Часть 3 (2/2)

— Я могу стереть твои воспоминания до того, как трансгрессирую.

Возможно, стереть его память было наилучшим вариантом. Но ту возможность отпустить ее он уже упустил.

Но он не жалел. Он хотел провести с ней вместе то утро. На той же поляне. Ведь человек всегда хочет вернуться туда, где был счастлив.

Правда, ничего хорошего из этого не вышло. Он смотрел на нее, пока она собирала цветы. Он не спал всю ночь (из-за нее!), устал, но утро казалось волшебным. Пока Грейнджер не накинулась на него с обвинениями.

И когда он собирался трансгрессировать ее в дом и она коснулась его руки, Драко понял вдруг, что ему нравится это простое прикосновение. Слишком нравится. Прикосновение человека, который его презирает. Драко трансгрессировал их. Оставил ее в коридоре, на полу, с рассыпанными колокольчиками, а сам трансгессировал снова. В этот раз домой к Крэббу. И вернулся только вчера.

Он снова взглянул на Гермиону. Она что-то пробормотала во сне. А потом открыла глаза и застонала.

— Какая ты горячая, когда выпьешь, — сказал Драко.

Она села на кровати и уставилась на него затравленным взглядом.

— Малфой, прекрати, — покраснела она и отвернулась.

— Агуаменти. — Драко наколдовал стакан воды на прикроватном столике.

Она взяла его и стала жадно пить.

— Нет, не надо, — сказала она, взглянув на него, — пожалуйста, Малфой, не напоминай. Мне стыдно. Да, мне очень стыдно!

Драко подошел и сел на кровать с ней рядом.

— Значит, тебе стыдно? — спросил он, вспоминая вчерашнюю ночь.

— Мне ужасно стыдно, что я напилась.

Драко коснулся ее щеки. Она сбросила его ладонь.

— Грейнджер, ты провоцировала меня все это время, — сказал он, — с того самого момента, как бросила поднос на пол. Чем, ты думала, все это может закончиться?

— Я не провоцировала тебя! — она покраснела сильнее.

— Неужели?

Она так таяла вчера от его ласк. Так смотрела на него. А сегодня отводит взгляд. Значит, даже ради побега не готова зайти так далеко, чтобы терпеть его прикосновения… Надо встать и уйти. Но Драко почему-то продолжал сидеть там же.

— Драко, тебе мало, что я мою тарелки на твоей кухне? Тебе мало, что я прислуживаю тебе? Что… Что ты ещё от меня хочешь?

Он не знал… он не думал об этом. Ему просто хотелось быть рядом… А сейчас, в этот момент, хотелось поцеловать ее, нырнуть с ней в кровать и вылезти оттуда только под вечер, пока сердце не будет колотиться так часто, как перед прыжком с тарзанки. Но ведь это же Грейнджер, и она его не переваривает.

— А ты что думала? Я тут один. Торчу с тобой. Рано или поздно так бы и закончилось, — ответил он.

— Не так-то много времени ты со мной проводишь, — выдохнула она с какой-то обидой.

— А тебе нужно больше моего времени, Грейнджер?

— Малфой, ты, может, забыл, что все эти годы ты называл меня поганой грязнокровкой? — сказала она зло.

Вот в чем дело… Старые обиды. И это было несправедливо, потому что она сама начала с ним войну на втором курсе. Она так и собирается жить в прошлом, игнорируя все, что он делает для нее сейчас? то, что она тут, в безопасности, в теплой комнате, а не в сыром подвале, сытая, никто ее не трогает… то, что он рисковал собой, когда не сдал Поттера, отдал им палочки. Она уцепилась за старую обиду и будет смаковать ее всю жизнь, жалеть себя и требовать к себе внимания? Только не с ним. Ему хватает и другого дерьма.

— Брось, Грейнджер, это было на младших курсах, и ты сама нарывалась. Не строй из себя невинность.

— И тебе не противно, что я… маглорожденная?

Он смотрел на нее, на ее растрепанные волосы, на шею, на грудь, на которой под платьем очевидно не было белья, и сказал наконец:

— Ты, в первую очередь, женщина.

— Но я тебе не нравлюсь!

Это ударило наотмашь.

Чувство, которое он не совсем понимал, но которое тянуло его к ней, было названо.

Драко наконец смог отклониться от нее. А это чувство… он спрячет его подальше. Ему не впервой игнорировать свои чувства. Ему не впервой носить маску.

Он одарил Гермиону равнодушным взглядом, которым обычно его отец смотрел на людей.

Сунул руку в карман и нащупал там что-то мягкое.

Я забыла резинку… для волос…

И поцелуй…

— Если что-то сильно хотеть, это обязательно случается, Грейнджер, — сказал он, бросая ей ее резинку.

Он хотел уйти спокойно, делая вид, что ему наплевать на нее, но уходя, слишком сильно дернул дверь и она хлопнула, закрываясь.

Чертова Грейнджер.

Драко предпочел позавтракать один на кухне. Затем пошел в библиотеку и долго там находился, пока не нашел нужную книгу. Книга с рецептами зелий. Колокольчик, лапка лягушки, дурман и волос человека, для кого варится зелье, — основные компоненты зелья забвения.

«Зелье забвения погружает человека в долгий сон. Человек будет путешествовать между правдой и ложью, пока действие снадобья не закончится».

Он не ошибся: Гермиона хочет сварить зелье забвения, чтобы усыпить его. Хочет усыпить его и сбежать. Драко захлопнул книгу и вернул на место.

Выйдя из библиотеки, он поспрашивал, не видел ли кто Крэбба и Гойла. Ни тот ни другой не появились. Если бы они поймали Поттера, то давно бы заявились сюда. Скорее всего, они вернулись в школу. Драко не хотел туда возвращаться, как не хотел оставаться в поместье. Все, что держало его тут, — это необходимость присмотреть за Грейнджер.

Он проводит с ней слишком много времени — понял он вдруг. Хотя она заявила обратное. Слишком много времени с грязнокровкой. Хотя ему и это было не впервой. Когда-то его приятельницей стало привидение маглорожденной девочки. На шестом курсе они вечно беседовали в заброшенном туалете. Какая ирония судьбы, а может, даже насмешка: тот, кого презираешь, может стать единственным, кто протянет руку помощи. Тот, кого унижаешь, может стать необходим.

Драко не заметил, как дошел до поляны. Он ожидал, что увидит колокольчики, но их не было. Отцвели.

Драко сел на поваленное дерево, чтобы потренироваться. Он тренировался, пытаясь превратиться то в Крэбба, то в Гойла. Получалось не очень — все равно, когда он принимал по памяти их внешность, в нем неуловимо проскальзывали его собственные черты. Заклинание осталось на палочке. И когда-нибудь пригодится, раз в поместье на дезиллюминационные чары наложен запрет.

Когда хлынул ливень, Драко поднял купол. Он сидел на поваленном дереве, слушая как дождь с шумом опускается на купол, и вдруг понял, что хотел бы, чтобы она была тут, сидела с ним рядом, покрасневшая, бросая на него смущённые взгляды… Драко убрал купол, чтобы ливень смыл с него эти безнадежно глупые мысли. Он промок моментально. А мысли никуда не ушли.