Черное перо (1/2)
Ужин в Большом зале не доставил Гарри в тот день большого удовольствия, весть о его перебранке с Амбридж распространилась по всему Хогвартсу. Пока он сидел за столом, ученики перешептывались и периодически поглядывали в его сторону.
— Как это всё меня уже достало, — недовольно скривившись, сказал Гарри, положив нож и вилку, которые ему трудно было держать — так дрожали руки.
— Гарри, Северус тебя предупреждал об Амбридж… — мрачно проговорила Гермиона. — Ну да ладно, пойдемте отсюда.
Она тоже положила нож и вилку, стукнув ими по столу; Рон схватил со стола кусок яблочного пирога и пошел за друзьями. Пока они шли из зала, все смотрели на них.
— Пошли, мы тебя проведем к Амбридж, — предложила Гермиона.
— Спасибо, — мрачно произнес Гарри, поправляя сумку на плече.
— Ты уж будь с ней поосторожнее, — попросила Гермиона, похлопав Гарри по руке. — Ты прекрасно знаешь, откуда она пришла и кому будет обо всём докладывать.
— Да знаю я, — с тоской в голосе сказал Гарри и махнул рукой. — Я прекрасно понимаю, что Фадж прислал её шпионить, но ничего не смог поделать, когда она этим своим голоском заявила о том, что нам не нужно защищаться. У нас всё прекрасно, а смерть Седрика всего лишь несчастный случай…
— Мне тоже это всё было больно слушать… — расстроенно сказала Гермиона. — И Северус прекратит нас учить защищаться. Мы теперь будем заниматься только теорией. Хоть снова собирай «Отряд Дамблдора»…
— Я уже тоже об этом подумал, но Северус от нас будет ждать подобного и будет настороже, так что подождем с «ОД».
— Я думаю, что в таком случае нам стоит поменять название и приглашать только гриффиндорцев, — задумчиво произнесла Гермиона.
— Когтевранцы нас уже подвели, — согласился Гарри. — А с появлением Генерального инспектора могут подвести и пуффендуйцы, так что ты права, Гермиона. Если соберемся, то только своим факультетом. Надеюсь, что среди гриффиндорцев не окажется предателей.
— А ты после отработки придешь в общую гостиную или останешься у Снейпа? — поинтересовался Рон, прожевав пирог.
— Хорошо бы она меня сегодня ненадолго задержала, а то мне ещё от Северуса получать, и домашнюю работу никто не отменял.
— Держись, — прошептала Гермиона и, обняв, поцеловала его в щеку.
— Не покусай её, — пошутил Рон и хлопнул друга по плечу.
— Постараюсь…
Гарри дождался, когда Рон и Гермиона скроются за поворотом и постучал в дверь. Из-за двери тут же донесся сахарный голосок Амбридж: «Входите». Он осторожно вошел, оглядываясь по сторонам. На все поверхности были наброшены ткани — кружевные или обычные. Стояло несколько ваз с засушенными цветами, каждая на своей салфеточке, а на одной из стен висела коллекция декоративных тарелочек с яркими цветными котятами, которые различались, помимо прочего, повязанными на шею бантиками. Котята были такие мерзкие, что Гарри ошеломленно пялился на них и пялился, пока Амбридж снова не заговорила.
— Добрый вечер, мистер Поттер.
Гарри вздрогнул и, обернувшись, буркнул:
— Добрый.
«Это для тебя этот вечер добрый, мерзкая ты жаба».
— Ну что ж, садитесь, — сказала она, показывая на маленький столик, покрытый кружевной скатертью, у которого она заранее поставила стул с прямой спинкой. На столике, явно дожидаясь Гарри, лежал чистый пергамент.
«Строчки? Ну, никакой фантазии!»
Гарри уронил сумку на пол около стула с прямой спинкой и сел на него.
— Мистер Поттер, вы напишите для меня некоторое количество строк. Нет, не вашим пером, — добавила она, когда Гарри потянулся к сумке. — Вы воспользуетесь моим пером, специальным. Вот, пожалуйста.
Она протянула ему черное перо, длинное и тонкое, с необычайно острым кончиком.
«Оно будет меня бить током, пока я пишу?»
— Я попросила бы вас написать: «Я не должен лгать», — мягко сказала она.
«Я бы с пребольшим удовольствием написал бы это у тебя на лбу, мерзкая лживая жаба».
— Сколько раз? — спросил Гарри, посмотрев на неё исподлобья.
— Столько, сколько понадобится, чтобы смысл впечатался, — ласково ответила Амбридж. — Приступайте.
«А сколько раз мне написать это на твоём лбу, чтобы ты поняла, что Волдеморт возродился и ваше лживое Министерство только играет ему на руку?»
Она отошла к своему столу, села и взяла чашку чая.
«Ещё бы попкорна в тарелку насыпала».
Гарри приподнял острое черное перо, но понял, что кое-чего не хватает.
— Вы не дали мне чернил, — сказал он.
— О, чернила вам не понадобятся, — заверила его Генеральный инспектор с крохотнейшей смешинкой в голосе, поднеся к губам чашку.
«Д чтоб ты захлебнулась!»
Гарри поднес острие пера к бумаге и вывел: «Я не должен лгать».
Он испустил вздох боли. Слова, появлявшиеся на пергаменте, были написаны чем-то ярко-красным. Те же слова возникли и на тыльной стороне его правой руки, будто проведенные скальпелем; но не успел он отвести взгляда от свежих надрезов, как их затянуло гладкой кожей — осталась лишь небольшая краснота.
Гарри оглянулся на Амбридж. Она смотрела на него, растянув в улыбке большой жабий рот.
— Да-да?
«Что это такое было? Я что же, пишу собственной кровью? И Северус ей позволил меня так наказать, или он ничего не знает?»
— Продолжаете, мистер Поттер, или пойдете жаловаться своему опекуну?
«Да пошла ты на хер!»
Гарри упрямо сжал губы, чтобы больше не произнести ни звуки и продолжил писать. Раз за разом он выводил на пергаменте эти слова и словно невидимый скальпель вырезал их на его коже.
За окном кабинета Генерального инспектора стало темно. Гарри не спрашивал её, когда это закончится. Он ни разу даже не поглядел на часы. Он знал, что она смотрит на него, периодически подливая себе чай в чашку, дожидаясь признаков слабости, и не собирался их выказывать.
«Меня Волдеморт пытал Круцио так что своё перышко можешь засунуть себе глубоко в задницу и прокрутить!»
— Подойдите сюда, — сказала она, наконец. По его ощущению, прошло несколько часов.
Он встал. Правую кисть сильно саднило. Опустив на неё взгляд, он увидел, что надрезы затянулись, но кожа всюду красная, воспаленная.
— Дайте руку, — промолвила Амбридж.
«А ногой под зад тебе не дать?»
Он протянул ей руку. Она взяла её в свою. Когда она дотронулась до него толстыми пальцами-обрубками, на которые были надеты уродливые старомодные перстни, он с трудом подавил судорогу.
— Увы, увы, увы, результаты пока скромные, — сказала она, улыбаясь. — Что ж, продолжим в следующий раз, когда вы снова надумаете распространять скверные и вредные истории в рамках саморекламы.
Гарри почувствовал, как кровь приливает к голове, в ушах застучало молотом.
«Я в целях саморекламы рассказываю скверные и вредные истории?»
Она смотрела на него склонив голову на сторону, и по-прежнему широко улыбаясь, как будто в точности знала, о чём он думает, и хотела посмотреть, начнет он снова кричать или нет.
Гарри посмотрел ей прямо в глаза и подумал.
«Хрен тебе, лживая манипуляторша! Не выведешь ты меня на эмоции!»
— Ну вот, — ласково сказала Амбридж, — мы уже лучше владеем собой, не правда ли?
Гарри очень хотелось показать ей средний палец, но он, сжав руку в кулак, процедил:
— Если отработка закончена, то я пойду.
— Можете идти, — с улыбочкой произнесла Амбридж.
Гарри вышел из кабинета. В школе было тихо. Он медленно двинулся по коридору, но, повернув за угол и зная, что отсюда она уже не услышит шагов, бросился бежать.
«Может, стоит отправиться в башню? Я так устал и совершенно нет никаких сил, ни на домашнее задание, ни на нотации Северуса».
На повороте Гарри чуть было не столкнулся с Северусом.
— Ты чего бежишь? — спросил опекун.
— К тебе, — сказал Гарри и, посмотрев на руку, убедился в том, что мантия скрывает воспаленную кожу. — А ты куда идешь? Ты разве сегодня дежуришь?
— Решил сходить к Амбридж, что-то уж надолго она тебя задержала, — нахмурился Снейп. — Что она заставила тебя делать?
— Строчки писать, — сказал Гарри, не смотря на опекуна.
— И какую фразу ты выводил?
— «Я не должен лгать», — сказал Гарри, из-под челки посмотрев на опекуна.
Северус нахмурился.
— Пойдем в апартаменты, я тебе сделаю какао, а то ты что-то совсем бледный…
— Может, я поднимусь в башню?