Часть 36 (2/2)

–Готовы распрощаться с комнатой, которая вам нравится?

–Ни за что!

–В любом случае, это глупое решение. Подумайте о том, что скажет Его Сиятельство, если узнает, как просто вы готовы лечь в кровать к мужчине, только потому, что вам нравится та спальня. – Весь смех исчез в мгновенье ока, оставляя лишь серьёзность.

–Ты прав. – Я притворно задумалась над ситуацией. –Тогда выгоню его спать на софу.

–Вы меня вообще слушали? – Стон полный отчаяния вырвался из его груди. –Делайте, что хотите, но знайте, что я оповещу о вашем решении Разиэля.

–Я могу продолжить? – Прикрывая зевающий рот ладонью, спросил Грей.

–Простите, что отняла у вас время. – Улыбнулась я ему.

Он достал из чемодана две колбы, небольшой ремешок и иглу, чем-то напоминавшую мне мешочную, только у этой не имелось отверстия. Уложив всё это на платок, расстеленный на столе, мальчишка принялся искать что-то в самой глубине чемодана. Аннет, всё это время мирно читавшая рядом со мной, взглянула на вещи на платке, и, махнув рукой, заставила поток воздуха покатить колбы к краю стола. Они остановились, только оказавшись в сантиметре от пола. Эдвард подошел к столу, поднял колбы, вернув их на место, и сел возле девушки. Казалось, словно Грей ничего не заметил, хотя я поняла, что он просто привык не обращать внимания на пакости, что делает Аннет. В свою очередь Эдвард хмурился, медленно высказывая, вероятно замечания, на другом языке. Девушка скрестила руки на груди, в ответ, выпалив сдавленный крик, из которого я смогла понять целое слово. Она назвала Грея подонком, но за что? Мужчина неодобрительно покачал головой, снова сделав замечание. Их диалог я не могла понять, но по лицам и жестам удавалось вникнуть в самую дольку. От их разборок меня оторвал Грей, взявший мою руку.

–Если боитесь крови, то отвернитесь, пожалуйста. – Он ловко расстегнул пуговицу на манжете и передвинул всю ткань к плечу, оголяя бледную кожу.

–Нет, я не боюсь крови. – Покачав головой, я внимательно присмотрелась к его действиям.

–Славно. – Коротко ответил мальчишка, обвивая руку ремешком.

Холодная кожа ремня и несколько металлических вкраплений заставили меня вздрогнуть, но Грей держал руку крепко, не давая так просто вырваться.

–А, если не секрет, сколько вам лет? – Разбавляя громкое недовольство Аннет, спросила я.

–Мне тринадцать. Замуж вас не возьму, уже женат на работе. – Сильно стянув ремень, он побил пальцами по сгибу локтя, заставляя насыщенно синюю вену показаться.

–Причем тут взять замуж? Мне просто было интересно. Выглядите немного моложе. – Я хихикнула, но быстро закусила губу, чувствуя, как небольшая игла медленно входит под кожу.

Эта игла была намного меньше предыдущей, к концу крепилась короткая прозрачная трубка, которая оканчивалась второй иглой, плотно прилегающей к крышке закрытой пробирки. Вспоминая о прошлом, я сжала кулак. Неприятная слабость в пальцах заставляла морщиться, а темная жидкость, потекшая по трубке, завораживала. В мгновенье колба наполнилась кровью, и Грей осторожно вынул иглу, закрыл появляющуюся кровь ваткой, пахнущей спиртом, и согнул руку. Эта процедура оказалась менее болезненной, чем я себе представляла. Ремешок быстро слетел с моего плеча, и слабость в пальцах начала ускользать.

–Откройте рот. – Попросил мальчишка.

Снова хочет что-то увидеть в горле? Я послушно открыла рот, как можно шире, и почувствовала на языке что-то кисло-сладкое, разливающееся по всей полости рта вместе со слюной. Грей улыбнулся во все тридцать два зуба, будучи довольным собой.

–Что это? – Удивленно спросила я, перекатывая конфету с языка к зубам.

–Сок лимона и немного меда. Это лучшая награда за отвагу. А теперь дайте другую руку, пожалуйста. – Длинная игла в его руках неприятно блеснула на солнце, пробирающемся сквозь окно.

–А что будет после того, как вы возьмете у меня кровь? – Моя рука дрогнула на полпути, но Грей осторожно взял ладонь, выставив безымянный палец.

–Не знаю, что будете делать вы, а я отправлюсь обратно в лабораторию. – Он за секунду проткнул подушечку пальца иглой и начал больно давить на него, заставляя кровь капать на дно колбы. –Хороший доктор должен понимать состояние пациента, лишь взглянув на него. К тому же, ваша кровь расскажет мне куда больше, нежели ваше тело.

***</p>

После ухода Грея, Эдвард подождал, пока я начну двигать руками, не вызывая кровотечений, и дал мне лист бумаги с алфавитом. Их язык даже на бумаге выглядел чудно. Каждая буква имела по несколько завитков, и ни у одной я не смогла найти острого угла. Алфавит был меньше, по сравнению с языком империи, но Эдвард объяснил, что это будет компенсировать множество сочетаний букв, читающихся по-разному. Вечером в комнату я вернулась бодрая, даже спать не хотелось. Аннет всё это время сопровождала меня, не давая и шага сделать самостоятельно. Она развела мне воду, подготовив ванну полную пены, а затем послушно вышла, оставляя одну. Вчерашний снег быстро растаял, оставив за собой лишь слякоть и булькающие проталины, поэтому я довольно смотрела на то, как пена, издавая приглушенные хлопки, закрывает собой всё тело. Тишина обаятельно звучала в ушах, но в то же время вызывала неприятную дрожь по телу. Только сейчас, сидя в одиночестве, я поняла причину своего нежелания жить в той комнате. Она слишком сильно напоминает мне о доме, и, полагаю, в ожиданиях, что утром войдёт Мелисса, а в гостиной уже будет сидеть Ивонет, я скорее сойду с ума. Вспомнив, что вообще-то я нахожусь в ванне, полной воды и пены, я начала перебирать флакончики на полке. Чем быстрее помоюсь, тем быстрее окажусь в теплой кровати! Ещё никогда в своей жизни я не орудовала мочалкой так молниеносно, как сейчас. На бледной коже с каждым движением появлялись саднящие красные полосы, но быстро покончив с эти, я окунулась с головой под воду. Аннет не говорила, останется ли в комнате или вернется к себе, да и когда придет Разиэль мне неизвестно. Вынырнув, я с жадностью втянула прохладный воздух и поднялась. Теперь всё тело покрывалось пеной, приятно трещавшей возле ушей. От поиска полотенца оторвал громкий хлопок двери.

–Какого черта ты там делаешь!? – Рявкнул знакомый голос. Видимо хозяин спальни вернулся.

Жар ударил по лицу. С какого момента он там стоит? И что за привычка бесшумно открывать дверь? Я поспешила вытереться и надеть сорочку. Одежда меня поразила. Темная ткань струилась до щиколотки и держалась исключительно на двух тоненьких лямках. Даже в своей одежде я ужасно мерзну, а здесь у меня открыта шея, руки и ключицы. Недовольно накинув влажное полотенце на плечи, я выскочила за дверь. Разиэль сидел на полу, свернувшись калачиком, и скрывал лицо в руках, лежавших на коленях.

–Всё успели рассмотреть? – Поинтересовалась я, присев рядом.

–Какого черта ты забыла здесь? В твоей комнате тоже есть ванна, мойся там! – Он поднял голову, посмотрев на противолежащую стену. Его лицо показывала искреннее потрясение.

–Вообще-то я тоже тут живу. Вы сказали, что это моя комната. – Наблюдать за его растерянностью становилось всё забавнее, и румянец, выступивший от этой неприятности, тихо сбежал.

–Это было вчера, а теперь ты живешь в комнате напротив, так что уходи! – Мужчина резко поднялся с места, с силой дернув меня за собой.

–Не уйду! Мне не нравится та комната. – Я вырвалась из его хватки, дернув плечом.

–Что с ней не так? – Теперь он говорил спокойнее, будто всего этого конфуза и его растерянности не происходило.

–Выпейте пару бокалов, и вам станет лучше. – Мне не хотелось разговаривать с ним на эту тему, и я быстро отправилась к своей стороне кровати.

Накрывшись одеялом с головой, я скукожилась. Аромат свежести обволакивал вместе с постельным бельём, принимая форму тела. Тишина прерывалась треском поленьев в камине и моим дыханием, казавшимся мне очень громким. Матрас рядом со мной прогнулся, выдавая Разиэля, севшего рядом.

–Не прячь голову в песок, как страусы, а поговори со мной. – Он попытался открыть мне лицо, но я настойчиво прижала одеяло к простыне.

–Страусы не прячут голову в песок, это миф. Они просто пригибаются к земле, чтобы найти червячков или проверяют кладки своих яиц. – Парировала я, наблюдая за темнотой, к которой не привыкали глаза.

–Тогда ты черепаха. – Предложил мужчина, проводя рукой по краю одеяла в поисках места, где он может просунуть ладонь и вытащить меня.

–Черепахи живут по сотни лет, а я вряд ли доживут до тридцати. – Вот ещё не хватало мне говорить с ним. Лучше поплачу, когда граф навестит меня.

–Ну что за глупости! – Разиэль резко раскрыл меня, прижав за запястья к матрасу. –Будешь так говорить и точно не доживешь.

Он выглядел злым, будто мои слова его сильно задели. Мы встретились глазами, и я, поджав губы, выдавила из глаз слезы. Мужчина мигом встрепенулся, отпуская меня.

–Ну что за хныка? – Его голос звучал ласково, нежели с упрёком. –Я разрешу тебе остаться здесь, если объяснишь, почему тебя не устраивает та комната.

–Правда разрешите? – Более оживленно спросила я, выдав притворство моих слез.

–Боже, сколько с тобой проблем… – Досадно простонал он, закатывая глаза.

Молчание длилось недолго, и за этот короткий миг, дабы убедить, что точно не выгонит, Разиэль накрыл меня одеялом, заботливо затыкая щели с краю.

–Мне не нравится та комната, потому что слишком сильно похожа на дом. – Тихо проговорила я, бегая глазами по его одежде.

–Я думал, что от этого она будет больше тебе по вкусу. – Мужчина задумался, пристально взглянув на стену.

–А ещё в той комнате становится одиноко. – Ещё тише добавила я.

Теперь тишина между нами неприятно резала уши. Разиэль молчаливо наблюдал за неподвижной стеной, словно если отведет глаза, то она сбежит. Я же смотрела на него. Рубашка, расстегнутая на несколько пуговиц вниз от воротника, открывала мирно подымающуюся грудь. Лицо мужчины выглядело серьезным, алые глаза казались стеклянными, рука держала подбородок, будто тот упадет без поддержки, а указательный палец над верхней губой походил на усы. Он будто думает о чём-то другом, что мне совсем не понять. Может, я кажусь ему надоедливой, постоянно чего-то требуя, и с каждым новым желанием мой аппетит растет. Как глупо полагать, что мне разрешат остаться в чужой спальне, только из-за того, что я ребёнок, не привыкший жить без дорогих мне людей. Однако когда я отчаялась, думая об уходе в холодную комнату, полную темноты и одиночества, мужчина неожиданно взглянул на меня.

–Оставайся здесь, но не смей жаловаться, если я приведу женщину. – С широкой улыбкой сказал Разиэль. В его глазах блеснул огонёк толи от азарта, толи от какого-то извращенства.

–Фу. – Высунув кончик языка, я показывала отвращение от картин, что нарисовало воображение.