62. Прюитт (1/2)

В понедельник утром стало известно, что Поттер вывел вратаря из состава сборной Гриффиндора. И что на следующую субботу назначены новые испытания, уже вторые в этом году.

— А я как раз переживал, как бы скоротать первую половину субботы, — саркастически заявил Кут. — Мне ведь совершенно нечем заняться в выходной.

— Есть желающие отправиться нахуй следом за Томеном? — перебил его Поттер, яростно протыкая кусок картошки вилкой и указывая им на Освальда. — Ты не стесняйся, говори, заодно загонщика подыщем, чтоб два раза не вставать. Повторяю для тупых: мне нужна вся команда, чтобы посмотреть как впишется новый вратарь. Вопросы? — он обвел взглядом остальных игроков, Мэри пожала плечами, Боунс покачал головой, сам Фабиан продолжал строчить сочинение о «двуликих» зельях. — Так я и думал, — усмехнулся Поттер и вернулся к разговору с Блэком.

Фабиан, трижды перечитав один и тот же абзац, так и не понял, что хотел сказать автор учебника о шестом законе Голпалотта. Он повертел перо в пальцах, покосился на Лили и решил прочесть текст в четвертый раз.

Вчера Фабиану снилось, что он довел дело до конца. Что никакой Бенджи в комнату не врывался, что он все-таки стянул с Лили трусы, подтолкнул ее к кровати, дождался, пока она разведет бедра по предела, и вылизал. Не так, как на Рождество — тогда ей хватило пары минут — а тщательно, жадно, так, чтобы она кричала, и этот крик услышали в соседней спальне. Во сне он касался ее руками там, раздвигая пальцами складки, загоняя средний внутрь и придерживая подрагивающееся бедро.

И Фабиан испугался. Не утреннего стояка, разумеется, с ним он справился быстро, а того, что сон был слишком осязаемым. Давно он не видел настолько откровенных снов о Лили. Пожалуй, года два. С тех самых пор, когда запретил себе думать о ней, как о девушке, которую можно без предисловий раздеть и выебать. Вот так запросто, как ему приснилось.

Как в спальне ее родителей.

Фабиан постарался вытряхнуть из башки все, что касалось обнаженной Лили, и собрал в кучу все, что касалось Лили, хорошо разбиравшейся в зельях.

— Выручай, — с улыбкой произнес он как ни в чем не бывало, пересаживаясь на соседнее с ней место. — Можешь объяснить мне, в чем смысл этого закона? — Фабиан положил перед Лили учебник, ткнул в нужные строчки и извинительно поморщился: — У меня осталось пять минут, чтобы дописать эссе для Горация.

— Смысл в том, что один-единственный ингредиент кардинально меняет свойство этих зелий, — она провела пальцем по небольшому столбику. — Большинство зелий варятся строго по рецепту, и изменение одной составляющей превращает их в помои. Но несколько настоек — их называют «двуликими» — имеют два состава, различающихся лишь одним пунктом, и оба работают как надо.

Лили сама смахивала на такое снадобье.

И в зависимости от того, присутствовал ли в ее в составе Поттер, превращалась в одну из тех девиц, которых трахают по-быстрому в чуланах, или оставалась собой, как сейчас.

Хотя Фабиан все больше утверждался во мнении, что ей нравится так. По-быстрому, в чулане. Может быть, потому что она не знала, как можно по-другому. Или знала. С чего он взял, что Поттер был первым? Он был первым, кого Фабиан видел своими глазами, но это ничего не значит. Его все больше подмывало аккуратно разузнать у Мэри, что это за Ричард такой, который приходил в дом Эвансов на каникулах. И кто был до него.

Кто научил Лили целоваться так, что Фабиан не мог от нее оторваться.

Зачем ему это нужно, он сам не понимал до конца. Ему никогда не приходило в голову узнавать, с кем спала до него Изи. А уж Элис всех своих партнеров, скорее всего, даже не помнила.

Он украдкой погладил пальцы Лили, которые до сих пор лежали на странице учебника, и шепнул какие-то слова благодарности. Интересно, она тоже думает о том, что было в спальне? О том, что почти случилось в спальне.

Фабиан наскоро дописал несколько строк и свернул свиток; на защите не было ни единого шанса заняться посторонними делами.

В классе Трэдуэлла стоял мороз почти как на улице. Помещение было угловым и продувалось с двух сторон из четырех.

Кут смотрел на всех волком и яростно шептался с Голдстейном. Это он когда-то притащил Томена в команду и считал его кем-то вроде своего протеже. К тому же, на субботу у него явно были какие-то планы, и Поттер со своими отборочными в них не входил. Фабиан не мог слышать, о чем трепались Освальд и Генри, но от них за милю несло дерьмом. Эти двое вполне могли задумать отомстить Поттеру, навредив Лили сегодня вечером. Фабиан даже думать не хотел, что конкретно они собираются предпринять, но он давно растерял наивность и понимал, что способы расквитаться обязательно будут связаны с попыткой забраться Лили в трусы — добром или силой.

Фабиан вспомнил, как в прошлом году Эйвери и Мальсибер, испытав на Мэри изобретенное ими же заклятие, вдобавок попытались с ней поразвлечься, но их остановили. Никто не знал, кто именно, и Мэри не признавалась. Те немногие, кто был в курсе этого инцидента, в конечном итоге прекратили расспросы и удовлетворились тем, что все закончилось благополучно. Мэри неделю провалялась в больнице, а Фабиан тогда подумал, что будь она дочерью какого-нибудь чиновника из министерства, а не работяги-маггла с окраины Лондона, Эйвери и Мальсибер не отделались бы сотней штрафных баллов от декана.

— Прюитт, я к вам обращаюсь!

Он так задумался, что не сразу обратил внимание на Себастьяна, призывающего к барьеру.

Фабиан поднялся, игнорируя взгляды, прикованные к нему. Присцилла с Алисией заверещали, когда он проходил мимо. Изабелла восхищенно улыбнулась и одними губами пожелала удачи.

Как же они его любят. Это возбуждало. Фабиан старательно поддерживал в себе это возбуждение: оно пригодится во время дуэли.

— Так, Прюитт и… кого бы посильнее вам подобрать, — с легкой обидой произнес Трэдуэлл, памятуя о прошлой битве, которая закончилась для него плачевно. — Голдстейн, давайте вы.

Тот подмигнул своим девчонкам, дождался хихиканья Фьорд, Гринвуд и еще парочки, расправил плечи и вышел в центр класса.

Фабиан, приветствуя Генри кивком, вспомнил, как несколько минут назад тот мерзко ухмылялся, планируя вечер; вспомнил, как с неделю назад он похвалялся, что напоит Лили медовухой и отымеет ее.

Он и не забывал об этом, по правде говоря.

Фабиан взмахнул палочкой ровно на счет «три», ушел от ответной вспышки и сразу пошел в наступление, задавая темп.

Он подпрыгнул, минуя заклятие-подножку, применил чары Помех, с которыми Голдстейн успешно справился, и продолжил усыплять его внимание элементарными чарами уровня третьекурсника.