Сайд-стори. Somebody To Love. (2/2)
— А здесь какая мелодия?
Я посмотрела на палец с облезшим чёрным маникюром и на указанную строчку.
— А. Тут можно по-разному, но лучше тянуть некоторые ноты, а потом типа скороговоркой.
Куффен кивнул и черкнул какой-то значок. В его записях я терялась, как городская девчонка в сибирских лесах.
— Each morning I get up I die a little. Can barely stand on my feet<span class="footnote" id="fn_31976935_1"></span>…
Я прикрыла глаза, слушая чужой голос. Всегда завидовала мужчинам: их пение мне казалось намного привлекательнее женского. Баритоны, обертоны и куча других непонятных слов… главное — это чтобы твоё тело реагировало на чужие ноты, остальное неважно.
У Луки был божественный голос. Ещё не до конца сформировавшийся, с признаками недавней ломки, он обещал стать только глубже и богаче. Я была уверена в том, что песни, подаренные обладателю такого голоса, будут звучать спустя десять, двадцать, тридцать, сорок лет…
— Take a look in the mirror and cry. Lord what you're doing to me? <span class="footnote" id="fn_31976935_2"></span>
Лука менял ритм, пробовал разные ноты, подбирал тональность под себя. Я сидела и слушала, ничего не говоря. Только слёзы на глазах выступали.
Со мной ведь так же вышло. Новый мир услышал меня, сжевал и выплюнул. Ненужные кусочки отвалились, другие встали на их место. На выходе — новая песня, новая мелодия. Новая личность.
— I just gotta get out of this prison cell. Someday I'm gonna be free, Lord.<span class="footnote" id="fn_31976935_3"></span>
Но что делать, если этот мир, — новая тюрьма для моей души, так и не разорвавшей колеса Сансары<span class="footnote" id="fn_31976935_4"></span>, — мне нравился больше прежнего?