Деньги и откровения (1/2)

Маринетт, — а теперь и мне, — ежемесячно выделяли баснословные суммы на её хотелки. Двести пятьдесят евро<span class="footnote" id="fn_31977417_0"></span> должны были покрыть все расходы четырнадцатилетки, учитывая, что одежду она себе не покупала, а со всем школьным скарбом разбирались Сабина и Томас.

Вот только этого не происходило. Маринетт умудрялась спускать всё на пайетки, новые иглы, ткани и материалы для шитья. Девочкой она была увлекающейся, так что могла промотать буквально любую сумму, едва попав в магазин рукоделия. Я имела такую же проблему в её возрасте, тратясь на симпатичную канцелярию, однако никогда не располагала достаточными средствами для тотального шопоголизма.

Увидев, сколько я вынесла из комнаты вещей, — там ещё оставалось столько же, я была уверена, — Сабина с лёгкой руки отдала мне почти тысячу евро<span class="footnote" id="fn_31977417_1"></span> на обновки. От такой суммы я слегка выпала в осадок: платёжеспособность одного евро в этом мире практически не отличалась от той, что была в моём.

Кто вообще даёт такие деньги подростку? Или Сабина настолько прониклась ко мне доверием? Нет, я, конечно, не тратилась после своего попадания сюда, разве что на снеки или кафе, когда забывала еду из дома… но с отложенными деньгами, полученными ранее, у меня получилось почти три тысячи евро.

Три тысячи<span class="footnote" id="fn_31977417_2"></span>! Да я могла самостоятельно себе ремонт в комнате сделать, с нанятой бригадой и хорошими материалами! И это несмотря на то, что я раз в неделю ходила на курсы по самообороне.

Сабина, конечно, предупредила, что тысячу она мне даёт, исходя из предполагаемой продажи отобранных шмоток. То есть, если что-то выйдет сверху, я получу это на руки. Если же продастся меньше чем на пятьсот евро, то остаток постепенно вычтется из моих карманных. Однако даже с такими условиями это был королевский дар.

В торговый центр я собиралась, уверенная в себе и в своём кошельке. Такую приятную удовлетворённость я чувствовала разве что в прошлом, когда в первый раз получила зарплату. Прекрасное ощущение, жаль только, что быстро смывается водопадом ежедневной рутины.

— Итак, — Алья быстро запихнула табель с оценками в сумку и предвкушающе потёрла руки, — мы идём?

Вопрос, скорее, был риторическим.

— Конечно. Адриан, Нино?

— А куда? — хлопнул ресницами Ляиф.

Я цыкнула.

— А, да. Я не нашла твой номер в контактах, так что не смогла кинуть СМС. Поможешь мне подобрать одежду? И вообще, почему у меня нет твоего номера, мы же не первый год в одном классе?

— Ну… это, типа…

Выудив из заикающегося Нино заветные циферки, я хлопнула парня по плечу и громким шёпотом добавила, кивая в сторону Альи и Адриана:

— Надеюсь на тебя, мой дорогой друг. Потому что я хочу хотя бы одни новые джинсы в свой гардероб! Без облипки!

Он ожидаемо улыбнулся: у Альи с Адрианом при моих словах синхронно закатились глаза. Да-да, джинсы, джинсики, джинса!

— Можешь на меня рассчитывать.

— Вот и ладушки.

Торговый центр, — тут почему-то на английский манер говорили «молл», — выбирала Алья: Нино предпочитал закупаться в секондах, которые мы оставили на потом, а Адриан не носил ничего, кроме марки отца.

— Что, даже бельё? — округлила я.

Агрест покраснел.

— Обалдеть у тебя папаня рукодельный, — сказала я, вовремя проглотив «мудодельный», любимое словечко своей матери. — Круто!

— Ты так считаешь?

— Если тебе ничего не натирает — естественно! Кстати, что там насчёт маскировки?

Алья и Нино с круглыми глазами смотрели на то, как Агрест достаёт из рюкзака неприметные вещи: тёмные джинсы, чёрную толстовку с капюшоном, кепку и большие солнцезащитные очки.

— Отлично, — оценила я, одобрительно кивая. — Переодевайся, и пойдём.

Помня про ажиотаж вокруг моего друга, — серьёзно, про это была почти целая серия, когда Маринетт засветила свою пижаму половине нарисованного Парижа, — я заранее обеспокоилась маскировкой. Ну, как озаботилась… напрягла непосредственную жертву необходимости скрываться. А что я, я ничего. Ему надо, он пусть и думает.

Но с выбором одежды я ему всё-таки помогла по видеосвязи. Адриан засветил передо мной внутренности своей гардеробной, и вместе с парнем мы часа три искали, что ему может подойти для незаметной прогулки по городу. В скрытности мой напарник был примерно на том же уровне, что и я — ниже нуля.

Не быть нам супер-ниндзя…

— Пять очков к харизме, десять к незаметности, — оценила я, когда Адриан вернулся к нам из раздевалки. — Отношения с фракцией «полиция» снижены на пятнадцать процентов.

— Это ещё почему? — удивился мой переодетый друг.

— Выглядишь слишком хорошо, — цыкнула языком я, вгоняя парня в краску. — Подозр-рительно!

Алья подхватила меня под локоть, почти насильно выводя из класса. Нино задержался: возвращал Адриану возможность дышать, активно махая на парня тетрадкой по геометрии.

— Твоя манера говорить комплименты налево и направо однажды доведёт кого-нибудь до инфаркта, — заметила Сезер.

Я пожала плечами. Она и в прошлой жизни доводила. Иногда мне нравились вещи, черты внешности или просто что-то в людях, и я об этом говорила. Учитывая, что жили мы в России, смотрели на меня… ну, как на чокнутую, наверное.

Но оно того стоило. Я однажды сделала комплимент серьгам девушки, которая стояла выше меня на эскалаторе. Хоть меня и приласкали ошарашенно-раздражённым взглядом, потом девушка коснулась серьги и улыбнулась.

Это был волшебный момент.

— Хорошо, что ты привычная. А на остальных мне как-то побоку. Мальчишек вот только приучать надо…

— Не надо, пускай мучаются. К тому же, я не «привычная», а «толстокожая», меня комплиментами не смутишь.

Это звучало как вызов.

— Я уже говорила тебе, что я обожаю твои волосы?

Алья выглядела довольной.

— Продолжай, продолжай, — милостиво разрешила она.