Часть 3 (1/1)

– Ну, как ты? Ого, какая красотень.. да ты художник! – усмехнулся Михаил, по-хозяйски садясь на край стола Артёма. Тот сосредоточенно расписывал очередной череп, поэтому просто кивнул. Но его щеки чуть заметно покраснели, а рука в перчатке на миг замерла – Разве у нас был заказ на гжель?

– Не, это.. для души.. – чуть мечтательно улыбнулся мужчина, подняв голову. Его волосы неопределенной длины были перехвачены на лбу лентой, которая оказалась запачкана в самом центре красной краской. Михаил улыбнулся, глядя на своего лучшего друга. Он был в курсе немного странного увлечения Долгих, и отнёсся к нему благосклонно. Хочешь немного костей и реактивов для личного пользования? Да пожалуйста, бери! Последнего, правда, становилось всё меньше, но нелегальные доходы от продажи костяных сувениров и атрибутов оказались своеобразной подушкой безопасности в столь смутное время, когда колбасу приходилось покупать за тысячу рублей, перед этим отстояв большую очередь. Но для Артёма, что называется, буры не жалко. Хороший он парень, чего уж тут.

– Ладно, Леонардо, не буду тебе мешать – но всё-таки Квасцов не удержался. Достал из кармана брюк платок, осторожно протянул руку через стол, дотронулся до горячего лба и стёр яркий мазок краски. Впервые за несколько месяцев знакомства санитар от удивления смотрел прямо ему в глаза. А в этих глазах, изумительно голубовато-серых, читалось все легко и просто.

Артём ощутил в груди невероятный жар, даже чуть приоткрыл рот от волнительного удивления. Пальцы нервно трогали ткань фартука, когда Михаил тихо произнес.

– Ну что ты? Думаешь, я не знаю, как ты на меня смотришь? – и на его лице блуждала блаженная улыбка. Словно в полусне санитар вышел из-за стола, обхватив широкую ладонь завхоза своими пальцами, боясь разорвать контакт. Квасцов следил за ним глазами, не скрывая улыбки.

– Т-ты.. серьезно? – язык двигался с трудом, во рту пересохло. Кадык нервно ходил туда-сюда, отражая волнение лучше всяких слов.

– Ну конечно – непривычно благожелательная интонация сбивала Артёма с ног, сводила с ума. Михаил слез со стола, подошёл к санитару практически вплотную, закрывая своим телом свет от настольной лампы, оставляя только несколько полос света на бледной коже своего ”друга”. Его серые глаза, такие большие и глубокие, взметнулись вверх, а тонкая ладонь осторожно и боязливо легла на сильное мужское плечо. Но напряжение момента в секунду оказалось разрушено энергичным стуком добрый дверь.

– Нового привезли, видать, отказника. Михал Влагггггдимирч, что делать будем? – вопрошал прокуренный голос охранника из-за закрытой двери.

Лицо завхоза утратило свою минутную мягкость. Чуть отвернувшись от Артёма, он крикнул:

– Положи в общий холодильник, завтра займусь им!

И, едва за дверью стихли шаркающие шаги, спросил, обращаясь к Артёму:

– Время позднее.. ты как, домой или доделывать останешься?

– Останусь – пожал плечами Долгих.

– Ясно. Тогда, если что, я у себя.

Они молчали. Как-то неловко оказалось так стоять вот так, но санитар не знал, что в подобных случаях говорить, а Михаил никогда не отличался замкнутостью. Только их руки, скрепленные скорее по инерции, соединяли мужчин. Посмотрев на них, Артём невольно улыбнулся. Квасцов тоже на миг опустил глаза и усмехнулся, чуть вздергивая верхнюю губу.

– Ладно, как закончишь, можешь идти домой – и, взяв тощую ладонь в свои руки, мимолетно приложился к ней губами.

– А ты?

– Я останусь. Отчёты дописать, всё дела – Михаил только отмахнулся. Артем, прикусив губу, кивнул. Потом осторожно наклонился, глядя теперь прямо в глаза напротив, словно спрашивая разрешения, и осторожно оставил свой след на грубоватой щеке. А потом ушел, как-то излишне быстро, забыв половину вещей и не закончив работы. Завхоз только усмехнулся, провожая тощую фигуру глазами. Конечно, Артёму надо всё тщательно обдумать и принять, но в том, что санитар примет верное решение, Квасцов не сомневался.