МакГонагалл и Перси (2/2)
— Руку я вылечил. Надеюсь, что это его остановит от новых стычек с Амбридж.
— Амбридж сегодня посетит и мой урок, — со вздохом поделилась МакГонагалл. — Захотела прийти именно тогда, когда будут пятикурсники из Гриффиндора.
— Последи, пожалуйста, за Гарри, и не дай ему вляпаться в новую отработку, — попросил Снейп.
— Прослежу, — пообещала МакГонагалл.
***</p>
Как только Гарри, Рон и Гермиона зашли в класс Трансфигурации, то увидели сидящую в углу Амбридж с блокнотом.
«Только её здесь не хватало!»
Профессор МакГонагалл вошла в класс твердым шагом, как будто не заметила присутствия Амбридж.
— Успокоимся, — сказала она, и все сразу стихли. — Мистер Уизли, пожалуйста, возьмите этот ящик с котятами и раздайте по одному каждому…
— Кхе, кхе…
Тем же дурацким покашливанием Амбридж прервала Дамблдора, когда он её представлял. МакГонагалл предпочла её не услышать и, взмахнув палочкой, подняла вверх проверенную стопку домашней работы. Перед Гарри опустилась его сочинение. Он с облегчением увидел, что ему поставили «В».
— Итак, прошу внимания. В прошлый раз только мисс Грейнджер добилась исчезновения котенка, так что сегодня продолжаем упражняться.
— Кхе, кхе…
— Да? — МакГонагалл обернулась; брови её сошлись в прямую жесткую черту.
— Я хотела узнать, профессор, получили ли вы мою записку с датой и часом инспекции вашего…
— Очевидно, получила — в противном случае спросила бы вас, что вы делаете на моём уроке, — сказала МакГонагалл и решительно повернулась спиной к Генеральному инспектору.
Ученики обменялись злорадными взглядами. — Заклятия исчезновения…
— Кхе, кхе…
— Интересно, — МакГонагалл с холодной яростью повернулась к Амбридж, — как вы собираетесь ознакомиться с моим методом преподавания, если намерены ежеминутно меня прерывать?
У Амбридж сделался такой вид, как будто ей залепили пощечину. Она промолчала, но раскрыла блокнот и принялась с остервенением писать.
— МакГонагалл её сделала, — шепнул Гарри с улыбкой Рону и Гермионе.
Амбридж писала, сидя в углу, и, когда МакГонагалл отпустила класс, поднялась с мрачным видом.
Ученики потянулись из класса, а Гарри, увидев, что Амбридж подошла к учительскому столу, толкнул Рона, Рон — Гермиону, и все трое нарочно отстали, чтобы послушать.
— Как долго вы преподаете в Хогвартсе? — спросила Генеральный инспектор.
— Тридцать девять лет, — отрывисто сказала МакГонагалл, защелкнув сумку.
Амбридж записала.
— Очень хорошо, — сказала она, — результаты инспекции вы узнаете через десять дней.
— Жду с нетерпением, — холодно ответила ей МакГонагалл и направилась к двери. — Не задерживайтесь, молодые люди, — сказала она, подгоняя сзади Гарри, Гермиону и Рона.
Гарри, не выдержав, чуть улыбнулся ей и мог поклясться, что в ответ получил улыбку.
***</p>
Гарри, Рон и Гермиона делали домашнее задание и в перерывах обсуждали Амбридж и попытки ей противостоять без потери баллов и наказаний.
— Уже половина двенадцатого, — сказал Гарри, зевая. — Давайте расходиться.
— Посмотрите, — Гермиона показала на ближнее окно. Снаружи на подоконнике стояла красивая сипуха и смотрела на Рона.
— Не Гермес ли это? — изумилась Гермиона.
— Ух ты, он! — тихо сказал Рон и вскочил. — С чего это Перси мне пишет?
Он открыл окно, Гермес влетел в гостиную, опустился на диванчик и протянул лапу с привязанным письмом. Рон снял письмо, и птица тотчас улетела.
Рон развернул свиток и начал читать. Чем дальше скользили его глаза по свитку, тем сильнее он хмурился. И когда закончил, на лице его было написано отвращение. Он бросил письмо Гарри и Гермионе, и они, наклонившись друг к другу, прочли его вместе.
Дорогой Рон!
Я только что услышал (не от кого иного, как от самого министра магии, который узнал это от Генерального инспектора Хогвартса, Долорес Амбридж), что ты стал старостой школы.
Я был приятно удивлен этой новостью и хочу тебя поздравить. Извини, что с опозданием. Я очень рад, что ты пошел по моим стопам, перестал пренебрегать требованиями руководства и взял на себя реальную ответственность.
Но хочу не только поздравить тебя, Рон, я хочу дать тебе некоторые советы — почему и посылаю это письмо ночью. Надеюсь, ты прочтешь его вдали от любопытных глаз и избежишь неудобных вопросов.
Из того, что говорил мне министр, сообщая о твоём назначении, я заключил, что ты по-прежнему часто общаешься с Гарри Поттером. Должен сказать тебе, Рон: ничто не угрожает тебе потерей значка больше, чем продолжающееся братание с этим учеником. Не сомневаюсь, мои слова тебя удивят, и ты, безусловно, возразишь, что Поттер всегда был любимцем Дамблдора, — но должен сказать тебе, что Дамблдор, вероятно, недолго будет оставаться во главе Хогвартса, и влиятельные люди совсем иначе оценивают поведение Поттера.
Рон, нельзя, чтобы считали, будто вы с Поттером одного поля ягода. Это может очень навредить тебе в будущем — я имею в виду и карьеру после школы. Возможно, ты боишься порвать отношения с Поттером — я знаю, что он бывает неуравновешен и даже буен, но, если ты обеспокоен этим или заметил ещё что-то тревожащее в его поведении, настоятельно рекомендую тебе обратиться к Долорес Амбридж. Эта замечательная женщина, я знаю, будет только рада помочь тебе советом.
Перехожу ко второй части. Как я уже заметил выше, режиму Дамблдора в Хогвартсе, возможно, скоро придет конец. Ты должен быть предан не ему, а школе и Министерству. Скажу ещё: ученик, выказавший готовность помочь Генеральному инспектору Хогвартса сегодня, года через два получит очень хорошие шансы стать старостой школы!
Жалею, что редко виделся с тобой этим летом. Мне больно критиковать родителей, но боюсь, что не смогу жить под их кровом, пока они связаны с опасной публикой из окружения Дамблдора. Считаю большой удачей для себя, что избежал позорного общения с такими людьми — министр проявил ко мне величайшую снисходительность, — и надеюсь, Рон, что семейные узы не помешают и тебе понять всю ошибочность взглядов и поступков наших родителей. Я искренне надеюсь, что со временем они сами осознают, насколько они заблуждались, и, если настанет такой день, с готовностью приму их извинения.
Пожалуйста, обдумай хорошенько всё, что я здесь написал, в особенности о Гарри Поттере.
Твой брат Перси.
Гарри повернулся к Рону.
— Ну что ж, — сказал он так, словно воспринял всё это как шутку, — если хочешь… Что там у него? — он заглянул в письмо. — Ага, порвать со мной отношения, клянусь, я не буду буянить.
— Дай, — Рон протянул руку. — Он… — Рон разорвал письмо пополам — … самый большой, — разрывая на четыре части, — … гад, — разорвав на восемь, — … на свете.
Он бросил обрывки в камин.
— Я ему завтра такое письмо напишу с «поздравлениями», что мало не покажется!
Гарри снова опустился в кресло и потер глаза.
Было уже за полночь, гостиная опустела, остались только они трое и Живоглот. Гарри очень устал, и в животе было странное, противное ощущение пустоты, вызванное отнюдь не усталостью, а письмом, в виде чёрных хлопьев догоравшим в камине.
Он знал, что многие ученики в школе считают его странным, если не сумасшедшим; он знал, что «Ежедневный пророк» из месяца в месяц поливал его грязью, но, прочтя то же самое в письме Перси, прочтя, что Рону советуют порвать с ним и даже доносить на него Амбридж, он осознал своё положение с небывалой ясностью.
«Я четыре года учился с Перси, жил у него в доме во время летних каникул, делил с ним палатку на чемпионате мира по квиддичу. Перси даже поставил мне высший балл на Турнире Трех Волшебников — а теперь Перси считает меня психически неуравновешенным и, возможно, буйным. Как же я сочувствую Сириусу. Только он сейчас мог бы понять мои чувства. Его считают страшным убийцей, приспешником Волдеморта, и с этим ему пришлось жить четырнадцать лет…»