5. Истрия одного дилдо (pg-13; флафф, элементы стеба, соулмейты) (1/1)

Шото не знал, гордиться ли ему аккуратностью своего соулмейта или волноваться о его возрасте, но за год активации, которая происходила в шестнадцать лет, тот не потерял ни одной вещи.

Шото трепетно ждал, когда все же на его голову свалится какая-нибудь безделушка, будь то ручка или наушники, но все было так же тихо. Поэтому он начинал больше склоняться ко второму варианту: его соулмейт слишком мал для того, чтобы получать вещи Шото или чтобы Шото брал их потеряшки. И вроде бы даже принял его, пока в один день к ему в руки не попал он: огромный, красно-белый, судя по качеству изделия — дорогой, искусственный член. Шото пережил это событие с каменным лицом и вернулся к первой теории. Осталось понять: его соулмейт был его фанатом, знакомым или просто любил новогодние леденцы. Мозг отказался работать на втором часу обдумывания и сопоставления фактов, потому что по сути все, что было у Шото, — хуй резиновый. Не шибко много, но зато его фантазия могла развернуться, если бы не учеба, превратившаяся в бесконечную стажировку и игру на выживание.

Бакуго отрубался мгновенно, стоило ему оказаться в комнате, даже когда у них был совместный киновечер. Мидорию хватало на половину фильма, и он тоже засыпал, оставляя Шото один на один с проблемой жилья. Тому приходилось брать ноутбук и ковылять в комнату Мидории, потому что тот, в отличие от Бакуго, был не против предоставить койку-место беженцу, причем бежавшему из своего законного места проживания по его же, Мидории, вине.

Поэтому у Шото не было времени на поиски счастливого обладателя разноцветного дилдо. И он бы мог дальше спокойно жить и увеличивать силу, если бы в одно утро не застал Бакуго, вытаскивающего из ящика стола Шото тот несчастный член.

— Бакуго?

— Да, Двумордый.

— Каччан? — обескураженный голос Мидории нарушил всю идиллию. — Что тут происходит?

— Деку, тебе лучше съебаться. — Бакуго говорил слишком уверенно для человека, пойманного на краже чужой секс-игрушки.

— Прости, Мидория, но мне сначала надо самому во всем разобраться. — У того не оставалось выбора, кроме как выйти за дверь. — И что происходит? — спокойно, насколько это было возможно, спросил Шото. Бакуго, казалось, смутился, но моментально взял себя в руки.

— Я забираю то, что принадлежит мне по праву, Двумордый. — Шото нахмурился, видимо, его лицо выражало такой усиленный умственный процесс, что Бакуго сжалился над ним и пояснил: — Да, я уже давно знаю, что ты мой соулмейт, с того момента, как ты, чертов мажор, потерял гребанный телефон. Сразу говорю, я почти в нем не рылся, так что, надеюсь, что ты тоже не использовал эту штуку. — Шото ощутил, как горят щеки. С чего бы ему смущаться? Он специально активировал ледяную причуду, чтобы чуть охладиться.

— Да не трогал я твое дилдо. Но почему ты ни разу не подошел ко мне? Не сказал, что мы соулмейты?

Кацуки тихо фыркнул.

— Мне и так было хорошо. И чтоб ты знал, я этот леденец в жопу не сую, это вообще проделки Енотихи и Каминари. Но если хочешь испробовать его на себе — ты знаешь, где меня искать. — Чертов Кацуки Бакуго собственной персоной подмигнул ему и, выхватив член из рук, буквально сбежал к себе в комнату, чересчур громко выдыхая за закрытой дверью.

Что ж, а Шото теперь мог сменить род мыслей и обдумать столь привлекательное предложение.