Глава 22 (1/2)

Капли дождя гроздьями валились с неба, устилая землю противным, мокрым туманом, скользящим вокруг и поднявшимся из-за водоёма неподалёку. Театр продолжал свою работу даже в такую промозглую погоду, трибуны укрыли магией, дабы дождь не попал на гостей и императорскую семью. Я вжалась в кресло, согревая озябшие ладони с помощью горячего чая. Палатка не сильно укрывала от ветра, несущего холод в более тёплое место, приходилось сворачиваться в три погибели, сидя в кресле, чтобы согревать свою тушку. Мелисса несколько раз проверила мой лоб, подозревая, что я могла простудиться, но всё время убеждалась, что с температурой у меня всё в порядке. В свою очередь мужчины чувствовали себя вполне неплохо. Отец занимался делами графства, пропуская через себя море информации из бумаг, которые ему поставил Эдвард. Дьюи, видимо переместив альбом из собственной спальни, теперь чёркал в нём что-то, изредка тянулся к Разиэлю, который предпочёл выпить вместе со мной чай, и удостоверившись в чём-то, продолжал чёркать.

–У меня остался последний вопрос, честное слово. – Виновато улыбнулся принц. Это он говорил уже не в первый раз, но мужчина не раздражался, наоборот, снисходительно выслушивал и подбирал слова. –Вы считаете Виолетту красивой?

–Что за странный вопрос? – Выгнул бровь Разиэль.

Раньше их разговор состоял из объяснения Дьюи языка рабов. Он неплохо на нём говорил и, скорее всего, писал, однако путался в грамматике, неправильно, как говорит Разиэль, расставляя слова в предложении. Другой язык меня привлекал своим звучанием, оно было плавным, за каждой согласной следовала гласная, делая каждое слово нежнее, а то, как произносится буква, схожая с «л», хотелось поставить на повтор. Сейчас же, я навострила уши, ожидая ответа от мужчины.

–Это не странный вопрос, будьте добры ответить. – Дьюи отложил перьевую ручку на стол, но альбом держал близко, дабы никто не смог заглянуть в него.

–Если скажу «да», то меня убьёт Его Сиятельство, а если скажу «нет», то меня ждёт смерть от обоих. – Мужчина понизил голос, но его всё равно было слышно. –Только посмотри, как они уши навострили.

Принц решил проверить, правду ли ему сказали, и начал озираться по сторонам. Мне, что так долго пыталась согреться, друг стало жарко от стыда. И вправду, чего я развесила уши? Виолетта достаточно красивая, по крайней мере, такая необычная внешность есть только у двух людей: у меня и у графа. Я сделала глоток чая, дабы успокоится, а после, словно кокетничая, заправила небольшую прядь на висках за ухо. Зачем? Будто меня волнует, что думает мужчина, убивший на моих глазах кота и человека, и тот, кто следит за моими действиями. К слову, для чего он это делает?

–Ваша Светлость, вы смутили Виолетту, вам не стыдно? – В шутку произнёс Дьюи.

–Ни сколько, сама виновата, нечего подслушивать. – Как ни в чём не бывало, мужчина сделал глоток чая.

–Разиэль, я возьму с тебя расписку, запрещая ступать на территорию поместья. – Ни отрываясь от бумаг, сообщил граф, от чего мужчина томно выдохнул.

–Виолетта, тебе стоит приготовить ещё две чашки чая. – Продолжая чёркать в альбоме, принц задумался, опрокинул голову назад и начал созерцать пылинки, кружившие в свету свеч.

Полог на входе зашуршал, и с задорным клацаньем зубов вошла Ивонет. Я поманила её рукой, чтобы та подошла ближе, усадила на собственное место и укутала её в плед. Руки мёртвой хваткой вцепились друг в друга, а девушка начала дышать в промежуток меж ладоней. Когда я нашла оставленный Мелиссой сервис, в палатку вошёл Кайн. Его непослушные волосы стояли дыбом, будто одуванчик, что готов отдать семена.

–Я же говорил две. – Посмеялся принц, как только посмотрел на мужчину.

–Что за странную записку ты мне оставил? – Кайн прошёл к столу, и, нахмурившись, сел на стул.

–А что странного в одном предложении «у меня дела, никуда не уходи.»? Если бы ты ушёл, тогда все начали бы волноваться. – Дьюи остановился, перевёл взгляд на друга.

Проходя мимо, я тайком заглянула в альбом, совсем забыв о гостях. Принц чернилами рисовал странную картину: девушка в платье с пышными юбками сидела на качелях, которые обычно делают из подручных средств, дабы дети радовались, а рядом стоял мужчина, раскачивая её. Я всё пристальнее смотрела на рисунок, находя другие детали: платье не просто пышное, оно очень похоже на то, в котором я посещала бал дебютанток, даже крохотные вставки из бабочек присутствовали. Её волосы были собраны в высокий пучок, и кроме линий, показывающих причёску и пары выбившихся прядей, волосы ничем не выделялись, словно они просто белые. У мужчины же наоборот, кроме мелких бликов, не было ничего светлого в волосах, виски выбриты и чёлка спадает прямо на глаза.

–Так делать плохо. – Нахмурилась я, осознавая, кто на картине.

–Что? – Принц посмотрел на меня, потом прижал к себе альбом, дабы я больше не могла смотреть на рисунок. –Но они ведь не занимаются каким-то непотребством.

–Всё равно плохо. – Почему-то это напоминает мне, как художники какого-то творчества, где присутствуют не сочетаемые персонажи, изображают из них пару.

–Что плохого-то? – Разиэль бесцеремонно вытащил альбом из рук Дьюи, рассматривая картину.

–Я ведь просто мечтал, чего ты раскричалась? – Словно маленький ребенок, принц надулся, скрестив руки на груди.

–Просто она злая. Мне картина нравится, я бы её даже купил. – Задумчиво произнёс мужчина.

Услышав похвалу, Дьюи оживился, пододвинул стул ближе к Разиэлю и принялся рассказывать, почему что-то нарисовано так. По его словам, мужчине не шли длинные волосы, поэтому на рисунке виски выбриты, а так же добавил, что мы красиво смотримся вместе. Теперь альбом вырвал граф, внимательно рассматривал картину, после чего сказал:

–Настоящий талант. Отдам пятьдесят золотых. – Отец сверлил взглядом рисунок, будто тот сделал ему что-то плохое.

–Тогда, я предлагаю цену в сотню золотых. – Уголки губ Разиэля развернулись от уха до уха.

–Сто пятьдесят.

–Двести.

–Двести пятьдесят.

–Триста.

Отцу не нравится, что на руку его дочери претендуют, а рисунок выглядит как прямое доказательство, но почему Разиэль так рьяно жаждет получить этот кусок бумаги? Кайн и Ивонет, которые рисунок не видели, с интересом наблюдали, как цена повышается. Я налила им чай, чтобы они хоть немного согрелись, оба поблагодарили меня, однако продолжили наблюдать за цирком, созданным двумя взрослыми мужчинами. Для меня места не осталось, посему я стояла возле Ивонет, а после присела на подлокотник потому, что она предложила не стоять.

–Тысяча золотых. – После недолгих раздумий произнёс Разиэль, когда отец выдал цену в восемьсот золотых.

–Не разоришься? – Усмехнулся граф. –Тысяча сто.

–Прошу прощения, что прервал вас, но эта картина не продаётся. – Дьюи встал со своего места. –Я рисовал её для себя, так что попрошу вернуть.

Оба мужчины посмотрели на принца, словно на надоедливую муху, и тот медленно осел на стул, понимая, что вернуть альбом просто так не получится. Разиэль стукнул по столу:

–Три тысячи золотых. – Будто достав козырь из рукава, выдал он.

–Четыре тысячи золотых. – Парировал отец.

–Пап, я не думаю, что мы настолько богаты… – Я попыталась остановить этот беспредел, но меня жестом остановили.