муто ясухиро | санзу харучие (1/2)
Босые ноги Санзу устраивает прямо на панели, подставляет солнечным лучам сквозь лобовое стекло. Растопыривает пальцы и перебирает ими забавно. Ладно, думает Муто, не отводя от них взгляда, хоть на руль не закидывает, на том спасибо. Тянется, щипает за мизинец, слушает ойканье и еще на раз проверяет, пристегнут ли его пассажир. С того станется отцепить ремень безопасности по пути, потому что «ну шею трет, Мучо-сан, красное вон уже все». На саму шею старается не смотреть, отводит взгляд, уговаривает себя свериться с маршрутом. Но маршрут до Канагавы он помнит отчетливо, с любой точки в Токио до дома своей бабушки, туда, где все еще много зелени, собран урожай, и в любую непогоду в старом доме тепло.
Они воруют ровно два самых погожих дня, последних у лета, заранее смотрят прогнозы на дожди, отслеживают их отсутствие и заводят машину, запихнув на заднее сидение вещи. Еще утром Санзу задумчиво сидит на корточках около пухлого рюкзака и смотрит на торчащий уголок своей футболки. Рядом со свитером Муто. Они берут только самое необходимое, вроде сменной одежды, зубных щеток и пары пачек кислого мармелада для Санзу. Первую он доедает еще в Токио, вторую оставляет на потом.
Жует, собирает сахарные крошки с пальцев языком и поглядывает по сторонам, с окна на окно. На Муто украдкой из-под челки: у них, после того поцелуя больше не было ни единого. Времени прошло всего ничего, а будто пара месяцев. Две сходки, драка, просьба Майки разобраться с тем, и с тем, еще сходка, ночи между ними короткие, подъемы ранние. Взгляды такие жадные, Санзу даже краснеть успевал, и прятался за маской, отворачивался, прикрывал глаза, считал минимум до десяти и обратно. Так сильно хотелось подобраться ночью к капитану на футон, запустить ладони к нему под футболку и напитаться смесью чувств. Там и восторг с восхищением, капельки страха, но все еще вкус чужих губ — будто после мороза берешь в руки кружку с горячим и оттаиваешь.
Хотелось сильно, но Мучо его отчего-то ближе не подпускал, утром подкидывал ему на голые коленки выстиранные форменные брюки, засыпал будто бы раньше — «устал, Санзу, спи, вставать рано». Заботился по-прежнему, но не хлопал по плечам больше, не клал на макушку ладонь.
Муто держит обещание.
Даже вот с собой мармелад прихватывает в дорогу.
Санзу вздыхает, вертится, добавляет громкости к песне на радио, сует нос в открытое окно, ведет себя так, точно его с пробуждением толкнули и теперь он по инерции перетекает, не останавливаясь ни на мгновение. Закатывает старенькие джинсы до колена, пока сидит в позе «ноги выше головы», делится в пол голоса наблюдениями и планами. Посмотреть дом, в котором Мучо жил в детстве, это во-первых. Маленький, традиционный, пропахший началом осени и ароматами трав. Санзу нюхает даже стены, жмурится и чихает от незнакомых запахов. Бодает Муто посреди кухни, шепотом просит, чтобы они перед сном обязательно тут заварили чай. Бабушка у Муто маленькая и улыбчивая, в отличии от внука, довольная жизнью и тем, что в ее дом привезли друга. Шуршит на ухо смущенного до нельзя Санзу, что «Хиро-кун никогда не звал никого пообедать с нами, знаешь» и гладит его по спине.
Во-вторых, то самое, важное — водопады.
На водопадах Санзу дышит полной грудью, расслабляется будто вместе с маской снимает с себя еще что-то, непомерно тяжелое, сует в задний карман, комкает. Смеется легче, свободнее, едва не падает, поскальзываясь на гладких камнях — Муто его ловит за локоть, ставит на камень вместе с собой и улыбается в ответ. Кроме воды ничего и никого рядом, а в груди щемит от ощущения, так похожего на счастье.
Муто вылавливает едва не уплывшую шлепку Санзу, выгоняет его из воды и следит за тем, чтобы тот носки натянул на себя как следует, игнорируя возмущенное сопение про «неудобно капец, пальцы того этого...». И «сам вот без них как» — тоже, накидывает на плечи свой свитер, прямо поверх легкой ветровки.
Бабушка кормит их от души еще до обеда, не отпуская на прогулку голодными. Радуется, аж прихлопывая в ладони, когда Санзу сметает все подчистую, опустошая глубокие тарелки. Обещает, что к вечеру обязательно сготовит еще рыбы и ласково треплет по щекам и того, и другого — Муто для этого даже склоняется ниже.
Но на свежем воздухе голод настигает быстрее, ворочается внутри, вынуждая остановиться тут же, на берегу, скинуть на траву рюкзак и пересмотреть запасы.
— Больше не будешь меня целовать?
Санзу задает вопрос внезапно, но шепотом, когда они разливают по дорожным кружкам чай из термоса.