58-б. Прюитт (1/2)

Иногда Фабиан смотрел на себя в зеркало, и ему казалось, что его глаза становятся зелеными.</p>

Фабиан потер глаза.

Ему ни разу за день не удалось попасть в Большой зал.

Желудок урчал и требовал расправы над нерадивым хозяином.

С утра Фабиан провозился с Изабеллой — они едва успели на травологию, какой уж тут завтрак. Вместо обеда пришлось разбираться с дракой пятикурсников, и к последнему уроку руки подрагивали от слабости.

Фабиан для себя решил, что поужинать ему не помешает никто, даже сам Дамблдор.

Поэтому, когда у дверей кабинета Минервы его перехватил Крессвелл, он не стал замедлять шаг и кивнул ему, чтобы шел за ним.

— Ты чего хотел?

— Ясное дело, чего. Узнать, во сколько начинаем сегодня. А учитывая, что собираемся мы нынче вдвоем, давай сверим часы. Я могу в во…

— Погоди, — Фабиан остановился, и Крессвелл по инерции ускакал вперед. Пришлось ему возвращаться. — Почему вдвоем?

Лили он сегодня еще не видел — по той же причине, по какой не успел пожрать.

— Эванс сказала, что не может сегодня, — безразлично пожал плечами Дирк, — но мы и без нее обойдемся, там кучу всего надо выучить, для чего она не нужна.

Фабиан так не считал.

Лили требовалась ему каждый день.

И не было у него никакой кучи, которую можно переделать без нее.

К вечеру Фабиан не смог бы точно сказать, чего хочет больше — жрать или обнять Лили.

А жрать он хотел так, что болело все тело — от подреберья до низа живота. Он вообще зверел без еды.

На ужине Лили тоже не оказалось.

У Мэри спросить не удалось — Фабиан едва успел поцеловать ее, когда его настойчиво позвала Присцилла: до завтрашнего утра нужно было не только распределить темы для домашних эссе по заклинаниям, но и написать эти самые эссе. Поэтому заняться этим стоило именно сейчас, без вариантов.

Впервые Фабиан пожалел, что даже у старосты школы нет доступа в женские спальни.

Он бы поднялся и убедился, что Лили в порядке.

Если она вообще в спальне.

Вполне вероятно, что она с Поттером, например, и ей не до репетиций.

Да, очень может быть. Фабиан об этом не подумал, если честно, хотя стоило.

Он поймал себя на том, что не чувствует ревности. Кажется, он просто-напросто лишен этого чувства, потому что ни разу не испытывал его.

Даже тогда, застав Лили с Поттером в раздевалке, Фабиан ощущал все что угодно — боль, ярость и разбухшую как хлеб в воде тоску, — но не ревность.

Он не был жадным, и потому равнодушно относился к тому факту, что одна и та же девчонка может давать не только ему. Учитывая, что Фабиан ни с кем не встречался, у него и права-то не было требовать от девиц верности. Она ему совершенно без надобности.

Разве хуже становятся поцелуи Лили от того, что она целует не только Фабиана? Нет, ничуть не хуже. Ее запаха, ее взглядов и тепла хватит и на него, и на Поттера.

Фабиана ведь хватает на всех. Ни его собственное тело, ни девичьи не портятся от пары лишних прикосновений.

Лили не принадлежала ему. Просто позволяла целовать себя по вечерам. Даже не до конца понимала, что с ней происходит. Фабиану приходилось объяснять.

Конечно, Лили нравилось то, чем они занимались. Так нравилось, что она боялась этого. Он никого так не целовал, как ее. И она интуитивно должна была понимать это.

Ее не останавливало даже то, что Фабиан трахал Мэри. Лили переживала, как бы та не узнала про их поцелуи, но в ее просьбах молчать сквозил лишь страх потерять подругу — и ни капли ревности.

Он не хотел думать, что будет, если Лили придется выбирать. Между ним и Мэри. Между ним и Поттером.

Фабиану мерещилось, что Лили вот-вот заберут у него. Каждый поцелуй был для него последним.

Иногда он смотрел на себя в зеркало, и ему казалось, что его глаза становятся зелеными.

После тренировки Поттер никуда не спешил, и Фабиан сделал вывод, что не он является причиной, по которой Лили сегодня не придет в Выручай-комнату.

Фабиан не мог сказать, полегчало ему или нет.

Он улучил момент, когда Мэри вышла из душа, а большинство парней туда свалили, и уже открыл рот, чтобы спросить о Лили, но запнулся.

Она обязательно что-нибудь заподозрит. Фабиан прикинул, как его интерес будет выглядеть со стороны: он может знать только, что Лили не было на ужине. Не слишком ли мелкий повод для беспокойства? Мэри ведь не в курсе, как они с Эванс проводят время после отбоя и где.

Не в курсе, что Фабиан ласкает ее губы своими и ждет этих минут с таким нетерпением, что целый мир вокруг кажется бледным и незначительным.

Будь его воля, он бы рассказал Мэри все начистоту. Лили ведь не обязательно выбирать между ними. Можно любить друг друга втроем.

Где-нибудь в другой жизни, наверное, одергивал он себя. Лили будет мешать совесть, а Фабиану — Мэри. Наедине с Лили он забывал о существовании других девок, так что ни к чему хорошему это не привело бы, даже если допустить, что такое возможно.

Голова шла кругом от полубезумных мыслей.

Ему нужно только пережить эту ночь, а завтра он наверняка встретит Лили в Большом зале. И наконец обнимет ее.

В Выручай-комнату Крессвелл притащился с какой-то деревянной коробкой странной формы. Она напоминала плоскую грушу, насаженную на широкую плашку. Все это великолепие обрамляли натянутые металлические нити, а плашка заканчивалась дюжиной мелких крючков.

Дирк поставил коробку в угол, а сам уселся на подоконник и строго посмотрел на Фабиана:

— Так, обниматься я с тобой не собираюсь, этим пусть Эванс занимается, поэтому сегодня покажу пару приемов, но сначала теоретическая часть…

— Ты случайно не в преподаватели метишь? — поддел Фабиан. Ему не нужны были конкуренты.

— Я бы предпочел хорошую должность в министерстве, — серьезно ответил тот и перешел к делу: — Начнем с этого, — Крессвелл достал из кармана крохотный пузырек и протянул ему.

— Что это? — Фабиан с подозрением рассмотрел белесую жидкость на свет.

— Скажем так, я бы на твоем месте принимал это перед репетициями, если не хочешь ненароком проткнуть Эванс своим… — он указал глазами куда-то в район паха и издевательски заржал: — ...копьем.

Выходит, в прошлый раз глазастый Крессвелл углядел больше, чем ему полагалось.