44-а. Прюитт (2/2)

Одинаковые дома с заснеженными крышами по обе стороны улицы смотрели друг на друга, как игроки сборных по квиддичу на поле. Свет горел только в половине из них.

— Какой из них твой? — тихо спросил Фабиан, не отпуская руки Лили, хотя уже давно можно было.

— Вот этот, — она настороженно ткнула пальцем в дом, где в окнах не горел свет.

— А почему?..

— О, Лили, девочка моя! — раздался женский крик, и Фабиану послышалось, что кричит родственница Слагхорна. Интонации были те же. — Грэйс предупреждала меня, что ты приедешь сегодня, но я не ожидала, что так поздно!

Пожилая леди, набрасывая пальто, спешила к ним от соседнего дома-близнеца. Фабиан выпрямился и шепнул Лили:

— А теперь вашему вниманию предлагается миниатюра «Охмурение дамы в возрасте юным прохвостом».

— Как же ты выросла, милая, — традиционно запричитала леди. Кажется, все такие леди говорили одно и то же.— Кто это с тобой? Что за очаровательный молодой человек?

— Меня зовут Фабиан, мэм, — представился он, склоняясь, заглядывая соседке в глаза и пожимая мягкую руку. — Я школьный друг Лили. Рад с вами познакомиться, — он умело манипулировал тембром голоса, и та мигом смутилась. Да, у него определенно получилось бы найти комнату в Лютном.

— Миссис Кранч, — нетерпеливо обратилась к ней Лили, пока дама пялилась на Фабиана, — мама просила мне что-нибудь передать?

— О, конечно-конечно, — с трудом опомнилась та, — я ведь для этого тебя и поджидала. Вот держи, моя милая, Грэйс оставила письмо для тебя, — она полезла в карман и протянула Лили конверт. — Им нужно было срочно уехать, да ты и сама все прочтешь. А я побегу, не то Арнольд разбушуется, где это я пропадала так долго… Но вы просто обязаны заглянуть ко мне на чашечку чая, молодые люди.

— С огромным удовольствием, — отозвался Фабиан, пока Лили распечатывала конверт и всматривалась в строчки при свете фонаря.

Миссис Кранч засеменила обратно к крыльцу, пару раз оглянувшись, а Лили ехидно пробормотала под нос «донжуан» и продолжила читать. Фабиан так и не понял, оскорбила она его или похвалила.

Как только соседка скрылась за дверью, он зажег Люмос и, тактично отступив на шаг, ждал, пока Эванс перескажет ему содержание.

Лили дочитала и закусила губу, над чем-то раздумывая.

— Что-то случилось? — встревоженно спросил Фабиан, потирая замерзший нос.

— Бабушка умерла, — коротко ответила та без капли сожаления, и он, честно, растерялся. Жизненный опыт подсказывал, что подобные новости вызывают как минимум нехватку воздуха и слезы на глазах. — Я ее не любила, — пояснила Лили, — она меня тоже. Все время зудела отцу, что мама меня нагуляла. Возможно так оно и есть.

Фабиан уставился на нее. Эванс так невозмутимо рассказывала об этом, словно речь шла о перепутанных ингредиентах в простеньком рецепте.

— Я не похожа ни на кого из семьи, — Лили по обыкновению наморщила нос. — У нас нет рыжеволосых, а глаза у всех либо светло-голубые, либо серые. И волшебников тоже нет, так что я не исключаю, что мама согрешила с каким-нибудь колдуном. А может, была где-нибудь в пятнадцатом веке прабабка, на которую я похожа, но кто ж о ней помнит.

— Ты не расстроена? — аккуратно уточнил Фабиан, пару раз подпрыгнув на месте, чтобы согреться.

— А надо ли? — повела она плечом и жестом велела ему идти следом. — Итак, у нас две хорошие новости. Мои родители уехали к дедушке до середины января, а значит, не придется им ничего объяснять про тебя, и второе — моя нелюбимая бабуля нас покинула. Я жестокая, да?

— Ты честная, — ответил Фабиан, шагнув в прихожую. Лили нашарила на стене какую-то штуку и щелкнула ею. Мигом стало светлее, чем от дюжины Люмос. — Это обезоруживает.

— Как Экспеллиармус? — Лили показала кончик языка.

— Примерно.

Фабиан расстегнул куртку, оставил ее в прихожей вместе с ботинками и прошел в уборную.

Здесь не было ничего волшебного. Вообще ничего.

И ему это невероятно нравилось. Ничто не шумело само по себе, не появлялось и не исчезало.

Лили следом за ним наспех помыла руки, провела его на кухню и полезла в высокий белый ящик с дверцами. Судя по всему, там хранилась еда. Заглянув на все полки, она удовлетворенно вздохнула.

— Мама догадалась оставить ужин. И деньги, — добавила Лили, щелкнув крышкой резной шкатулки. — Это радует. Не придется прибегать к помощи магии в соседней лавке.

Она с трудом достала тяжелую посудину из недр огромного ящика, и Фабиан вскочил со стула, на который только что присел:

— Ну куда ты хватаешь? Тяжело же, Эванс. Дай сюда.

— Я, если честно, не привыкла колдовать, когда я дома.

— А я тебе на что? Могу чарами, могу сам. Я по-всякому умею.

— Да, Шмэри рассказывала, — подавила смешок Лили. Фабиан вскинул брови. — Ладно, прости, я молчу. Наверное, я все еще удивлена, что вы вместе.

— Нет, ты продолжай, Эванс, мне нравится. Скажи еще что-нибудь пошлое, а.

И он не соврал. Так Фабиану легче было думать свои мысли, наполненные желанием запустить руку в трусы — к ней или к себе, неважно.

— Специально не получается, — засмеялась Лили, но ее прервал громкий звонок.

Трезвонила небольшая коробка с круглым диском. По описанию Мэри, это был телефон.

Лили метнулась к нему и, сняв трубку, приложила к уху.

— Привет, мам. Да, миссис Кранч мне сказала и письмо твое передала. Как там папа, держится? Угу. Угу. — Трубка заверещала, но слов Фабиан не разобрал. Лили закатила глаза и даже отвела ее от уха. — Я не бесчувственная, мам. Вообще-то это вы уехали накануне Рождества и оставили меня одну, хотя мы несколько месяцев не виделись. Туни с вами? — Миссис Эванс снова неразборчиво затараторила, и Лили, зажав трубку между ухом и плечом, дотянулась до плиты, включила ее и жестом велела Фабиану поставить туда посуду с едой. — И что? Сейчас не об этом речь, — сердито произнесла Лили на очередную реплику матери, затем преспокойно положила телефон и занялась своими делами, пока трубка бормотала сама по себе. Судя по всему, на том конце были уверены, что Лили внимательно слушает.

Она тем временем прибавила огонь под сковородой, достала тарелки и спустя минут пять разложила по ним что-то вкусно пахнущее мясом.

— Ешь пока, это надолго, — шепнула Лили и подвинула к Фабиану тарелку, куда поместилось почти все содержимое сковороды. Себе она оставила крохи.

Жрать хотелось до боли в желудке. Он встал, открыл наугад пару ящиков, нашел приборы и достал сразу на двоих. Лили одобрительно кивнула и улыбнулась. «Приятного аппетита», — произнесла она одними губами, и Фабиан на мгновение забыл о еде.

Эванс вернулась к телефону и поднесла трубку к уху.

— Конечно, я тебя слушаю, — соврала она, — обязательно поздравлю миссис Кранч с Рождеством, не переживай. Пожелаю ей умения держать язык за зубами. Хорошо, не буду дерзить. Ну ма-ам, — простонала Лили, и Фабиан с любопытством поднял голову от запеканки. — Я знаю, где лежат презервативы, но мне это не пригодится. Все, пока. Передай дедушке мои соболезнования, ладно? Хотя мне кажется, он вздохнул с облегчением, — добавила она, положив трубку.

— Твой дедушка не любил жену? — прожевав и проглотив, спросил Фабиан.

— Ну, я за ним не замечала особой нежности. Бабушку… сложно было любить.

— Мама посоветовала тебе держаться от меня подальше?

Лили хмыкнула и взялась за свою порцию.

— Именно. И еще предохраняться. Хотя одно с другим не вяжется. Логику нельзя назвать ее сильной стороной. Миссис Кранч сдала нас с потрохами. И теперь мама знает, что у меня в гостях «преступно обаятельный молодой человек». — Фабиан поржал над таким определением. — Слушай, как ты это делаешь, а, Прюитт? Миссис Кранч за шестьдесят — и она готова была изменить своему Арнольду сию секунду, клянусь.

— Ну, еще не вечер, — отшутился он. — Не знаю, я ничего такого не делаю. Может, меня в детстве уронили в котел с приворотным зельем?

— Не исключено, — задумчиво согласилась Лили, беззастенчиво рассматривая его. Потом как будто опомнилась, отвела взгляд и, сцепив руки в замок за спинкой стула, потянулась. Фабиан вспомнил, как она делала так однажды в туалете, когда он невольно подсмотрел на ней. — Тебе вообще хоть раз отказывали?

— Смотря что считать отказом, — неопределенно ответил Фабиан, доедая свою порцию и отставляя тарелку. — Ох, спасибо тебе, Эванс, ты спасла меня от голодной смерти.

— Не за что, — отмахнулась Лили, разламывая свой малюсенький кусочек на две части.

— Вообще посылали, конечно, пару раз, пока я мелким был. Это сейчас мне сложно отказать, — честно заявил Фабиан без всякого хвастовства и положил обе руки на стол. Сейчас левая ладонь Лили лежала совсем рядом с его правой. — Не знаю, как у вас, девочек, это происходит. Меня там случайно не рекомендуют друг другу в туалетах? Как средство от прыщей?

— Ну, я слышала что-то такое пару раз, — улыбнулась Лили, поднялась из-за стола, взяла обе тарелки и поставила в раковину.

— Я так и думал, — якобы возмущенно вздохнул Фабиан, тоже вставая.

Она налила воду в чайник и поставила на плиту.

— Пойдем, покажу тебе комнату. — Фабиан послушно взял сумки и пошел за ней, а Лили тем временем продолжила: — Можно вопрос? — Он угукнул. — А та таинственная девушка, в которую ты влюблен, получается, тоже тебе не отказывала? Почему тогда вы не вместе? Я бы хотела на нее посмотреть.

Проходя мимо зеркала, Лили остановилась и критически оглядела себя. Фабиан иронично усмехнулся, но она ничего не заметила.

— Я девочка, мне любопытно, — извиняющимся тоном добавила Эванс. — Просто я в толк не возьму, почему ты ее скрываешь. Если не хочешь, можешь не отвечать, но — ты пойми правильно — у меня ощущение, что я знаю о тебе совсем мало. И в последнее время это ощущение крепнет. Это… непривычно. Как будто мы становимся чужими. Хотя с возрастом, говорят, всегда так, но я не хочу, чтобы так было.

Они прошли коридор, поднялись по лестнице и вошли в просторную спальню, большую часть которой занимала огромная двуспальная кровать. На тумбочке стояла фотография мистера и миссис Эванс. Они не двигались, даже не моргали. Фабиан поморщился от такого безобразия. Лили и правда не походила на них — без всякого сомнения, она была намного красивее, ярче.

— Раз папы с мамой нет, — пояснила Лили, — тебе лучше лечь здесь. Я только сейчас поняла, что на кровати сестры ты не поместишься. А применять магию в ее комнате строго-настрого запрещено. Туни терпеть не может волшебство и все, что с ним связано.

— И как бы она узнала? — ехидно спросил Фабиан, пялясь на застывших людей в рамках для фото.

— У нее нюх на такие вещи, поверь мне.

Он подошел к окну и, рассматривая бродячего пса на заснеженной улице, заговорил. Нельзя было оставлять Лили с ощущением, будто они чужие.

— Мы с ней не вместе, потому что я в подходящий момент промолчал. А потом каждый момент стал казаться неподходящим. Вот и все, — Фабиан видел в темном окне ее смутные очертания. Непривычно было говорить о Лили в ее же присутствии. — Сейчас у нее есть тот, кого она любит. Вряд ли она сможет любить двоих.

— Но как тебя можно не любить? — спросила Лили, бесшумно приблизившись и встав за спиной.

А как можно не любить тебя, подумал Фабиан. Почему тебе даже в голову не приходит, что эта таинственная девушка, о которой ты жаждешь знать, всегда была рядом.

Фабиан повернулся к ней и предложил:

— Ты мне скажи.