Часть 3 (1/2)

Кристина, почувствовав легкое головокружение, отошла от зеркала и села на диван. Да, она никогда не испытывала такого ужаса, как сегодня. Эта музыка, музыка Эрика, ЕЕ Эрика. Как странно, месье Мулхейм тоже Эрик. Два Эрика… Но что с ней такое? Месье Мулхейм не слышал музыки. Неужели… неужели… Глаза женщины расширились от ужаса. Нет! Не может быть. Она не сумасшедшая! Никто, даже Рауль, не знал о ее самом большом страхе – сойти с ума. Никто, кроме ее Ангела музыки.

-Ангел, Ангел, ты здесь?! Ангел! – девочка лет десяти-двенадцати, громко плача, вбежала в маленькую церквушку при Опере.

-Да, моя дорогая, что случилось?! Тебя кто-то обидел? – очень взволнованный голос был ответом девочке.

-Пилаааар! -ответила Кристина и разрыдалась.

-Пилар де Виньон? -удивленно спросил Ангел.

-Дааа! -Кристина, опустилась на пол, продолжала захлебываться в слезах. -Она гадкая, самая гадкая девочка из всех, кого я знаю!

-Но…мадемуазель де Виньон… Она такая спокойная. Что она сделала? – Голос Ангела все еще был удивленным.

-Она гадкая, гадкая! Она сказала, что я сумасшедшаяяяя! – последнее слова утонули в рыданиях Кристины. – Она сказала, что я как старуха Бреби! А я не такая, не такая, не такая!

Старуха Бреби часто просила милостыню у входа в Оперу. Мальчишки, весело гогоча, кидали в нее камнями, девчонки, громко визжа, убегали от нее прочь. Кристина, выросшая на скандинавских сказках, до ужаса боялась этой старухи. Ее вечно грязная одежда, спутанные седые волосы, глаза на выкате, беззубый рот… А еще эти ее припадки. На днях старуха Бреби схватила девочку за руку и, стараясь заглянуть в глаза, прокричала: «Ты слышишь? Ты слышишь? Я знаю, ты такая же как я. Ты слышишь?». Девочка замотала головой, попыталась выдернуть свою руку из цепких пальцев старухи, но та не отпускала малышку. Из ее рта капала слюна, и она повторяла, немного покачиваясь из стороны в сторону «Ты такая же как я!» Нет! Нет! Нет! И всё это на глазах других девочек! Ужас придал сил мадемуазель Дае. Она, подобно разъяренной кошке, стала отбиваться от старухи. Наконец та ее отпустила, но Кристина все никак не могла забыть ее слов: «Ты такая же, как я!»

-Она сказала, что ты сумасшедшая? Но почему?

Кристина продолжала реветь. Ангел терпеливо ждал ответа девочки.

-Я ее ненавижу, ненавижу! Все ее любят, все! А меня никто не любит!

-Тсс, дитя мое, не говори так. Я всегда рядом! Я…я…, - голос замолчал, слушая всхлипывания девочки.

-У нее есть всё, чего нет у меня! Все преподаватели в восторге от нее! Все! Они говорят, что она талантлива и что ее ждет большое будущее! А еще у нее есть родители, они ее любят и посылают каждый день конфеты, а у меня ничего нет, ничего!

Ангел молчал, не знаю, как успокоить ребенка.

-Ничего! – повторила Кристина. Затем, немного успокоившись, девочка продолжила. – Сегодня ей опять послали большую коробку конфет, а еще она рассказывала, что на каникулы они поедут в Англию и что отец ей пообещал колье с бриллиантами, если она закончит год на отлично! И тогда… тогда я сказала, что ко мне приходишь ты, Ангел, разговариваешь со мной и учишь меня петь. А она, а она рассмеялась и сказала, что по мне не заметно. – Девочка снова начала рыдать. – И затем она сказала, что слышать голоса плохо, и что я сумасшедшая, как старуха Бреби и скоро у меня будут так же бежать слюни изо рта.

-Тсс, моя дорогая, успокойся. Если хочешь, я тебе спою. Я не думаю, что Пилар действительно хотела тебя оскорбить.

Но девочка не успокаиваясь. Она подняла свое лицо вверх и прокричала:

-Ты тоже ее защищаешь! Ты меня совсем не любишь! Ты тоже любишь ее! Все ее любят! Ты придешь к ней? Ты бросишь меня?

-Успокойся, мое дитя. Я обещаю, я никогда тебя не брошу. Я только твой Ангел, а ты моя.

Спустя пару недель Кристина узнала, что де Виньоны забрали дочь из Оперы. Для директора и всех преподавателей это была настоящая трагедия. Ходили слухи, что они все уговаривали де Виньонов оставить девочку, даже обещали не взимать плату за ее обучение. Но сама Пилар была непреклонна. Она не хотела больше учиться музыке, и никто не смог повлиять на ее решение.

В тот день Кристина, смеясь, вбежала в церквушку.

-Мое дитя, ты сегодня счастлива? Что случилось?

-Она исчезла, они забрали ее отсюда!

-Кто?

-Пилар! – и девочка счастливо закружилась по комнатке. Затем резко остановившись, Кристина посмотрела вверх и серьезным голосом спросила:

-А вдруг она права? Вдруг я правда сумасшедшая? Ведь я слышу голос, твой голос, как эта мерзкая старуха.

Ангел рассмеялся:

-Нет, моя дорогая. Ты не сумасшедшая. Ты абсолютно здорова.

-Но… как понять какие голоса слышать можно, а какие нельзя?

Ангел помолчал:

-Пока ты не слышишь голоса в присутствии других, ты абсолютно здорова. Ненормально слышать голоса в присутствии других, а еще видеть то, что не видят другие.

-Ангел, пообещай, что со мной ничего не случится. Я так боясь стать, как старуха Бреби. – Девочка всхлипнула.

-Ну-ну, моя малышка. Я обещаю, что всегда буду с тобой.

-Ангел, но, если я сойду с ума, убей меня и забери к себе!

Кристина вынырнула из своего воспоминания. О, Боже! Неужели, неужели... Эрик тогда повлиял на то, чтобы Пилар покинула Оперу? Мог ли он сделать это ради каприза десятилетней девочки? Признаться, Кристина никогда не вспоминала о Пилар. Она была так рада тем, что девочка навсегда покинула Оперу, что никогда не связывала это событие с Эриком.

Перед глазами женщины возникла эта белокурая, голубоглазая, просто ангельски красивая девочка. Ее чистый, сильный голос не оставлял равнодушным никого. Казалось, она могла взять любую ноту. Все преподаватели были от нее в восторге. Сейчас, будучи взрослой женщиной, Кристина понимала, что если бы Ангел музыки и существовал, то пришел бы к Пилар, а не к ней. Сколько времени Эрик потратил на то, чтобы развить ее голос, чтобы научить правильно дышать. Он неделями тратил на то, чтобы Кристина наконец взяла нужную ноту. А Пилар… Она была таланлива. Что с ней стало? Неужели Кристина ненароком сломала еще одну жизнь?