Будь паинькой (1/2)

Любите таймскипы? Я тоже не очень, но разве есть смысл описывать прошедшие шесть дней?

Я возвращаюсь, точно блудный птенец, в пустое гнездо моего будущего мужа. Практически залетаю в последний вагон несущегося к нашему алтарю поезда. На мое удивление здесь шумно и куча народа. Нет, это не любящие родственнички Энджи — команда визажистов, парикмахеров, дизайнеров и прочих клоунов, которых нужно будет тегнуть в социальных сетях.

— Где тебя носило? — разъяренная Крис, почти все звонки которой я игнорировал. Где меня носило? А вы что думаете? Наркотики, алкоголь, удивительно, но без случайных связей с незнакомками. От меня несет спиртом, а глаза я скрываю за плотным стеклом все тех же очков, которые Мируко чудом не разъебала.

— Лучше поздно, чем никогда, — говорю я, сдерживая отрыжку. Она закатывает глаза и указывает рукой в одну из многочисленных комнат. Меня уже ждут незнакомые лица. Надевают костюм, проверяя, не набрал ли я вес (хотя, скорее, не скинул ли). Вроде, сидит, как надо.

Потом парикмахер долго смотрит на мои волосы и разочарованно выдыхает — этот хаос не приручить даже Геройской Комиссии, выкусите.

Потом мне будто нарочно болезненно выщипывают брови. Проходятся по подбородку, убирая намеки на щетину. Изучают каждый миллиметр лица и суют в рот жвачку, чтобы перегар не отвлекал от работы.

Мне показывают ебанную мини-коллекцию одежды, костюмов семь, которые я должен с периодичностью в пару часов сменять. На каждом — имя самых влиятельных дизайнеров Японии. Меня отправляют в спа. Беспощадно выхватывают бутылку сидра. Далее — массаж, бьюти-процедуры, маникюр. Чувствую себя элитной эскортницей, не меньше.

Время пролетает незаметно. Единственный плюс — я успеваю отоспаться за несколько подходов разных массажистов, а потом меня заталкивают в такси и отправляют обратно в обитель будущего муженька. И вот я вижу его.

Он в ослепительно-белом, серебрящимся на свету, костюме. Вместо ожидаемого галстука — бабочка под цвет ткани. Дорогущие ботинки на оттенок темнее одежды. Волосы слегка подстрижены и идеально уложены, лицо идеально выбрито. Даже шрам умудрились замазать так, что он почти не бросается в глаза. Он смотрит на меня, будто мы не виделись месяц, но вместо того, чтобы послать к черту или высказать недовольство, — он просто легко улыбается. С минуту мы стоим в глухом молчании, а после он бросается ко мне с объятиями. Будто переживал за меня. Думал, что-то пошло не так? Может, переживал, что Томоясу нагнул меня, и я валяюсь сейчас в какой-нибудь канаве? Или мои останки всплывают в чане с кислотой? Ну что я могу сказать — виновен по всем статьям: не отвечал на его ненавязчивые звонки раз в день, не отписывался, не обсуждал с ним происходящее.

От него пахнет свежестью и легким одеколоном. Не тем, который ты чувствуешь за несколько метров в метро, а чем-то, что ассоциируется с киношным представлением о только проснувшемся красавчике. Он постукивает меня по спине и наконец-то отпускает.

— Как ты?

— Все в порядке. Массаж чудный. И зацени ноготочки, — я поднимаю руку и показываю ему свою наконец-то приведенную в порядок кутикулу. Ногти блестят прозрачным лаком. Было бы ироничнее сделать цветастые нарощенные ногти, но мы тут не на гей-парад собрались, так ведь?

— Я переживал.

— Тише, — я замечаю Крис за моей спиной. — Говорят же, нельзя видеть невесту до свадьбы.

— И тем не менее ты увидел, — на это я смеюсь в голос и несильно ударяю его по плечу.

— Самоиронично, как всегда.

— Что, мальчики, в предвкушении? — она подмигивает нам и кивает в сторону вошедшей съемочной группы, чтоб мы подыграли ей. Никто не знает правду, даже все эти бездари.

— Да.

— Добрый день, мы здесь, чтобы коротко объяснить вам, что вас ждет. Мы постараемся слиться с гостями. Камеры будут расставлены на этих позициях, — мужчина раскрывает план зала. Тут столько деталей, что даже мой отрезвевший мозг не до конца улавливает суть. — Съемки закончатся в два ночи. Потом — афтерпати. Мы сфотографируем вас в финальном сете костюмов и попрощаемся.

— Всего до двух ночи?

— Церемония начнется в семь вечера, — подсказывает Крис, и я едва успеваю поймать падающую челюсть.

— Чудно. А мой жених уже прошел все круги ада?