Сайд-стори. Everything i wanted. (1/2)

ПОЖАЛУЙСТА, ЧИТАЙТЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ ПЕРЕД ГЛАВОЙ</p>

***</p>

— Он меня ненавидит.

— С чего ты взял?

Адриан слабо улыбнулся, но в этом выражении не было ни капли веселья и хорошего настроения. Напротив, я видела зарождающееся отчаяние.

— Да так… по разным признакам.

Допытываться я не стала. Только забралась с пола на кровать к Адриану и легла рядом, умостив голову ему на грудь. Агрест меня сразу же обнял. Вцепился так, что клещами не оттащишь.

Его отношения с Габриэлем стали во много раз хуже. Отец срывался, каждым злым словом и упрёком нанося незаживающие раны мягкому сердцу Адриана. Если бы я могла, то отдала бы свою ментальную броню парню; видят боги, он как никто другой заслуживал подобной защиты.

Но я не могла. Реальность не позволяла. Вот и оставалось мне обнимать моего Кота и пытаться поделиться хотя бы теплом своего тела.

Адриан задышал глубоко и тихо; этому его научила я давным-давно. Так можно было не выдавать своих слёз. Лежишь себе, контролируешь дыхание, а они катятся из глаз, без всхлипов и завываний. И прекратить плакать можно в любой момент, стоит только решить, что достаточно.

В своё время я себя так успокаивала от истерик.

Я поднялась на локте и обеспокоенно посмотрела на Адриана. Ну, как и думала: парень лежал с зажмуренными глазами, губы сжаты в одну тонкую полоску, кадык то и дело дёргается, когда Адриан сглатывает. Протянув руку, я стёрла слёзы с его щёк; пальцы неожиданно кольнуло щетиной, светлой и незаметной.

Удивительно. Такой сложный момент, а я думаю о том, что мой Кот вырос.

— Он винит меня в смерти матери, — произнёс Адриан тяжёлым, как надгробная плита, голосом.

Я поджала губы. Эмили, по-хорошему, была жива. Не в сознании, но жива.

У Габриэля под домом был целый храм, посвящённый ей и надежде на её воскрешение. Только была ли теперь от этого порочного святилища польза, когда...

— Это не так.

Адриан открыл глаза и посмотрел на меня. Радужки у него были почти кислотно-зелёными, потому что от слёз выцвели, а склера покраснела. Влажные ресницы слиплись в колышки, на нижних повисли две трогательных капельки. Ну я их и потрогала — стёрла самыми кончиками пальцев.

Он перехватил мою руку и поцеловал оставшиеся на коже слезинки. Губы у Адриана из-за этого стали влажными и наверняка солёными.