13. Эванс (1/2)

— Ну, как тренировка?

Мэри и Фабиан вернулись потные, грязные и уставшие.

— Вы выглядите, как будто трахались в грязной луже.

— Мы не трахались, а вот Поттер-садист выебал нас знатно. Ну ты знаешь.

Нет, меня пока пронесло, мелькнуло в голове.

— Я начинаю жалеть, что попал в команду, — засмеялся Фабиан, стягивая мантию через голову. — У меня не осталось ни одной мышцы, которая бы не болела.

Шмэри, тяжело отдуваясь, схватила со стола мою палочку и попыталась добыть из нее воду. У нее ничего не вышло.

— А вот Шмэри нравится, — продолжил Фабиан. — Слушай, а может, мы с тобой метлами поменяемся, а? Тогда Поттер выгонит меня и введет тебя в основной состав.

— Нет уж, — упрямо замотала башкой та, — мы же уже почти у цели. Ну-ка, Эванс, сколько нам осталось собрать?

Пришлось потушить этот пожар оптимизма.

— Лучше спроси, сколько мы уже имеем. А имеем мы двенадцать галлеонов и шесть сиклей. Не у всех есть монеты, хотя желающих получить домашнее задание без особых трудов — целая очередь. Даже Петтигрю приперся, хотя у него подружки под боком.

— Держу пари, — сказала Шмэри, вытерев рот рукавом, — что подружки его и подослали, типа узнать, чем мы тут промышляем. У них же всегда в жопе чешется, если без них творится какая-нибудь беззаконная хуйня.

Я пожала плечами. Стоило кому-нибудь упомянуть Поттера, в башку лезли мысли о том, чем мы занимались в раздевалке. Мне удавалось не краснеть, думая о его пальцах в моих трусах. Я почти легла под него, что уж теперь краснеть. Нужно было либо довести дело до конца, либо вообще не начинать.

Летом Ричард тоже хотел снять с меня трусы, но ему я не позволила. И он довольствовался малым. Я лично не поняла, почему парням так нравится запихивать член кому-нибудь в рот, но Ричард, судя по всему, был в восторге и потом все лето от меня не отлипал. Не скажу, что было противно, даже наоборот — член у него был ровный, горячий и приятно пах, хотя Шмэри утверждала, что иногда он воняет хуже сыра с плесенью. Я даже могла бы сочинить что-то вроде текста для рекламы членов.

Когда Поттер засосал меня в раздевалке, я невольно представила, какой он у него. Наверное, он прижимался им к моему бедру, но в тот момент я чувствовала только язык у себя во рту. И как девчонки сходу определяют, встал там у него или не встал?

Сегодня у Флитвика я сидела с Ремусом, а Ремус, само собой, сел поближе к подружкам. И я весь гребаный урок пялилась на широкую спину Поттера, который, если поворачивался, то исключительно с целью переспросить у Люпина какое-нибудь слово из лекции.

Я часто думаю о том, что обычный мир это наша с Мэри пробная жизнь, чтобы в Хогвартсе все сделать правильно. И Ричард, который провожал меня на вокзале, все еще на что-то надеялся, хотя я точно знала, что он навсегда останется в Коукворте, а я туда вряд ли вернусь.

Шмэри и Фабиан уселись по обе стороны от меня, от них пахло потом и ветром. Склонившись над пергаментом, мы не заметили, как над нами навис Поттер. Он, прищурившись, посмотрел на меня, на мое колено рядом с коленом Фабиана, потом хмыкнул и произнес:

— Прюитт, Макдональд, только что узнал дату первого матча в этом сезоне. Вторая суббота октября, играем с Равенкло, так что завтра тренировка начинается в семь. Не опаздывайте, — он цокнул языком и пошел к лестнице.

— Я не приду, — заявил Фабиан и, закидывая руку на спинку дивана позади меня, пояснил: — У нас собрание старост в то же время.

Поттер, уже взявшийся за перила, остановился, повернулся и взглянул на него.

— Значит, придешь после собрания, они же у вас максимум час длятся.

— Все-то ты знаешь, — пробурчал Прюитт. — А как же личная жизнь там, свободное время, с девушкой погулять…

— Девушки ко мне сами приходят, — ухмыльнулся Поттер. — Да, Эванс?

Я вспомнила, как попросилась погреться в раздевалке, наблюдала, как он тренируется, а потом заявила, что неплохо бы потрахаться. Пожалуй, я сама пришла, да.

И я знала, что Поттер, глядя на меня, думает примерно о том же.

— Но не все остаются, — ехидно ответила за меня Шмэри, закидывая ногу на ногу. — Видимо оказываются недовольны… э-э… обслуживанием.

— Просто дело времени, Макдональд, — самоуверенно возразил он и, наклонившись к моему уху, прошептал: — Правда, Эванс?

До того, как я рассказала Шмэри подробности, она пребывала в уверенности, что попала в команду благодаря моим стараниям. А после моего рассказа — подтянула коленки к подбородку, обхватила их руками и сказала тоном умудренной старушки:

«Эванс, тебе определенно нужно с ним потрахаться. Вот увидишь — гора с плеч упадет. Ну или не с ним, — подумав, добавила она. — Вы с Колдуэллом хоть целовались?»

«Я не буду трахаться с Дэннисом, Шмэри», — я невольно закатила глаза, представив его причитания при виде крови. Колдуэлл несомненно станет отличным мужем для какой-нибудь милой девушки, и все будут ей завидовать. Он сообразительный, порядочный и заботливый, но ему нужно было родиться в девятнадцатом веке, чтобы быть лордом и плодить наследников в своем замке.

«Слишком чистенький, угу, — поняла меня Шмэри с полуслова. — Не говорит грязных слов и называет шмоньку благоухающей розой».