Сараевское убийство (1/2)
За два дня до… ну вы поняли.</p>
Ужин с Габриэлем Агрестом это то ещё извращение. Адриан пытался было подготовить меня к еде со своим отцом, хотя бы морально, но сам волновался так, что уже мне пришлось пытаться его успокаивать. Несчастный Адриан ходил по комнате из угла в угол, патетично заламывал руки и пулялся в меня отдельными фразами:
— Не говори про дружбу с Нино, он не любит цветных!..
— Хотя, стоп, ты же тоже цветная.
— О, mon Dieu<span class="footnote" id="fn_32569120_0"></span>, как неудачно-то выходит, Марине-етт…
Вот так я и узнала о том, что, помимо всех своих приколов, Габриэль Агрест оказался долбанным нацистом. Идеи о превосходстве одной расы над другой всегда витали в человеческих умах, однако в этом мире не произошло Второй Мировой, так что за нацизм никто косо не смотрел. Считалось, что это вроде как личный выбор и отношение. Главное чтобы нацисты не мешали другим жить и держали своё мнение при себе: не хочешь с цветными общаться — не надо, но и не лезь тогда к ним вообще.
Габриэль свой нацизм проявлял, прежде всего, в работе. У него не было ни одной цветной модели; неважно, говорим ли мы о чернокожих, арабах, азиатах или даже про индейцев с индийцами. Только арийская внешность, и точка.
Как тогда он женился на Эмили, у которой в роду явно отметился кто-то из моих узкоглазых родственников, я в толк взять не могла. Хотя она была светлокожей, с пшеничными волосами и зелёными радужками… неужели окрас помог? Или это всё сила великой любви?
Адриан был воспитан прежде всего Эмили, Габриэль мало прикладывал руку к становлению Агреста-младшего как человека. Затем мать моего Кота отошла, — или не отошла, неизвестно, — в мир иной, но случилось это, когда Адриану было всего одиннадцать. Человек был сформирован и спокойно реагировал на любой цвет кожи.
Да он даже учился в мультинациональном классе. Как только Габриэль это допустил? Ну… если предположить, что документами на обучение занималась Натали… то потом папаше можно было только смириться с тем, как всё вышло. Не забирать же ребёнка из коллежа из-за того, что вокруг не белые дети?
— Угомонись, — я похлопала по дивану рядом с собой, и Адриан уселся, нервно сцепив пальцы. — Ты словно невесту сейчас представляешь.
Агрест скривился, и я, не сдержавшись, ткнула парня в щёку. Адриан предупреждающе клацнул зубами, и, когда я не убрала палец, аккуратно его прикусил — типа наказал.
Я в ответ повернула руку и пощекотала Агресту верхнее нёбо кончиком пальца. Ух и отплёвывался он от этого, любо-дорого посмотреть! Зато про Габриэля думать перестал, уже хорошо.
Когда Адриан успокоился, я привалилась к нему и обняла. Агрест перетащил меня на себя, чтобы было удобно ткнуться носом мне в шею. Чужое дыхание щекотало кожу.
— У меня нет никого ближе тебя, — сказал мне Адриан глухим голосом. — Если он скажет нам не общаться…
— Будто ты его послушаешь.
Агрест хмыкнул и немного расслабился, когда я стала перебирать его волосы. Мягонькие, как птичий пух… мне срочно нужно знать, чем Адриан моет голову!
— Нет, — выдохнул Адриан. — Ни за что. Но я не хочу скандалов.
Как человек, ненавидящий крики, ор и ругань, я его полностью понимала.
В столовой мы появились ровно в семь. Это было огромное помещение с длинным столом и окнами от пола до потолка. Накрыто было три места: два в одном конце стола и одинокое в другом.
Мы с Адрианом переглянулись; в глазах моего Агреста я прочитала что-то вроде «ну началось». Чтобы хоть как-то подбодрить парня, я хотела было взять его за руку… и Адриан оттолкнул мои пальцы.
Вот это уже было обидно. Я нахмурилась, но Адриан этого не видел — во все глаза смотрел на Габриэля. Тот повернулся, сухо «поздоровался» со мной кивком и подал голос, чтобы сказать Адриану «привет»:
— Семь часов, — выдало это чудовище. — Вы не опоздали.
Он мне так не понравился, что я не сдержала язык:
— Культура Китая предполагает, что опаздывающий выказывает неуважение. Nǐhǎo<span class="footnote" id="fn_32569120_1"></span>, месье Агрест. Культура Франции предполагает здороваться? Простите, если нарушила местные традиции.