хаитани риндо | мицуя такаши (1/1)
— Я хочу тебя поцеловать, — говорит Риндо и порывисто трогает дужку очков, впечатывая их в переносицу так, что гнутся о линзы ресницы.
Говорит и хочет провалиться сквозь землю, Мицуя это видит. Мицуя вообще теперь знает сто оттенков состояния Риндо, весь градиент, и тут дело не в чуткости даже, а в том, что он хочет, чтобы Риндо его поцеловал. Обнял бы вот этими своими руками, подхватил под бедра, прижал к стене и…
— Но мы неплохо сдру.. ну, типа общаемся, да? Не то, чтобы друзья, да? Но с тобой… Бля.
Риндо тускнеет. С ним будто гаснет вся эта гигантская комната: Хаитани закатили кошмарную вечеринку, набили очередные апартаменты толпой знакомцев и не совсем, чтобы сотрясти ночной Токио. Ран такое трепло — Мицуя даже комично фыркнул, когда получил приглашение. Через Риндо, конечно же. Ран трепло, потому что встретив Мицую он клятвенно пообещал выдать все риндовы секреты и слить Мицуе фотки, запечатлевшие его недавние рыдания в плечо Шиона.
— Это он так радовался, что ты с ним в кино сходил, прикинь.
Мицуя ответил, что и без фото-доказательств в младшем Хаитани не сомневался. Он вообще в нем стал сомневаться меньше и больше доверять. Риндо завел второй шлем к байку, а Мицуя помог ему с тестами и конспектами, объяснил, как быстрее, лучше. Риндо привез ему и девчонкам ужин из крутой раменной, а Мицуя оставил его с ночевкой. На отдельном футоне, в тесной комнате, не предназначенной на двоих, но утреннее зрелище с невменяемым и сонным Риндо того стоило. Он вообще Мицуе нравился. Как смеялся на выдохе, нервно теребил очки, собирал в пучок волосы. Отдавал самые вкусные дольки, укрывал курткой, и дико краснел по скулам, смущаясь.
Все знают, как дерется Хаитани Риндо, мало кто — как он визжит, когда наступает белой кроссовкой в лужу. Или вздрагивает от «случайных» касаний. Как у него идут мурашки от того, что Мицуя задевает его локтем, когда они сидят рядом. Как вот сейчас, подальше от остатков Поднебесья и Рана, взволнованного Инупи и шумного Шиона. Мицуя хмуро смотрит в их сторону, на пунцового Риндо. У них в телефонах бездна слов и предложений, шуток, волнений. У них в сердцах бездна трепета и предвкушения, надежды, опасений.
— Слушай, поехали отсюда? Сейчас алкоголь принесут, все напьются, и ты тоже, а я тебя трезвого целовать хочу.
Хаитани Риндо не по парням, но и Мицуя Такаши не просто какой-то парень. Он тот, кто улыбается и достает пачку салфеток, пока Риндо в порыве орет на лужу. Опускается вниз и аккуратно убирает грязь, говорит, что сейчас до дома дойдем, я же тут недалеко живу, и просушим, не волнуйся. Он тот, кто заразительно смеется в кинотеатре и опускает голову на плечо Риндо, и шепотом просит расслабиться, уверяет, что все нормально. Тот, кто предлагает сбежать с вечеринки, но позволяет зажать себя тут же, за дверью, в отголосках хохота Моччи. Цепляется за шею, выдыхает тепло в губы и целует, прикрывая глаза. Позволяет стереть с лица улыбку, растворить в аккуратных прикосновениях и задорно кусается, разрешая большее. Хаитани Риндо не по парням, только если это не его парень.
— И, Риндо... – пауза, вдох, улыбка. – Зови меня уже по имени, хорошо?