выживать несмотря ни на что?

— Демон внутри нее помогает… Большего я не могу сказать. Не знаю я. Я только знаю, что мать моя умна, хитра и изворотлива. Она часть Диких земель, а они часть ее. Но она не бессмертна. Она кровоточит. Лезвие в сердце убьет ее, как и любого другого, если найдется удачливый человек провернуть все это.

— Прекрасная история на ночь. — Алим улегся у костра и смотрел на звезды. — Спасибо.

— Флемет рассказала бы ее с большим изяществом. Тебе спасибо. — Ведьма слегка изогнула рот в издевательской ухмылке. — Стоит ли мне спрашивать о твоей матери? Выросла ли она в лесу, общаясь с деревьями? Мне тоже любопытно, ага?

— Померли родители, когда мне было пять лет. Неудачный год в эльфинаже. Я рос в приюте хагрена, а потом восемь лет учился мыть полы в Башне-на-Озере.

— Ах. Тогда я уверена, твое детство было хуже моего. Ненамного, да. Впрочем, все это не имеет значения. Моя матушка жива, так что я имею уникальный шанс сама расправиться с ней первой, а не ждать, когда она разорвет мою грудь и пожрет сердце.

Алим накрыл своей ладонью изящную ладошку ведьмы.

— Однако между магией твоей матери и твоей собственной есть серьезное отличие, — примечал эльф. — У Флемет по крайней мере есть пару сотен лет практики в малефикарстве и прочих житейских делах.

Морриган глубоко вздохнула.

— Неужели ты действительно думаешь, что мне не известен сей очевидный факт? Я сразу бы обезопасила себя и спокойно доживала бы свой век. Но мне нужен гримуар из Круга.

Алим не пытался сдержать усмешку.

— Угу. Что ж тут сложного? Ведьма из легенд против зеленой соплячки.

— Я — ведьма, тоже. Я отработала многие заклинания так же хорошо, как и моя матушка, — резко ответила Морриган и выдернула свою горячую ладонь. — У меня есть и свои заклинания.

— Заклинания, — повторил язвительно эльф. — Это превращение в собаку, которое вызовет у Флемет истерический хохот и остановку сердца? Архидемона завалим следующим! — Он бросил взгляд на бескрайнее ночное небо, сплошь усеянное мелким бисером звезд…

В то время как Алим следующим утром делал разминку, а Алистер помогал гномам с их телегой, Морриган прогуливалась недалеко от эльфа. Она с любопытством разглядывала его крепкий с налитыми мышцами торс, который уже покрылся рабочей испариной.

— Утренняя тренировка уже стала для меня рутинной привычкой. Пора ее немножечко оживить. — Алим кувырком перекатился прямо к ведьме и поцеловал ее.

Она застыла в удивлении. Перед Алимом сейчас стояла маленькая девочка, которая лишь корчит из себя опытную ведьму. Однако при ближайшем рассмотрении она производит до некоторой степени впечатление уязвимой хрупкости.

— Ах, что это? — усмехнулась ведьма. — Какое неожиданное и коварное нападение! А сколько листьев собрал ты на спине!

Алим кивнул:

— Я просто захотел тебя поцеловать. Один разок, для начала.

— А я не говорила, чтобы ты останавливался. — уведомила заинтересованно Морриган.

Алим положил руки на тонкую талию ведьмы и рывком притянул ее к себе. Они целовались долго и жадно, пока у эльфа не стала подыматься мачта в штанах. Он отпустил девушку, а на губах остался горьковатый привкус ее маслянистой помады.

— Меня тянет к тебе. Ты напоминаешь мою наставницу из Башни, — объяснил длинноухий. — Она осталась в Кинлохе.

— О! — Морриган казалась искренне растроганной. — Это должно быть, было для тебя ужасно. Тем не менее я очень благодарна за утренний поцелуй, и за то, что ты прекратил упираться своим посохом мне в живот.

Алим кивнул.

— Да, конечно. Знаешь, — продолжал он, — мы могли бы продолжить, после того как мы посетим Башню. И тогда я буду утыкаться кое-чем не только в твой живот. — Он позвал свистом своего мабари. — Ладно, пойдем к повозкам. Посмотрим магические товары у гномов.

Алим в первый день изучил содержимое сундуков Феддиков, вещи занимательные, только монет у эльфа чуть больше нуля. Он наделал зелий на все ингредиенты и часть из них обменял у Сэндала на новенькие сапоги из мягкой чернявой кожи. Сели они на его узкую стопу идеально. Редко, когда новая обувь приходится прямо по ноге. Потом они снова покатили по тракту, чтобы покинуть его северную, уже кишащую Порождениями, часть дороги.

По пути до Редклиффа Алима осаждало множество бестолковых мыслей. Только что они встретили в безлюдной деревне у тракта Порождения. Они как раз отправляли часть крестьян к праотцам, которая каким-то чудом еще уцелела. Серые Стражи видели резню, но ничего поделать не могли, уж слишком шансы неравны: эльф-маг, ведьма, латник, служка-ворюжка и два гнома против сотен Порожденцев. Теперь Алистер совсем пал духом.

Разбитые, они объехали деревню по широкой дуге. Лелиана сидела рядом с бледным Боданом.

— У него поднялась температура, — сообщила она эльфу, вытирая лицо гнома смоченным в воде голубым платком.

Алим обессиленно опустился на корточки. На какое-то время он закрыл лицо руками. Эльф взвешивал насколько разумным будет разделиться их группе. И если делиться, то как? Понятно, что нужен один Серый Страж, он или Алистер, так что им с блондинчиком точно не по пути, временно конечно.