Skandal im Sperrbezirk (часть 1) (1/2)
– Добрейшего утра! – гаркнул Йорн. Он выметнулся из комнаты, как дракон из темного своего гнезда, и, встав посреди терракотового коридора, перегородил дорогу. Можно было без труда вообразить, как за спиной его плавно, угрожающе раскрываются чешуйчатые крылья, и загораживают солнце, брызгающее светом в окна.
Уэнди, одетая в байковую пижаму с кактусами и плоскостопные угги, воровато оглядываясь и вжимая голову в плечи, пыталась преодолеть расстояние между кухней и своей кельей так, чтобы не попасться кому-нибудь на глаза. В руках она несла чашку с растворимым кофе, который, едва Уэнди остановилась, плеснул на пол и заполнил коридор запахом школьной столовой. Йорн не любил запах растворимого кофе с молоком, он напоминал о Серенити, о ее широко посаженных, влажных глазах с густыми, как у коровы, ресницами, о ее левом запястье с браслетом золотых часов, о синяках оставшихся на ее горле вокруг сломанных хрящей гортани.
– Гутен морген, как спалось, Уэнди? – прошипел Йорн.
– Отстань от меня!
Низко опустив голову и зашторив всклокоченные волосы, она прижала чашку к груди, словно реликварий с мощами, попыталась прошмыгнуть мимо. Йорн снова ее не пустил.
– Тебе не кажется, что ты мне задолжала объяснение в любви?
– Я на тебя кипяток вылью!! – хрипло вспискнула Уэнди, пофиолетовев под нечесаными космами, и рванула мимо. Из-за съехавших к кончику носа очков на Йорна блеснули обессмыслившиеся на мгновение глаза – такие же, как и в октябре, когда Уэнди разогнала музыкальную вечеринку.
– Ты совсем, что ли?
Йорн отступил, и пристально всмотрелся в улепетывающую фигуру, похожую одновременно на аниматора захолустной сельской ярмарки, снявшего засаленную голову пасхального зайца и отошедшего за угол покурить, и на дошколенка из нищей семьи, которого отправили в детсад в пижаме.
– Нет, девочки, так не пойдет… Так не пойдет, Уэн-ди! – прокричал Йорн ей вслед и в три прыжка подскочил к двери в 213-ю комнату, когда Уэнди Райт попыталась захлопнуть ее перед носом соседа.
Йорн толкнул дверь плечом и бесцеремонно ворвался в будуар.
– Что?! – вскричала Уэнди, бросаясь от него подальше в угол. – Ты что делаешь?! Я тебе не разрешала…
Йорн встал посреди комнаты, которая была существенно меньше его собственной, поднял подбородок и, чуть скаля верхние зубы, втянул воздух, принюхиваясь и оглядывая помещение. Здесь было так же неряшливо, как становилось в комнате Йорна, когда у него поселялся на несколько дней Сэмми. Йорн был отнюдь не педантом, но по своему опыту взаимодействия с сапиенсами давно заметил, что есть особый сорт беспорядка в жилище, который является органическим продолжением беспорядка в голове. Незаправленная с утра кровать, одежда на стульях, толстая стопка книг по литературоведению и педагогике, семь томов «Гарри Поттера» с торчащими разноцветными закладками, старенький компьютер с физическим монитором на письменном столе, конфетные фантики, словно морской волной, прибитые к дальнему краю столешницы, в углу у изголовья кровати – гитара цвета синей изоленты. Что-то было в этом бардаке нервное, эмоционально истощенное, отталкивающее.
…Гитара… гитара… гита-ара…
Йорн пощелкал пальцами.
Почему-то гитара заставила Йорна напрячься, смутное колыхание в воздухе – одна единственная молекула, которая подсказывала ему что-то о гитаре. Уэнди с покривившимся от страха, заплаканным лицом наблюдала из угла, как сосед безмолвно и неподвижно берет пробы воздуха в ее комнате. Вдруг взгляд Йорна упал на прикроватную тумбочку.