Глава 16 (1/2)

Честно признаюсь, что наряжать Ивонет мне понравилось больше, чем когда меня готовили к балу дебютанток. После её ухода мне стало даже одиноко. Дом весь месяц был наполнен людьми, шумом и жизнью, а чтение в тишине стало выматывающим. Когда же Ивонет вернулась с чаепития, то вместе с серьгами из белого золота отдала мне письмо от Освальда. Раньше он никогда не писал мне писем, а на мой немой вопрос Ивонет ответила коротко: «там извинение».

«Дорогая леди Розитис, мне искренне жаль, что из-за моего эгоизма ты серьёзно пострадала. Впредь, постараюсь не выпускать тебе из виду, когда мы будем с тобой гулять.

Вчера мне приснился дивный сон, в нём ты пришла ко мне в комнату, тепло улыбалась и была не против моей любви, отвечая взаимностью. На тебе был наряд, который носят танцовщицы в южных странах. Мне довелось видеть такой лишь однажды, даже не мог представить, что он так врежется в мою память. Отправь мне мерки, и я уверен, что наш портной сошьёт для тебя этот наряд, лучше, чем кто-либо другой.

Твой будущий муж Освальд Фон Эглитис.»

–Если это извинение, то небо зелёное, а трава красная. – Письмо, которое я швырнула на стол, скользнуло по поверхности прямо к Ивонет.

–Вообще-то есть красные травы, так что по твоим словам это извинение наполовину. – Улыбнулась мне девушка, взяв в руки чашку чая.

Дальнейший день мы провели, обсуждая чаепитие и новое задание Ивонет. Всё, что нужно было: подготовить подарок для императора, ведь в октябре у него день рождение. В любом случае подарки будут дарить, однако чтобы это посчитали заданием, есть несколько пунктов. Во-первых, это должно быть нечто, что кандидатка сделает своими руками, показав тем самым свои сильные стороны. Во-вторых, жюри непосредственно один – Его Величество, и именно от него зависит то, кто пройдёт, а кто нет. Я предложила Ивонет вышить что-нибудь на платке, ведь та как-то упоминала, что плохо вышивает, но девушка сказала, что в тот раз соврала. Она предложила сделать эфирное масло со специфическим запахом, который не все предпочитают, но позже добавила, что было бы чудно узнать, есть ли у него аллергия на пыльцу. Страшно представить, что она готова приготовить для императора то, что ему навредит. С другой стороны её идея вполне верна, ведь этот человек грозный и за незнание не прощает. Пообещав спросить об услуге у Разиэля, я дала Ивонет надежду, что её муки скоро закончатся.

***</p>

Граф разрешил мне посетить охотничьи соревнования под условием, что я всегда должна находиться рядом с ним. Вместо платья отец предложил мне рыцарскую форму дома Розитис, состоящую из белых штанов, изумрудного кителя с несколькими белыми вставками, плаща с внешне зелёной стороной и внутренней белой, а так же фуражки с белым козырьком. Женщин рыцарей в армии графства никогда не было, посему форму нужно было шить на заказ. Ради этого мы с Мелиссой отправились в столицу. В ателье пахло мылом и какими-то цветами. Швея, услышав наш заказ, долго задумывалась над тем, как всё будет выглядеть. Чтобы узнать моё мнение, она нарисовала, как видит форму на мне. Отец не разрешил мне взять с собой хотя бы рукоять меча, поэтому я попросила изменить пояс, к которому обычно прикрепляют ножны. Мелиссе не нравилась эта идея, она бы предпочла видеть на мне платье, затмившее других девушек, однако перечить не стала.

Столица – оживлённое место. Этот город отличается от Фейфера, и главное отличие заключалось в людях. Здесь они будто чего-то боялись, в воздухе не витало спокойствие, только унылая тревога. Хотелось скорее вернуться домой, дабы не оставаться здесь дольше, но моё внимание привлёк Кайн, стоящий у лавки с цветами. На нём не было привычной военной формы, обычный тёмно-синий костюм с белой рубашкой. Никогда бы не подумала, что этот человек будет самостоятельно выбирать для кого-то цветы.

–Мелисса, какое сегодня число? – Посмотрела я на служанку с коробочкой конфет в руках.

–Одиннадцатое сентября. – Яркий интерес блеснул в её серых глазах.

Теперь всё стало на свои места. Одиннадцатое сентября самый неудачный день для всего герцогства в принципе. Три года назад младшая сестра Кайна умерла в этот день, и тогда же пострадал их отец, со временем угаснувший на глазах. Я медленно направилась к цветочной лавке.

–Добрый день, Кайн. – Присев в реверансе, я опустила глаза. Мужчина вздрогнул от неожиданного приветствия.

–Да, добрый. – Он поприветствовал меня кивком головы и отвернулся, чтобы выбрать цветы.

–Вы лучше спите? Выглядите таким же бледным. – Ивонет дала ему рецепт снотворного, чтобы Кайн хоть как-то спал, но видимо он не стал его принимать.

–Знаете, какой сегодня день, Виолетта? – Мужчина посмотрел на меня, улыбнувшись, словно умирать собрался.

–Знаю и думаю, что зря подошла к вам. – От его улыбки у меня мурашки по коже, что, если серьёзно помрёт где-нибудь?

–Нет, я очень признателен вам за беспокойство, просто за последние годы обо мне беспокоится только Дьюи. – Продавец цветов подошла к нам с букетом алых гиацинтов и предела из Кайну, продолжающему странно улыбаться.

–Могу я составить вам компанию? – Он выгнул бровь, вопросительно на меня посмотрев. –Боюсь, что ваша улыбка вызывает у меня странные мысли, что вы можете наложить на себя руки.

–Я никогда не думал о подобной глупости. – Покачал головой Кайн, будто убеждает себя, нежели меня. –Можете составить мне компанию, я не против.

–Принесите мне букет из розовых камелий, пожалуйста. – Обратилась я к продавцу, и женщина быстро скрылась за прилавком. –Вы упоминали Его Высочество второго принца, не думала, что вы друзья.

–Мы стали друзьями только из-за потребности тёплых бесед, в которых не придется ничего скрывать. Освальд не видит ничего интересного в разговорах, если они не затрагивают женщин. – И как после этого Освальда вообще можно другом называть?

–Разве вам некому выговориться? Герцогиня ведь всё ещё жива. – Какое странно предложение для взрослого мужчины выговариваться матери.

–Это сложно назвать жизнь, скорее выживанием. У неё паранойя, боится темноты, не выходит за пределы комнаты и всегда просит служанок находиться с ней, пока она не уснёт. – Мужчина говорил всё так, будто это обычное дело, хотя для него это стало частью жизни. Мы замолчали, слушая звуки города.

–Леди, собираетесь меня бросить? – Мелисса подошла ко мне сзади, от чего я вздрогнула.

–Ты ведь можешь связаться с отцом, предупреди его, что я с Кайном. Уверена, он не будет против. – Мне хватало одного завтрака, чтобы понять отношение графа к обоим герцогам.

–Как скажите. – Она вложила мне в ладонь мешочек с монетами, направившись к карете, но резко обернулась. –Я буду ждать вас тут же, не забудьте обо мне.

–Могу кое-что узнать, Кайн? – Получив букет от продавца, и отдав пару монет, мы отправились пешим ходом до церкви, находившейся не так далеко отсюда.

–Спрашивайте. – Коротко ответил он, не отрывая глаз от белого здания, видневшегося издали.

–Как умерла ваша сестра? – В романе об этом обмолвились единожды, назвав её смерть случайностью, а в воспоминаниях мне удаётся найти лишь газету, в которой об этом инциденте упомянули лишь место захоронения и то, какая это трагедия умереть в семнадцать.

–Виолетта, вы когда-нибудь влюблялись? – Помолчав, Кайн задал вопрос, выбивший меня из реальности. Мы ведь о смерти человека говорим, причём здесь это? –Далья говорила, что это прекрасное чувство, которое мне стоит попробовать.

–Кайн, ваши слова сейчас выглядят как признание. – Я почувствовала, как люди смотрят на нас двоих, хотя до этого мы привлекали не так много внимания.

–Я не это имел в виду. Хотел сказать, что сейчас её слова вызывают во мне лишь отвращение, ведь её смерть связана с человеком, которого Далья любила. – Какой расплывчатый ответ на такой простой вопрос, с другой стороны, я понимаю, как ему сложно рассказывать историю, покрытую мраком.

Церковь представляла собой большое белое строение в стиле ампир. Большой вход, парадно встречавший людей статуями святых с мечами в руках и завязанными глазами, привлекал внимание, однако Кайн пошёл по небольшой дороге, выложенной камнем. Ещё зелёные деревья стояли без шума, заставляя тишину резать уши. Огромная территория, огороженная высоким забором из белого кирпича, была усеяна надгробьями и несколькими усыпальницами. Мы в тишине прошли к усыпальнице, и Кайн отворил деревянную деверь, пропуская меня внутрь. У графа нет усыпальницы, и все родственники Виолетты лежат в сырой земле, а мне не доводилось бывать подобных местах. Здесь есть окна, однако они под самым потолком и не дают солнечного тепла. Холод пробирает до костей, хотя пара изо рта я не выдыхаю. Каблуки сапог отбивали эхо о мраморный пол, мы прошли вглубь к белому грому. Рядом с ним стаяла большая надгробная плита, на которой витиевато написано «Далья Фон Лацис».

–Так вы не ответите на мой вопрос? – Положив букет рядом с венком, подобно мужчине.