Глава 2 Грузовик, покоривший пространство и время (2/2)

— И тебе не хворать, — ответил Гаэтан бесстрастно.

Тайник, к которому отправился ведьмак, чье состояние здоровья он сам оценивал как крайне херовое, находился в некотором удалении от дороги Рудник — Добров. По дороге он старался приспособиться к новой лошади, да и стремена были чуток длинноваты.

Схрон покоился в идиллическом местечке, среди нетронутой природы, и был укрыт тенью высоких деревьев. Заметно было, что здесь вот уже много лет не ступала нога человека. Все это отлично соотвествовало тому, чтобы запрятаться тотчас же.

Гаэтан осторожно слез с лошади и подошел поближе к деревьям. Ведьмак опустился на колени и стал кое-как отбрасывать камни. Под ними показались увесистые кожаные сумы и холщевые мешки. Затем он развязал сумку и вынул из нее швейный набор, который служил не только для починки одежды. «Раны быстрей и лучше заживают, если их края сшивать» — известный факт. Он приложил иглу к плечу возле сочящейся сукровицей линии разреза. Полированная сталь чуть обжигала кожу, доносился чудный запах паленых волос.

— Тебе помочь? — спросил бодрый женский голос, будто в радостном волнении ожидая его ответа. Что самое странное, ведьмак не услышал, как к нему подобрались. «Проморгал, старею, сил не осталось».

Он пожал плечами:

— Ну помоги, коль умеешь.

Девушка с безобразным шрамом на лице и яркими зелеными глазами, точно изумруды, приняла иголку с ниткой.

Уложив ведьмака на траву, женщина вздыхала и умело управлялась с шитьем. Локон пепельных волос упал ей на лицо и она с раздражением убрала его за ухо.

— Я бы убила тебя за это! — сердилась она, осторожно направляя иглу. — Так Геральт действительно пал от твоей руки? Это просто неслыханно!

Гаэтан засмеялся:

— Ну вот, теперь я окончательно убедился, как звали этого бедолагу. Мало ли всяких проходимцев, что называются чужим именем.

Он лежал на приятной подушке из трав, накрытой опустошенной сумкой и с интересом осматривал в куске зеркала работу девушки, которая справилась не только быстро, но и с большим умением.

— Этому Геральту даже не пришло в голову представиться. И я не стал расспрашивать его, потому что разговор у нас резво перешел в поединок. Такие дела.

Девушка покачала головой.

— Можешь мне поверить, я очень сочувствую людям вашей профессии. Личные обиды не причина для того, чтобы забыть о приличиях и благородности. — Она энергично всплеснула руками.

— Как так получилось, что ты не бросаешься на меня с мечом наизготовку? — спросил ведьмак, пропустив ее последние слова мимо своих ушей. Чего-чего, а в сочувствии он не нуждался. Даже от молодой, с энергичным телом, соплячки. Его взгляд скользнул по горам в далеке, и безучастно отметил, что сюда идет буря. — Почему?

— По кочану. Я жила в Каер-Морхене. Не долго, но все же, я до сих пор с теплотой вспоминаю Мучильню и старика Весемира. Он был опытным фехтовальщиком и известным занудой, и случилось то, что случается обычно с умудренными наставниками на склоне лет. — Она вздохнула и рассмеялась. — Едва туда приехав с Геральтом, он увидел во мне внучку. Полюбил и всячески старался подготовить к Пути. Много позже была атака Дикой Охоты на Морхен и старик пожертвовал собой. Я отомстила им всем. Но не в этот раз.

Гаэтан удивился:

— Дикая Охота? Я сам как-то видал в небе скачущую вереницу всадников. А ведь я не пьянею.

— Они считали меня виноватой во всех несчастьях и одновременно ключом к другим отражениям. И они были правы. Моего умения хватит отправить тебя отсюда далеко и надолго. Я сделаю все, что будет в моих силах, и все же мне приходиться посылать тебя. — Девушка пасовала руками.

Гаэтан удрученно молчал. Не в первый раз ему приходилось слышать о том, что выходит за рамки его понимания, а иногда самому раздвигать их. И он от души хотел сейчас взять кинжал и воткнуть его в тонкую шейку. Голова едва не взорвалась от этих мыслей. Рука не подымается. В памяти Гаэтана еще свежа была драка с Геральтом, а его тело израненное служило живым свидетелем.

Гаэтан откашлялся.

— И куда же ты меня телепортируешь? — спросил он спустя минуту, когда у дороги образовался пузырь переносной магии.

— Ты присоединишься к Серым Стражам. Кажется, только у них есть хоть какой-то шанс остановить Мор.

— А, ну теперь все понятно. — процедил ведьмак. — А если я откажусь?

— Тут все просто. Твоя голова лопнет как переспелая дыня. Выбор за тобой. Или сразу в яму или еще поживешь.

Вскоре Гаэтан поднялся. В отражении, отдаленном от этого мира барьером, кипели страсти — кто-то кричал, билась посуда.

Шаг. Шаг. Еще шажок. Голову стягивает, будто кузнец нацепил на нее обруч от бочки и подкручивает, подкручивает…

— Поторопись, портал скоро схлопнется, а вместе с ним и твоя голова, — весело напомнила девушка.

Гаэтан остановился, но через мгновение преодолел оставшееся расстояние до портала. Ведьмак чуть-чуть не дошел, но его уже тянуло внутрь, как при сильном течении.

Мужчина кружился, переворачивался вверх ногами, а его все несло и несло. Когда же круговорот завершился, так же неожиданно как и начался, Гаэтан почувствовал, что напрудил в штаны.

— Гаэтан, какой Гаэтан? — сказал он мальчишеским голосом и ощутил как по ноге льется горячая струя. — Кто я? Аапчхи!

— Ну и ну! Наш Алимка обоссался! — закричала вокруг ребятня.

— Ладно, убогих я не трогаю. — пробубнел крепкий на вид мальчишка и сильно ткнул Гаэтана в грудь. — Потом сочтемся.

Толчок по телу подействовал как катализатор. Гаэтан тут же сложил пальцы в Аксий. Крупный мальчик упал на пол. Его тело затряслось, как в припадке, а из носа и рта потекло столько крови, что она мигом закрасила собой пол в багряный цвет.

— Аапчхи! Как же тут пыльно. — просипел Гаэтан, до которого уже стало доходить, что с ним сделала эта соплячка. Она перенесла не его тело, а только духовную часть. Что-то типа призрака или вроде того. Вонючие, мерзкие Истоки, мать их через три прогиба!

Гаэтан всегда следил за собой и своим оружием, все инструменты сохранял в чистоте и порядке. А здесь столько пыли, что он сразу расчихался. Еще и этот кабанчик. Ну ударил он его в грудь, и что? Надо было его прирезать по-тихому или выбросить из окна. Радует, что Знаки работают, правда, не совсем как раньше. В груди ощущается опустошение, будто его били палками по ребрам.

Детки куда-то разбежались. Ябедничать, не иначе. Гаэтан пощупал свои карманы и извлек из левого что-то продолговатое. О, эльфская фигурка! Такую же ведьмак нашел сегодня утром. У него зародилось странное ощущение.

Гаэтан ощупал свои уши…

— Ха! Я гребаный эльф. Надеюсь, не пропитаюсь их странной любовью к деревьям. Уж лучше бы соплячка в краснолюды засунула.

Гаэтан прошел по мокрому полу и взглянул через окно на узкую улицу, где дети добежали до взрослого эльфа и теперь эта взбудораженная компания бежит прямо к нему. Можно было бы перемахнуть в соседний дом, благо допрыгнуть до него раз плюнуть, но на ведьмака навалилась такая слабость, что он не устоял на ногах и сполз по стенке.

Воспоминания открывались по очереди. Вот он, мальчик-эльф, находит в подвале статуэтку и оставляет ее себе. Более крупный представитель мужского пола приметил эту игрушку и решил забрать ее себе. Этот Лин сейчас лежит на полу: к запаху пыли примешался металлический аромат крови.

Кое-как передвинувшись к трупу, стараясь не извазюкаться в красной жидкости, маленький Алим-Гаэтан тем временем тщательно обследовал карманы «Лина Большого», как его здесь называли.

— Лин, у тебя есть Ласточка?