65. Блэк (2/2)

Уходя, Мак-Мак посмотрела на Сириуса как на говно.

Сириус точно знал, о чем Мэри думает — о том, что он растрепал Ринальди про их ночь в ванной и про то, сколько заплатил за нее.

А он не трепал.

Но бежать за ней и оправдываться Сириус не собирался. Пусть думает как хочет.

Вечером он не пошел в гостиную Равенкло. Наплел Франческе, что дерьмово себя чувствует и что нужно сходить за настойкой.

На самом деле Сириус редко болел, даже в детстве. Он где-то вычитал, что у магглов это называется «хороший иммунитет». И Сохатый что-то такое говорил.

Вот братец чуть что падал в кровать и ждал, пока мамаша с Кричером начнут его обслуживать.

Вместо больничного крыла Сириус заскочил в Хогсмид и притащил из «Кабаньей головы», где теперь мог находиться вполне законно, бутылку огненного виски.

— Хочу натворить дерьма, — объявил он, зубами вынимая пробку. — Придумайте что-нибудь, мне скучно.

Сохатый создал четыре стакана, разлил выпивку и заржал:

— Ты уже натворил дерьма, когда трахнул Ринальди. Твой хер точно не попадал под заклятие Вечного приклеивания? — со сраной заботой уточнил он. — А то она к нему накрепко прилипла.

— Завали, — огрызнулся Сириус. — Никакого толку от вас. Один о сиськах Эванс мечтает, другой, — он отвесил Хвосту подзатыльник и отнял у него бутылку, — к огденскому присосался. А ты чего молчишь, Лунатик? Ты же у нас ответственный за дерьмо.

— Почему я? — спокойно уточнил Ремус.

— Потому что в твоей жизни его навалом, — закатил глаза Сириус.

— Можем сыграть в правду или вызов, — мстительно припечатал тот.

Сириус терпеть не мог эту дурь, но, получается, напросился. Задания чаще всего были тупыми — что-то типа с голой жопой добежать до хижины Хагрида. Поэтому он всегда выбирал правду. Не придумали еще тот вопрос, который мог его смутить.

Сохатый присвистнул, взмахнул палочкой и зажал в руке четыре спички, добытые из ничего.

Короткая досталась Лунатику. Сам виноват, он ведь даже не пытался придумать что-то новое.

— Не повезло, дружище, — Джеймс хлопнул его по плечу и уселся обратно на кровать.

— Правда, — выбрал Лунатик, добивая первую порцию виски.

Хвост закусил губу, изо всех сил стараясь родить каверзный вопрос, Сириусу в голову лезла всякая детская чепуха, недостойная произнесения вслух, а Сохатый, воспользовавшись паузой, выпалил:

— Кто из девок тебе нравится? — Похоже, хотел убедиться, что не только он помешался на девках. На одной девке точнее. — В смысле, прям нравится. С кем бы ты встречался, короче.

Ремус замялся. Сириус почуял долгожданный запах дерьма.

— Давай-давай, мохнатая жопа, не молчи, — подначивал Сохатый, допивая остатки из стакана. — Уж нам-то ты можешь сказать.

— Ты знаешь правила, Лунатик, — протянул Сириус, завалившись на кровать, и потянулся к книге по маггловедению, хотя на уроки эти никогда не ходил. — Только правду, — вкрадчиво прошептал он, щелкнув зубами. Ему самому уже было любопытно, что за неприступную красотку тот так тщательно прячет.

Когда все они только начинали интересоваться, что там у девок под юбкой, Сохатый — с его неудержимой страстью обсуждать такие дела вслух — частенько пытал их на тему «а у тебя на кого встает». У Сириуса проблем с ответом на этот вопрос не было; в четырнадцать у него вставал на любую смазливую девку с сиськами. Сам Джеймс называл кого-нибудь из старших, хотя в уме всегда держал Эванс, Хвост тупо краснел — может, ему уже тогда парни нравились? — а вот Ремусу невероятным образом удавалось уйти от конкретного ответа. Может, потому что у него всегда была отмазка типа «мне нельзя ни с кем встречаться, иначе кто-нибудь догадается о моих проблемах».

— Кто-то с седьмого, да? — начал гадать Сохатый. Наверное, считал, что так Лунатику будет легче признаться. — М-м, Уиддершинс? Сиськи у нее что надо. И она подружка старосты. Короче, в твоем вкусе, — все заржали, Ремус кисло улыбнулся. — Или, наоборот, из младших?

— Только не Уиспер, Лунатик, — строго приказал Сириус. — Я не выдержу этого во второй раз.

В начале прошлого года с Амандой Уиспер встречался Сохатый. Она висла на нем, лезла сосаться, вмешивалась в мужские разговоры и вообще вела себя так, будто у нее что-то с пиздой случилось, и она постоянно хотела трахаться. Но при этом Сохатому она давала только в рот и строила из себя целку. Странная, короче. И очень тупая. Для Сириуса это, пожалуй, было самым страшным в девке — тупость.

— Конечно, не Уиспер, вдруг Сохатый захочет к ней вернуться, — закатил глаза Лунатик, и Джеймс швырнул в него грязным носком. — Она… с нашего курса, — Ремус ни на кого из них не смотрел. — Ну и… ты прав насчет подружки старосты.

Сохатый раскрыл рот, а спустя секунду они с Питером хором воскликнули:

— Талли!

— Смит! — победоносно взвизгнул Хвост, чуть не обосравшись от собственной сообразительности. Определение «подружка старосты» мгновенно сужало круг поисков. — Ну, кто из нас угадал? Ты нарушишь условия, если не скажешь.

— Никто, — буркнул Ремус, повертев в пальцах пустой стакан. — Да какая разница. Короче, мне нравится…

Сириус скорее почуял правильный ответ, чем услышал. Он перебрал в башке подружек старост с их курса, отмел уже названные варианты и, облизав мгновенно пересохшие губы, беззвучно прошептал имя за секунду до Лунатика:

— Мэри.