Часть 7 (1/2)

— Драко…

Он пытается понять, кто с ним говорит, но видит только тень.

Струи воды ударяются о землю, падают на хрупкие сиреневые цветы, и всюду разносится аромат колокольчиков.

Драко поднимает взгляд, ищет глазами…

Поляна колокольчиков… и Грейнджер.

Грейнджер сидит с ним рядом, так близко, как не была никогда.

— Что тебе, Грейнджер? У меня был хреновый день… Ты даже не представляешь насколько.

— Поцелуй меня.

Драко касается ее лица. Проводит пальцем по щеке. А потом она сама устремляется к нему, и он ее целует. Ее губы сладкие. Но на языке чувствуется горечь. Хотя Драко знает из курса зельеварения, что зелье забвения не имеет вкуса.

Сердце тревожно ударило — и Драко открыл глаза.

Гермиона, обнаженная, стояла перед зеркалом. Там, где он ее оставил. Он только что выпил отравленный огневиски... и видел поляну, чувствовал поцелуй так, словно это было в реальности. Это всё зелье! Это оно! Драко не нравилось то, что с ним происходит. Ноги едва держали, еще немного — и он упадет. Гул и образы в голове...

— Иди сюда, — Драко упал на диван. — Меня клонит в сон.

Гермиона подошла и легла рядом, прижимаясь к нему. Драко обнял ее.

Сердце колотилось тревожно, неправильно. Что за дрянь? Горький привкус во рту. Тяжесть. Драко распахнул глаза, надеясь, что сейчас не уснет.

Гермиона зарылась руками в его волосы и потянулась за поцелуем. Что теперь скрывать? Драко поцеловал ее. Сколько у него есть минут? Секунд? Прежде чем он уснет? Значит, целовать так, словно этот поцелуй последний. Словно каждый их вздох последний. Словно завтра не наступит никогда. Чтобы каждая секунда растянулась в вечность.

И он целовал.

Затем коснулся носом ее шеи, чувствуя, что снова засыпает.

— Я, правда, попаду к твоему отцу, если воспользуюсь камином? — услышал он.

— Да, он обычно не спит по ночам.

— Но у него нет палочки, не так ли?

— Нет, милая. Откуда ты знаешь?

Есть, но не та… Но сейчас говорить было так сложно, что эта мысль улетела несказанной.

— Ты стер мои воспоминания.

— Да, — ответил он. Скоро она уйдет и вернется к Вислому. — Ты так льнула ко мне в тот вечер. Я не мог не стереть память гриффиндорской заучке. А вдруг твой рыжий освоит Легилименцию?

Она вернется к Уизли. А он уснет… Безоар… В комнате есть безоар. Драко распахнул глаза снова, чувствуя, как его уносит в сон.

— А сон тоже ты мне подсунул? — продолжала Гермиона.

— Какой сон?

Сон, ну конечно. Это все зелье. Накатывает волнами, забирает и отпускает, насылает воспоминания, пока не поглотит его окончательно.

— Про себя.

— Нет. Я стер тебе память. А потом усыпил. И всё. А что там было? — держался Драко. — Трахались, наверное.

— Нет.

— А что?

— Я тебя любила.

— Правда? — Хотя бы сейчас она может не лгать ему?

— Да.

Надо встать.

Я тебя любила.

Надо встать… ведь она уйдет… и он никогда ей не скажет… никогда…

— Наверное, я, — Драко прижал ее к груди. — Я…

(тоже тебя люблю)

Треск камина. Темнота. Пусто. Он все так же лежал на диване, но Гермионы рядом не было. Давно ли? Давно ли она ушла?

Он должен встать. Должен встать, пока снова не провалился туда.

С трудом он опустил ноги на пол. Глаза закрывались. Его затягивало. Затягивало в сон. Туда, где все случилось и ничего не произошло. Туда, где была она. Туда, где он не помнил, что она ушла. Драко застонал, вставая. Голова такая тяжелая, и ноги будто не его.

Он двинулся в сторону столика. Там, в потайном ящике, должен быть безоар. Камень лежит там с тех пор, как Волдеморт стал устраивать собрания в доме.

Драко сделал рывок.

Комната снова расплывалась перед глазами.

Я тебя любила.

Драко открыл глаза. В ушах стоял звон, а в боку была резкая боль. На полу разбитая бутылка. Столик качается. Зелье ещё не подействовало полностью, поэтому боль вернула его к реальности.

Но если он не проглотит безоар сейчас, то уснет и даже если упадет на пол и поранится о стекло, то не почувствует это. И так будет спать до вечера, или пока его не найдут эльфы.

Предметы снова начали плыть перед глазами.

Драко слабеющей рукой нащупал невидимый шкафчик под столешницей. С ним не было палочки, но магия в его доме подчинялась ему. Ящик выдвинулся. Драко выудил камень и положил его в рот. Потом упал на пол, не заботясь о том, что может порезаться о стекло. Ему было слишком плохо.

Постепенно в голове прояснялось. Зрение становилось четким. Взгляд выхватил среди осколков бутылки крохотный бутылек. Тот самый, в котором было зелье забвения. Значит, он вернулся в реальность.

Грейнджер только что ушла, судя по тому, что его разбудил треск камина. Но на самом деле, могло пройти и больше времени.

Драко уперся ладонями в пол и медленно оттолкнулся. Наконец, ему удалось приподняться и сесть. Гул в голове утих. Драко встал. Он снова мог стоять на ногах.

Он не мог отпустить ее. Не так.

Драко поднял пузырек, сунул его в карман брюк и вышел в дверь, чтобы догнать Гермиону в парке.

Оборотни у входа встретили его странными взглядами. Один огромный, чьего имени Драко даже не знал, встал со стула, чтобы перегородить ему дорогу. Но Драко ничего не могло остановить. Он метнул на оборотня тяжелый взгляд, и тот сел снова.

Выйдя в парк, он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, наслаждаясь сладким ночным воздухом.

А затем ему показалось, что он увидел на дорожке между сломанных кустов роз мужскую фигуру в черном. Она направлялась к роще. Драко ускорил шаг, насколько мог в своем состоянии. Кто бы это ни был, он должен его оглушить, сделать что-то, чтобы Грейнджер смогла трансгрессировать.

Фигура скрылась между деревьями, и Драко больше не видел ее. Наконец, он добрался до рощи. Свернул на поляну, готовый ко всему. Рассвет только-только занимался, и в полутьме Драко увидел… себя.

Он стоял посреди поляны в своей обычной одежде: черная рубашка и черный брюки. Волосы серебрились в неясном свете утра, а на руке, которая сжимала палочку, был надет его слизеринский перстень. Хотя иллюзия была исключительно качественной, Драко неуловимо видел в фигуре на поляне Гермиону. Хотя разве влюбленные и супруги не становятся похожи со временем?

Он вспомнил, как тренировался тут, превращаясь то в Крэбба, то в Гойла. Заклинание должно было остаться на палочке. Грейнджер действительно талантливая волшебница. И сильная, раз справилась с таким сложными чарами.

Драко сделал шаг к ней — и под ботинком хрустнула ветка.

В его сторону взметнулась палочка.

Драко ожидал, что сейчас его пронзит заклинание, но Гермиона только стояла, направив палочку на него, и смотрела на него серыми глазами, излучающими страх.

Что ж, эмоции она скрывать не умеет, в отличие от него. И Драко надел свою дежурную маску.

— Ну говори же! — сказала она наконец. — Зачем ты пришел?

Его палочка в ее руках так же смотрела на него.

— Драко Малфой… — он оглядел «себя».

— Без шуток, — предупредила Гермиона.

— Не каждый день встречаешь самого себя. — Драко расставил ноги и, сунув руки в карманы, почувствовал зачарованный бутылек.

— Что тебе надо? — продолжала она.

— И что вы во мне находите? — усмехнулся он.

— Дай пройти, Малфой.

— Я не стою на твоем пути.