Дополнение: об оценивании из будущего действий и целей персонажей. (2/2)
Иногда поношаемый мною взгляд выражается во фразе всё, что не делается, то к лучшему. Ложность этого постулата очевидна. Персонаж может искать утешения в бедах дня сегодняшнего, говоря, что зато в будущем эти беды помогут ему избежать иных несчастий. Но это что касается философии персонажей, которые могут так считать. Что же авторы? Я уже критиковал такую позицию, как басни без связи. Это когда вывод и дела персонажей не связаны. Например:
Герой помог в пути некому путнику, который помог ему в ответ, указав путь к злодею. Злодей постоянно пинал собаку. Во время битвы злодея с героем, собака злодея отомстила хозяину, укусив того за зад. Тут злодей-то головы лишился. Словом, тут есть связь между творением добра и творением зла, которые привели героя к победе, а злодея к поражению — но эта связь произвольная: тот, кому герой помог, мог бы оказаться слугой злодея и направить в болота, собака злодея могла оказаться затравленной настолько, что не посмела бы и взгляд на него поднять, не говоря бы о нападении. В итоге злодей настолько забил собаку, что она его не укусила, а герой из-за того, что помог незнакомцу, утоп в болотах. Так как у приматов развито чувство справедливости, даже маленький ребёнок испытает торжество в первом случае и сожаление во втором — мы хотим, чтобы герой победил потому, что он делает добро. Так как оба варианта произвольны, я против морали о том, что добро всегда побеждает. Мне больше бы нравилась ситуация, где герой был бы добрым человеком, но он не доверился бы пути некого неизвестного человека, он бы искал доверенных лиц или был бы осторожен в пути. Возможно, этому герою пришлось бы угрожать невинным людям (разумеется без намерения исполнить угрозу), чтобы узнать пути к замку злодея. Мне бы хотелся моральный выбор, чтобы герой, скажем, отказался бы от мести злодею за убитых родителей, если бы осознал, что она повлечёт за собой превращение самого героя в кого-то, кто не будет лучше, чем злодей (месть злодею требовала бы убивать невинных). Это не значило бы, что герой простил злодея, просто это показало бы его как хорошего человека, которому важнее остаться добрым и спасти невинных, чем отомстить. Например, подобный выбор был у Гатса и Гриффита — Гатс, как подразумевается, мог бы принести в жертву Каску, чтобы стать Апостолом для мести Гриффиту — но по итогам Гатс плюнул на Гриффита, чтобы помогать Каске.
Иногда авторы пытаются оправдать своих героев, которые совершают неприглядные действия тем, что в будущем они, авторы, им напишут некий положительный результат, который невозможно было предвидеть. Например, у Толкина прослеживается попытка оправдать политику Валар относительно нолдор следующим обстоятельством: Валар позволили нолдор сделать всё, что они сделали, чтобы Мелькор просадил на них всю ману, после того, как его полоска упала бы до минимума, Валар могли бы сами пойти на Мелькора. Такое, надо сказать, вызывает не только много вопросов, но, как минимум, Валар в очередной раз предстают какими-то подлыми манипуляторами, которые, ко всему прочему, ещё и прокляли своих пешек на поражение.
Иной нелепостью, основанной на мышлении Гегеля, будет суждение, что прав тот персонаж, который победил, а неправ тот, который проиграл! Апофеоз такого маразма: «Промар», где Гало и Лио победили только потому, что автор им спустил какую-то силу гейской любви (главным образом Гало с его политикой: «Потом что-нибудь придумаем!») — в свою очередь рациональный злодей оказался посрамлён.
Мой приятель Balduin очень любит обвинять в этом злоупотреблении Нечестивую Троицу авторов-чернушников (Мартина, Бэккера и Аберкромби) [2], которые так строят сюжет, чтобы персонаж добрый не просто проиграл, а опозорился (в отличие от Толкиена, у которого герои, когда погибают, то с чувством, что они боролись не зря, сохраняя чувство собственного достоинства, либо же они погибают по крайней мере достойной смертью), а зло было бы чем-то, не имеющим альтернативы (если один злодей погибал бы, то от руки другого).
Над самой идеей «добро всегда побеждает», больше всего издевался, конечно, де Сад. Например:
• Добрая Жюстина решает помочь молодому человеку, которого схватили разбойники; два раза Жюстина решает помочь нищей женщине; добрая Жюстина решает помочь мужчине, которого избили на дороге. Всякий раз тот, кому она помогает, оказывается полным чудовищем, которое насилует и пытает Жюстину во все щели. При этом сама Жюстина всякий раз просит бога о помощи, на что сам автор издевательски прямо заявляет, что Бог на стороне злодейства.
• Её порочная сестра Жюльетта несколько раз обворовывает богатых либертинов, которые, если бы её схватили за руку, то содрали бы с неё кожу; она несколько раз ходит безо всякой защиты на тусовки ко всяким слаанешитам; наконец, когда Жюльетту в качестве дорогой шлюхи вызывают к королю-слаанешиту, то она угрожает ему ножом просто ради понтов — и ей это сходит с рук.
Как можно заметить, Жюстина делает совершенно разумные добрые дела и страдает только от того, что те, кому она помогает, оказываются исключительно злодеями; Жюльетта же всякий раз рискует совершенно необдуманно — не помогай ей автор, её бы раз десять убили бы и изнасиловали подельники по кровавым оргиям. Но это стёб и пародия над самой идеей подавать вымышленных персонажей, как тех, которые получают конфеты за то, что делают то, что угодно автору.
Я много раз видел истории, где некие Предназначения или Высшие силы направляют героя. Иногда из этого делается вывод. Толкин, например, на основе того факта, что Кольцо было уничтожено Провидением Эру, проводит мысль: каким бы хорошим парнем не был бы в быту Фродо, он всяко окажется несовершенен морально, потому Кольцо его одолеет — и уничтожить Кольцо под силу лишь Богу, который с точки зрения Толкина — Абсолютное Добро. Вопрос: а чем таким Кольцо могло бы искусить Эру? Это же касается вопроса: чем Дьявол мог искусить Иисуса? Всемогущий бог уже имеет всё, его тупо нечем совращать, то есть это заключение Толкина не имеет никакого отношения к морали, да и смысла вообще. Так что эта победа Эру над Кольцом — это ей-богу, совсем не то, чем можно было бы хвалиться.
Подобные сюжеты, где действие героя расцениваются как правильные тупо по тому, что он доверился «Силе», не могли быть мною не высмеяны. Когда я писал свой фанфик «Революционерка во Франксе», то построил сюжет вокруг того, что протагониста Хиро ведёт Провидение — всякий раз он выживает, как бы трудно ему не было. Хиро несколько раз на эмоциях отмораживает безумные вещи. В таких историях по классике Провидение или Судьба ведут персонажа по линии событий, которые характеризуются как «Путь Героя». Персонаж побеждает злодея, что доказывает его правоту, так как с ним «был Бог». В моей истории именно Ньярлатхотеп отзывается тем, кто ведёт героя — исключительно ради того, чтобы забавляться его муками. Именно Ньярлатхотеп оказывается главным злодеем — и всё то, что делает Хиро (а он делает ряд неприятных вещей) отнюдь не оправдывает его — что признаёт он сам, говоря что не мог быть прав тогда, когда он делал что-то такое, так как не мог знать результат — а Провидение с ним просто играет, как кот с мышкой.