Интерлюдия. Пчелиный пух. (2/2)

Понимая, какое доверие мне вручили, я изо всех сил старалась не повторить ошибок Маринетт. Проще говоря, косячила я исключительно по-своему. И восхищение Хлои использовала, чтобы выправить характер Буржуа.

И всё вроде бы было хорошо: Хлоя какое-то время повстречалась с Кимом, кое-как разобралась со своим отношением к ужасной Одри, прекратила срываться на всех подряд, получила Талисман Поллен и доказала, что достойна его… и вдруг призналась мне в любви на границе своего девятнадцатилетия.

Это… как будто небо рухнуло мне на голову.

— Я…

— Ты не приемлешь отношения с девушками?

Я потёрла щёку. Акума, с которой мы разобрались буквально только что, лежала неподалёку и конвульсивно дёргала крылышками. Огромная стрекоза была исключительно отвратным противником: летала, плевалась парализующим ядом, гипнотизировала фасетчатыми глазами и то и дело пыталась кого-нибудь сожрать.

Верните мне время, когда акумы были милыми, — вроде Непогоды или Бабблера, — а Хлоя понятия не имела, что она влюблена в Ледибаг. Пожалуйста?..

— Нет, мне всё равно на пол человека, — я вздохнула, опустив руки. — Я вижу в тебе младшую сестру, пчёлка. Боюсь, что не больше.

Хлоя преодолела огромный путь от маленькой истеричной сучки до Королевы Пчёл. Однако для меня она так и осталась ребёнком, которого я всеми силами пыталась вывести с тёмной тропинки, ведущей прямиком в пропасть.

Плечи Буржуа поникли, пушистый воротничок потерял блеск и как-то свалялся. Я осторожно коснулась руки Хлои, но девушка отняла ладонь и посмотрела мне прямо в глаза.

В её взгляде не было злости. И, хотя я видела просто океан боли в её голубизне, пушинки на пчелином воротнике снова встали торчком.

— Тогда я пойду дальше.

Я улыбнулась, пытаясь вложить всю свою любовь, благодарность и привязанность в это выражение. Хлоя улыбнулась в ответ, быстро стирая выступившие слёзы.

Она была сильной. Ведь даже пчелиный пух, — тот самый, из которого состоял её мягчайший воротничок и зимняя накидка на костюме, — состоял из хитина.