5. Эванс (1/2)
— Медоуз, просыпайся, — канючила Марлин с шести утра. — Медоуз, ты обещала, мать твою. Вставай, ленивая жопа. Нет, не так. Ленивая жирная жопа.
Из-под одеяла показалась всклокоченная голова Доркас.
— Жопа у меня не жирная!
— Возможно, но только напоминание об ожирении способно вытащить тебя из кровати в такую рань. — Шмэри уже вернулась из ванной и теперь сушила волосы горячим воздухом из палочки.
— Это не рань, это срань, — простонала Дора, забираясь обратно под одеяло. — Я лучше не буду жрать целый день, чем сейчас встану и побегу вокруг озера.
Прошлой весной на уроке Минервы мы проводили эксперимент по обменной трансформации. Сначала тренировались на мышах, потом на стульях и, наконец, перешли к людям. Макгонагалл велела выбрать двух абсолютно идентичных по весу студентов — согласно учебнику, это было обязательным условием для успешного обмена. Вечно худеющие курочки из Равенкло упросили Поттера наколдовать весы, тот, само собой, с гордостью продемонстрировал свои таланты. В ту же секунду началась процедура взвешивания. Я покосилась на Минерву и с удивлением обнаружила, что та подошла поближе и еле сдерживает смех.
— Вы делаете это каждый год, профессор? — прошептал ей Поттер, с любопытством наблюдая за девчонками, напавшими на весы, как лукотрусы на яйца докси.
— Моя любимая тема урока, — невозмутимо ответила та. — Но обычно весы приходится создавать мне, так что пять баллов Гриффиндору, Поттер.
— Давай, Эванс, — Шмэри толкнула меня вперед, но весы оказались заняты Марлин, которая покраснела от возмущения.
— Они сломаны! — утверждала она, отказываясь отойти в сторону. — Я не могу весить сто пятьдесят фунтов! Ну-ка, Лили, давай ты, сейчас мы увидим, что они врут.
— Просто ты жирная, — с удовольствием взвизгнула Шарлотта Мальсибер. Она еще на четвертом курсе довела себя до истощения и жутко гордилась этим. Стоит сказать, что выглядела эта дура ужасно, в ее теле не осталось ни капли жира, хотя самая его малость пригодилась бы для формирования груди. — Весы точные, как Хогвартс-экспресс.
— Хочешь сказать, уедут ровно в одиннадцать? — уточнила я, вставая на металлическую платформу. Мне было так жаль расстроенную Марлин, что в глубине души я надеялась на какую-нибудь ужасающе-успокаивающую цифру, но чуда не произошло.
— Девяносто семь фунтов, — объявил Найджел, записывая результат на пергаменте. — Тебе нужно больше кушать, Эванс.
Вечером того же дня Маккинон приняла решение худеть, а для этого…
— Будем бегать по утрам! — заявила она, собрав всех в спальне.
— Но я же… — начала Доркас, пока Шмэри мотала головой. — Я же... и так… худая.
— Ни за что, — категорически заявила Мэри. — Делать мне больше нечего.
— Это сейчас вы худые, а что будет завтра? Вот ты все жрешь... — Она подскочила к Доре, выхватила у нее из руки бутерброд и швырнула в мусорку. Мусорка чавкнула и смачно рыгнула. — Ты знаешь, что твоя жопа становится толще с каждым укусом, а? Или ты, — она ткнула пальцем в Шмэри, — ты же своего пуза не видишь из-за сисек, а на самом деле оно у тебя есть!
— А Лили почему должна заниматься этой хуйней? — грозно спросила Шмэри, пропустив мимо ушей «комплимент» в свой адрес.
— Ну-у, — не сразу нашлась Марлин, — чтобы быстрее бегать от поклонников.
— Ты рискуешь потерять единственного сторонника, — предупредила я, наставив на нее палочку.
— То есть ты согласна?
В детстве мама таскала нас с Туни на гимнастику, плавание и танцы. Она постоянно повторяла, что для девушки главное —внешность. У девочки должна быть тонкая талия, длинные густые волосы, красивое лицо и завышенная самооценка, твердила мама раз за разом. Именно в таком порядке.
— А что, до сих пор не придумали никакого заклинания? Какое-нибудь Липосемпра для изгнания жира с боков?