Часть 33 (1/2)

Светлый дом, в последние дни наполняющийся чистым смехом единственной радости хозяина, теперь стоял в мёртвой тишине. Казалось, словно даже птицы, сговорившись, смолкли, дабы не тревожить горе множества людей. Холодный ветер пробирал до костей, тучи клубились в небе, вот-вот укрыв землю новой порцией дождя. Утром первого ноября, когда все слуги настроились на празднества совершеннолетия единственной дочери графа, именинница преподнесла всем большой подарок – собственное бездыханное тело. Мелисса, обычно для себя, зашла в комнату, надеясь увидеть хозяйку в хорошем настроении, но обнаружила лишь холодный труп, лежащий в постели с пустым флаконом в руках. Девушка пугала вчера каждого прохожего, безжизненно глядя на предметы вокруг. Всё списали на осеннюю хандру, к тому же в дом не смогла прибыть подруга Виолетты – Ивонет. На тумбе рядом с кроватью заботливо было оставлено несколько писем и коробочка, которую раньше в доме никто не видел. Решив ничего не трогать, служанка поспешила подавить все крики, слёзы, дрожь в теле, и отправилась к графу. Это решение давалось очень тягостно, ведь будучи старше Виолетты на шесть лет, Мелисса помнила её совсем крохой, что только училась ходить. С каждым шагом в голове возвышались горы мыслей, в сердце прорастала вина. Это она виновата, не доглядела, не стала хорошим другом, не смогла выслушать, поддержать. Перед изрядно болевшей графиней девушка поклялась, что будет неустанно трудиться для Виолетты. Но что теперь? Дверная ручка кабинета провернулась, и Мелисса без стука вошла на ватных ногах.

–Там… – Глухо произнесла девушка, опустив бессильный взгляд в пол.

Регулус мигом поднялся с места. Такую реакцию у служанки ему уже приходилось видеть, в тот день умерла его единственная любовь, с каждым днем чахнувшая на глазах. Эдвард, передававший бумаги, коротко взглянул на Мелиссу. За жизнь в качестве друга Разиэля, ему приходилось играть множество ролей, но те, что затрагивают эту девушку, всегда играть сложнее. Все трое поспешили в комнату Виолетты, сбивая с ног прохожих слуг. Зная, что смерть дочери – всего лишь притворство, граф надеялся, что вид мёртвого тела не ударит его под дых, но уверенно пошёл ко дну. Её светлые волосы, разбросанные по подушке, чуть приоткрытые, сухие губы, бледные пальцы, сжимавшие флакон в руке, – всё выдавало реальность смерти, заставляя ноги подкашиваться. Отец медленно подошёл к дочери, провел пальцами по холодной щеке. На шее, как и прежде, весел кулон, подаренный вторым принцем на всякий случай. А ведь только недавно он сжимал её в своих объятьях, согревая вечно ледяное тело.

–Мелисса, прекрати корить себя. – Дрожащей рукой Регулус достал из кармана платок, которым накрыл лицо Виолетты. –Это не самоубийство.

–То есть? – Просипела служанка, делая шаг назад ватными ногами.

–Эдвард. – Мужчина пристально взглянул на помощника сквозь пелену очков. –Стоит устроить похороны, как можно скорее.

–Понял. – Он коротко поклонился, поспешив выйти вон.

–Ваше Сиятельство, что значит «не самоубийство»? – Стиснув ладони до боли, Мелисса вновь подавила рыдания, терзающие душу.

–Ты ещё способна работать? – Проигнорировав её вопрос, бесстрастно спросил граф.

–Да, наверное. – Девушка ещё больше стиснула ладони.

На этот раз умерла его единственная дочь, а он, как бесчувственный кусок булыжника. Это ужасно раздражает Мелиссу, даже если граф частый свидетель смерти, почему он не может по-настоящему скорбеть о потери близких? Работой для служанки стало простое дело: подготовить тело Виолетты к захоронению. Оперативная работа Эдварда, который успел заказать гроб и привезти его в поместье, нанял извозчика, договорился о могиле, настораживала многих, он словно с самого начала знал, что так будет. Как не вовремя прибыла Ивонет. Её приподнятое настроение мешало всеобщей меланхолии, но узнав о случившемся, девушка мгновенно прогнулась под суровую реальность. Прежде ей не приходилось сталкиваться со смертью близких, Ивонет не понимала, что ей надо делать: плакать, проверить, забиться в угол? Сердце разрывалось на тысячи частей. В это не хотелось верить, где-то внутри томилась надежда, что это всего лишь глупый розыгрыш, и только Мелисса, дрожащая всем телом, давала надежде угаснуть. Регулус вышел из кабинета с белой коробочкой в руках. Доверяя своей дочери, он не смел заглянуть внутрь, послушно отдавая подарок адресату.

–Что это? – Поинтересовалась девушка, шмыгнув носом. Сейчас ей точно не было дела до каких-то украшений.

–Полагаю, это твой подарок от Летты. – От мысли о том, с какой любовью дочь выбирала подарок для подруги, мужчина улыбнулся.

–Не могу принять. – Не заглянув во внутрь, Ивонет была уверенна, что там что-то очень дорогое, посему протянула коробочку обратно.

–Это было её последнее желание, так что забирай. – Настойчивость графа не давала девушке сказать слова против и она решила оставить то, что назвали подарком.

Каждый умерший дворянский статус, без сомнений захоронится на кладбище при храме, но до этого момента Регулус попросил оставить гроб вместе с дочерью в одной из комнат, куда разрешал прийти попрощаться каждому желающему. Ивонет, ещё не успевшая узнать правду, открыв подарок, с трудом сдерживала слёзы от увиденного умиротворения подруги. «Она просто спит.» – нарочито трубило в голове. Девушка легонько коснулась изгиба ладони. Вновь холодная. Конечно она такая всегда, но сейчас иной случай. Сейчас её больше не согреть обычным прикосновением, и руки останутся ледяными до того момента, как тело не разложится, оставляя прежде живые клетки глубоко в земле.

Для каждого без исключения стало шоком, что шеф повар поместья, отгонявший от кухни каждую женщину, словно она осквернит священное место, а леди, взявшую в привычку марать руки, готовя сладости, люто ненавидел, теперь склонил голову и тихо что-то шептал в собственные ладони, дабы никто не слышал его слов. Только малый круг его общения знаком с правдой нелюбви к женщинам, и Регулус, знавший, как жестоко обошлась с мужчиной судьба, унесшая его детей за богатым любовником жены, был очень благодарен искренней скорби.

–Ваш шоколад был очень вкусным. Уверен, бог милостиво попросит вас приготовить его. – Размеряя каждое слово, проговорил мужчина, склоняясь над открытым гробом.

Люди сменялись, но их слова имели одинаковый оттиск на сердце Мелиссы, не на секунду не отходившей от гроба. Если это последний момент, когда она видит свою госпожу, то она хочет насладиться этим мгновением сполна. Ивонет же отправили домой, даже такое серьёзное происшествие не должно съедать её с головой. И в комнате осталось несколько слуг, удручённая Мелисса, граф, отстраненно глядевший на все действия людей, бегающих, словно муравьи, и Эдвард, не на минуту не отходившего от Регулуса. В день обсуждения сего действа, он сказал, что все палки полетят в Разиэля, а значит, Эдварда обвинят в убийстве, не зря ведь мужчина подметил, что это не самоубийство. Мелисса, уставшая держать тело на ватных ногах, медленно спустилась на пол, прильнув щекой к прохладной краске, покрывавшей дерево гроба. В отличие от большинства людей, она не смогла проронить и слезинки, рыдания растворились в воздухе. За подобный подход к ситуации несколько девушек нелестно обмолвись о её бесчувственности, хотя сами не утирали глаза рукавами.

–Ваше Сиятельство, почему вы сказали, что её убили? – Вдруг глухо спросила служанка.

Оставшаяся прислуга мигом зашепталась меж собой, наполняя комнату жужжанием, словно в маленьком улике с пчелами. Регулус предполагал о таком исходе, ожидая, когда этот вопрос слетит с губ девушки.

–Спроси у Эдварда. – Коротко глянув на того, мужчина скрестил руки на груди. –Он лучше меня знает, кто дал Летте яд.