Уроки и прогулы (1/2)
За день до похищения.</p>
Утро ко мне было немилосердным: оказалось очень трудно разлеплять глаза по будильнику, когда половину ночи проводишь за рыданиями.
У меня был подобный опыт из прошлой жизни, слава всем богам, что немного. Всего-то пару раз рыдала так, что и засыпала под собственную истерику. В одиночестве.
Сейчас я была не одна, мои злые слёзы вытирала обеспокоенная Тикки, да Сабина по возвращению домой предложила поговорить. От матери Маринетт я кое-как отвязалась, — не хотелось загружать женщину своими проблемами, да и не смогу я объяснить ей всё, — а вот квами отпихнуть от себя не вышло. Да я и не особо старалась.
Если говорить откровенно, то смысла в моих слезах не было совсем. Я бы хотела списать всё на нервное переутомление, подкатывающую депрессию или негативное видение мира, да только не получалось. Я рыдала от злости и обиды, а ещё из-за чувства собственной неполноценности: Габриэль чётко дал понять, что такую особу как я в доме Агрестов больше не ждут.
Не то чтобы я собиралась его слушать. Пошёл он. Я к Адриану прихожу, а не к его чокнутому шизоидному папаше.
Адриан… милый ласковый котёнок, который так боится остаться один. Он был словно зажат меж двух опаляющих шёрстку огней: с одной стороны Габриэль, любимый отец, дорогой родитель; с другой я… кто-то. Самый близкий человек, как Адриан говорил до этого чёртового ужина.
Он оттолкнул мою руку. Оттолкнул.
Не знаю, почему меня это так задело. Возможно, я возвела Адриана на пьедестал своих ожиданий, поступив с парнем так же, как и его папаша. Нехорошо, даже в Библии говорилось о том, что не стоит делать себе кумиров и строить ожидания для других людей. Вот и обожглась… в очередной раз.
Не мой котёнок.
Или всё-таки мой?
Он ведь приходил ночью, я слышала. Постоял на балконе и ушёл, так и не постучавшись. Надо было прекратить тогда истерику, но на меня хорошо накатывало, я просто не успела справиться с очередным витком. А потом уже и догонять смысла не было, Адриан наверняка сделал выводы.
Утром, смотрясь в зеркало и видя помимо желтушных кругов под глазами ещё и воспалённые нижние веки с красной склерой, я впервые всерьёз задумалась, а не прогулять ли мне коллеж. Ну а что, опыт имелся: с восьмого по десятый класс я очень хорошо прогуливала. Теперь даже напрягаться особенно не надо, надел костюм — и всё, никто и не узнает, даже если постарается.
Было бы крайне немилосердно показывать Адриану это лицо, в конце концов. Наверняка лишнего надумает… а если не приду, то не надумает, что ли? Так хотя бы можно процесс контролировать.
Со вздохом пришлось признать: идти на учёбу надо. Даже если очень не хочется.
После умывания, — обычной водой, даже без косметики! — глаза защипало. Какое-то время я простояла, склонившись над раковиной и жалея себя. Моё любимое занятие в этом мире, если так подумать. Ну а что ещё остаётся? Бражник не жалеет, Адриан и сам запутался, Сезер слишком маленькая для таких глубоких помыслов, Сабину и Томаса я просто напрягать не хочу. Мне неловко рядом с ними: с Томасом из-за ранних мыслей о сексуальном подтексте его действий; с Сабиной из-за того, что я не Маринетт, а дочь свою она любит до беспамятства.
Вот ещё проблема. И тоже мне решать. Бедная-бедная…
Когда пять минут на жалость вышли, я распрямилась и посмотрела в зеркало. Отражение не радовало. Запавшие скулы, уставшее лицо. Я выглядела лет на тридцать, серьёзно. Даже в прошлой жизни в свои двадцать пять мне и восемнадцати не давали. А тут… только рукой махнуть.
Не желая особенно возиться с одеждой, я потянулась было к розовым бриджам. Рука замерла на полпути. Насколько мои опасения насчёт этой одежды оправданы? Не может же быть так, чтобы одежда реально показывала влияние акум?
Зато кое-что другое мне наверняка сможет помочь. Надо только глину достать, а уж там я развернусь… вылеплю себе целых двадцать пять помощников. Надеюсь только, что за это глаза не лишусь, как Один.