24. Поттер (1/2)

Утром понедельника, наступившего наконец после восьмидневной недели, доска в гостиной украсилась огромным объявлением о начале занятий по аппарации для шестикурсников.

— Только не говори, что мы собираемся туда ходить, — замотал башкой Сириус.

Джеймс покопался в карманах и убедился в наличии нужного количества монет.

— А ты собираешься объявить всем, что мы уже умеем? — тихо спросил он, ухмыльнувшись. — Может, заодно покажешь свой хер собачий? Да ладно тебе, поржем над остальными.

— Да почему так дорого? — заорала Макдональд за их спинами.

Судя по лицу Питера, у него была примерно та же проблема.

— Что, Миррор основательно тебя потрясла, а, Хвост? Во всех смыслах, — заржал Бродяга, пихая Джеймса в бок. Ремус где-то пропадал с самого утра.

Оба опять полезли в карманы и снабдили Питера недостающим серебром.

— Учись хорошо, Хвост, — с видом строгого папеньки произнес Бродяга, и все трое снова заржали.

— Слышь, Блэк, займи деньжат до первой зарплаты, а? — заныла Макдональд, протиснувшись к ним.

— А вдруг ты не доживешь до первой зарплаты? — сказал Сириус таким тоном, каким говорят очевидные вещи.

— Ну хочешь, я раньше отдам, но тогда только натурой, Блэк, сам понимаешь.

— Сойдет, — ухмыльнулся Бродяга, роясь в сумке, хотя Джеймс знал, что ему ничего такого не надо, и он помогает Макдональд по доброте душевной.

— Ты настоящий друг, Блэк, — торжественно объявила та, схватив его за отвороты мантии, и смылась вместе с монетами.

Сириус широко ухмыльнулся.

— Кто-нибудь видел Лунатика? — спросил Джеймс, толкая его в сторону портрета.

— Он встал в шесть и ушел, — доложил Питер, который начинал клевать носом в десять вечера и на рассвете уже был бодр. — Если не придет на завтрак, значит, в библиотеке.

— А если придет?

— Значит, трахался где-то и жрать захотел, — припечатал Хвост, и Джеймс подумал, что в логике ему точно не откажешь.

В Большом зале Ремус как раз накладывал себе овсянки и с остервенением разминал ее ложкой. Он был чернее тучи. Рядом почему-то сидела Эванс и что-то говорила, склонившись к нему. Лунатик помотал головой и запихал в рот первую порцию.

Джеймс сделал глубокий вдох и швырнул сумку на скамью. Эванс вздрогнула и обернулась. Он позволил себе посмотреть на нее чуть дольше, чем смотрят друг на друга однокурсники при встрече, и сел рядом.

— Лунатик, ты чего? — спросил Джеймс, перетянувшись через спину Эванс и хлопнув его по плечу.

Вместо ответа Ремус с отвращением кивнул на преподавательский стол.

Рядом с Макгонагалл стояла Маккинон и улыбалась до ушей, как будто ее только что объявили лучшей ученицей школы. Она кивала как болванчик и заглядывала Минерве в рот.

— У Ремуса новая напарница, — вкрадчиво пояснила Эванс без каких-либо эмоций.

Сириус присвистнул:

— Ну все, приехали. Так, Сохатый, я пошел собирать вещи.

— У меня было такое же желание, — сквозь зубы процедил Лунатик. — Марлин в роли старосты будет невыносима, вот увидите.

Эванс фыркнула:

— А мне с ней еще жить. Правда Шмэри обещала задушить ее во сне, но я особо не надеюсь.

— Всем привет! — громко поздоровалась Маккинон, усаживаясь неподалеку. — Поттер, у тебя галстук криво завязан, поправь.

— Трусишки подтяни, дорогая, — отозвался Джеймс, — и жуй свой бутерброд.

Даже Изабелла Стеббинс, староста школы, не делала ему таких откровенно идиотских замечаний. Бродяга считал, что она вместе с остальными девчонками Хогвартса течет от таких галстуков.

— Если ты еще не заметил, Поттер, я теперь староста, так что изволь слушаться, — она выпятила плоскую грудь со значком. Надо будет спросить у Томена, что он в ней нашел.

Сириус подмигнул Джеймсу и подвинулся к ней вплотную.

— Слушай, Марлин, а ты не хотела бы… — он с придыханием наклонился к ее лицу, так близко, что почти коснулся носа. Маккинон замерла, а Бродяга закончил: — …пойти нахуй со своими новыми полномочиями.

Эванс закусила губу, чтобы не заржать, остальные откровенно покатывались со смеху. Сириус получил по морде и воскресную отработку. Но оно того стоило.

На зельях Эванс уселась рядом с Лунатиком, потому что Маккинон пронеслась мимо и заняла ее место прямо перед Слагхорном.

— Эй, Эванс, — позвал Мальсибер, и гриффиндорцы разом напряглись. Джеймс на всякий случай сжал палочку покрепче. — Правду говорят, что ты теперь простая смертная? Неужели наконец-то в Уставе школы появился пункт о недопущении грязнокровок к руководящим постам?

Джеймс с шумом отодвинул стул, но тут сверкнуло розовым, и Мальсибер отлетел в дальний вонючий угол, в котором никто не хотел сидеть. Эванс спокойно убрала палочку и закинула ногу на ногу, как будто поступала так каждый день.

Найджел вытаращился на нее с нелепым восторгом. Дружки и подружки Мальсибера ощетинились, но тут явился Слагхорн, и им пришлось остаться на местах.

Гораций благодушно оглядел класс и заявил, что сегодня им предстоит приготовить Восстанавливающий раствор, самое популярное зелье в арсенале целителей Святого Мунго — отметил про себя Джеймс.

Он мог сварить его с закрытыми глазами, и Слагхорн, обходивший класс в конце урока, с удивлением воззрился на него:

— Великолепно, Джеймс! Честно сказать, не ожидал от вас, вы обычно не проявляете интерес к искусству зельеварения, несмотря на ваши впечатляющие таланты. Может быть, вы брали уроки у нашей дорогой Лили?

Эванс закатила глаза за его спиной, Бродяга громко заржал, Джеймс пнул его под столом и, когда Гораций отошел, пробормотал:

— Я брал у нее уроки, но не те, которые вы думаете.

Удар колокола заглушил его слова.

— Если знания передаются половым путем, то почему я до сих пор не самый умный на свете? — хрюкнул Бродяга, когда они заходили на трансфигурацию. — Я же сплю только с умницами.

— И со всеми остальными тоже, — заметил Хвост, — вот и получается среднее арифметическое.

Джеймс расхохотался, мимоходом пожав руку Фоссету, который на зелья не ходил, зато играл загонщиком в команде Хаффлпаффа.

— Хватит садиться на мое место, Маккинон, — услышал Поттер с соседнего ряда. — Мы уже поняли, что ты жутко рада своему назначению, но открою тебе маленькую тайну: вместе со значком тебе не достаются мои стол, учебники и менструальный цикл.

Медоуз переводила взгляд со своей закадычной подружки Марлин на Эванс, словно следила за маятником.

— Ну как? Как Лили угораздило лишиться значка? — простонал Лунатик, оторвавшись от учебника.

— С этого угла лучше видно класс, — задрала нос Маккинон, — а мне теперь нужно следить за дисциплиной.

— Тебе нужно следить за своим домашним заданием, — невозмутимо отбила Эванс. — У тебя на него чернила пролились.

— Где? — захлопала глазами та, глядя на абсолютно чистый свиток.

Эванс взяла со стола пузырек и, не отрывая глаз от остолбеневшей Марлин, перевернула его над пергаментом.

— Охренеть, — восторженно присвистнул Фоссет, пока Маккинон трепалась о штрафных баллах и вечерней отработке в больничном крыле, — да что с тобой случилось, Эванс?

— А мне теперь можно, я же не староста, — она картинно потянулась, щелкнув суставами, и уселась за стол в соседнем ряду.

У Джеймса от этого ее движения свело желудок. Он почему-то снова вспомнил, как Эванс сняла с себя мокрую футболку в раздевалке.