Всё тайное становится явным (2/2)

— Чаю? — любезно спросил директор, указывая волшебной палочкой на чайник.

— Нет, спасибо, — почти одновременно произнесли Гарри и Северус.

Дамблдор усмехнулся, а Поттер со Снейпом обменялись взглядами.

— Северус, я и забыл, что вы, как и Гарри, предпочитаете кофе, — тепло улыбнулся старый волшебник и левитировал на свой стол кофейник.

— А я бы выпила, чаю, директор, — подала голос декан Гриффиндора.

— Разумеется, Минерва, — Дамблдор лучезарно улыбнулся и протянул чашку с чаем профессору Трансфигурации.

Гарри чувствовал себя неуютно в обществе профессоров и был только рад отвлечься на кофе.

— Профессор Дамблдор, я надеюсь, что вы нас собрали в этот день не для распития напитков, — нетерпеливо произнес Снейп, беря из рук директора чашку с кофе.

— Я помню, профессор Снейп, для чего я вас сюда позвал, — серьёзным тоном произнес старший волшебник, протягивая чашку и Гарри.

— Спасибо, — быстро произнес подросток, вдыхая приятный аромат.

— Гарри, тебе известно, почему ты здесь? — спросил директор.

«Конечно же, известно. Эта Летучая мышь уже всем рассказала о том, что ей подпалили мантию, но я буду молчать».

— Нет, сэр — решительно произнес Гарри.

Гарри чувствовал на себе взгляды всех профессоров, но старался их игнорировать, концентрируюсь на чашке с кофе.

— Не знаете, почему вас сюда привели? — недовольно спросил зельевар.

— Не знаю, — сказал Гарри.

Снейп посмотрел МакГонагалл.

— Северус, я ничего не говорила мистеру Поттеру, — встряла МакГонагалл.

— А тут, Минерва, и говорить нечего, мистер Поттер и так всё понимает, но желает играть в молчанку, — сердито произнес Снейп, испепеляя своим взглядом гриффиндорца.

Гарри старался ото всех абстрагироваться. Есть только он и эта чашка кофе в его руке.

— Я позвал вас, чтобы обсудить вчерашний квиддичный матч, — произнес Дамблдор. — Гарри, как тебе игра?

— Обсудить матч? — с сарказмом произнес Снейп и поднял бровь. — Ну-ну.

Гриффиндорец хотел было сделать глоток, но остановился и, глядя в чашку, произнес:

— Я же не играл, профессор Дамблдор.

— И кто же в этом виноват, мистер Поттер? — Снейп скрестил руки на груди и строго посмотрел на подростка пытаясь заглянуть в глаза.

Гарри хотелось выплеснуть горячий кофе на зельевара и завопить: «Ты и виноват!», но, сцепив зубы, он решил отмолчаться.

— Ваше скверное поведение помешало вам играть во вчерашнем матче, — ответил за гриффиндорца зельевар.

Гарри только крепче стиснул чашку, продолжая игнорировать Снейпа.

— Гарри, я прекрасно знаю, что ты отстранен от игры, — мягко продолжил Дамблдор. — А как зрителю тебе игра понравилась?

— Неплохая игра.

— Гарри, а что тебе не понравилось? — допытывался директор.

— Песня слизеринцев, — ответил Гарри и посмотрел на Дамблдора. — Почему слизеринцам разрешили её петь? Она же оскорбляла Рона.

— Гарри, ты же был на Кубке мира, и болельщикам разрешается петь подобные песенки. На вчерашнем матче Рону нужно было взять себя в руки и не обращать внимание ни на что, помимо игры.

Гарри заметил, что МакГонагалл кивнула.

— Я тоже ему об этом говорил, но Рон… он…

— Я думаю, что Анджелина Джонсон поможет ему в этом, — произнесла декан Гриффиндора.

Гарри удержался от того, чтобы не фыркнуть.

«Анджелина в роли психолога? Не смешите меня».

— Гарри, как ты знаешь, вчера было совершено нападение на слизеринцев и профессора Снейпа. Скажи мне, ты не заметил ничего подозрительного?

— Подозрительного? — переспросил гриффиндорец.

Гарри заметил, что Снейп нетерпеливо заерзал на месте.

«Ну да! Тебе же хочется закричать: «Виновен!» — и потащить меня в своё подземелье».

Неожиданно в дверь постучали.

— Войдите! — Произнес Даблдор и взмахнул волшебной палочкой.

Дверь открылась, и на пороге возникла испуганная Гермиона Грейнджер.

Гарри тут же вскочил, но Снейп удержал его на месте и силой усадил обратно.

— Сидите, мистер Поттер, пока можете это делать.

Сердце Гарри билось, как бешеное, и отнюдь не от выпитого кофе. Играть в молчанку стоило того, чтобы доводить Снейпа, но Гермиона своим приходом всё испортила.

— Гермиона? — удивленно произнес Дамблдор. — Если у тебя нет ничего срочного, то я бы хотел перенести нашу беседу.

— Это я подпалила мантию профессору Снейпу, — призналась Гермиона, смотря директору в глаза и при этом заламывая руки.

— НЕТ! — выкрикнул Гарри и снова попытался встать, но зельевар держал крепко. — Нет!.. Гермиона, молчи!..

— Тише, Гарри, у тебя было время нам всё рассказать, а теперь мы слушаем Гермиону, — спокойно сказал Дамблдор.

— Да уж, помолчите, мистер Поттер! — рявкнул Снейп. — Так-так-так… Я пришел сюда, чтобы доказать профессору МакГонагалл и профессору Дамблдору о том, что это вы устроили потасовку вчера на стадионе… А вместо этого покажу профессорам, на что способны их лучшие ученики. Минерва, ваши гриффиндорцы совсем от рук отбились, раз такое вытворяют.

Гарри посмотрел на МакГонагалл. Она сидела неподвижно и, судя по всему, была потрясена.

— Гарри тут ни при чем, — чуть не плача сказала Гермиона. — Это я была зачинщицей. Меня исключайте.

— Гермиона, нет!

— Не нужно кричать, мистер Поттер, — строго произнес Снейп, вставая со своего места и торжественно смотря на директора. — Мисс Грейнджер, присаживайтесь на стул.

Гермиона покорно села на освободившееся место.

— Гермиона, зачем же ты это сделала? — зашептал Гарри.

— Я не могла допустить того, чтобы тебя исключили. Ты не должен возвращаться к Дурслям.

— Профессор Дамблдор, это сделал я, а не Гермиона! — Гарри встал со своего места и ухватился руками за директорский стол.

— Да, мистер Поттер, это сделали вы и мисс Грейнджер, — объявил Снейп, стоя возле Гермионы и скрестив на груди руки. — И я, профессор Дамблдор, требую сурового наказания для этих двоих.

Дамблдор встал и уставил на провинившихся пристальный взгляд поверх крючковатого носа. Гарри похолодел.

— Расскажите, почему вы это сделали?

Гарри осторожно сел на место. Невыносимо было слышать такое разочарование. Гермиона расплакалась, и Гарри начал рассказывать. Он сообщил, что ему первому пришла идея подпалить мантии поющих слизеринцев и что Гермиона его отговаривала.

— Я больше не могла смотреть, как слизеринцы издеваются над Роном, и сама сказала, что подожгу мантию профессора Снейпа, чтобы отвлечь его внимание, — произнесла Гермиона, размазывая рукой слёзы по щекам.

— Теперь я знаю, кто поджег мне мантию четыре года назад, — произнес зельевар, сузив глаза.

— Извините, профессор Снейп, — Гермиона посмотрела на Мастера Зелий. — Действительно, когда я была на первом курсе, то я подпалила вам мантию.

— Зачем ты это говоришь? — прошипел Гарри на ухо девушки.

— Только тогда это была совершенно другая ситуация. Метла Гарри не слушала его и хотела его сбросить, и я думала, что…

— Это я её заколдовываю? — фыркнул Снейп.

— Ну да, — пристыжено произнесла Гермиона. — Я решила подпалить мантию, чтобы вас отвлечь.

— За мной тогда сидел Квирелл, и, когда моя мантия загорелась, я его столкнул со своего места, а он потерял зрительный контакт.

— Извините, сэр.

— В чём вы ещё признаетесь, мисс Грейнджер? — ледяным тоном осведомился Снейп.

— Гермиона, я тебя прошу, молчи, — взмолился Гарри.

«Хоть бы она не сказала, что украла кожу бумсланга».

Дамблдор продолжал пристально смотреть на гриффиндорцев сквозь очки.

— Только не исключайте Гарри, — попросила Гермиона у директора.

— Не сегодня, мисс Грейнджер, — сказал тот. — Но я обязан донести до вас всю серьёзность ваших действий. Я напишу вашим семьям о вашем ужасном проступке.

Гермиона закрыла лицо руками и разрыдалась. Гарри гладил её по спине прекрасно понимая, что для неё это достаточно строгое наказание. Это его Дурслям всё равно, а вот родителям Гермионы интересно, как учится их дочь.

— Профессор МакГонагалл, я предоставляю вам решать, какое наказание следует назначить этим ученикам, — спокойно произнес Дамблдор. — Так как они из вашего факультета, то и решение за вами.

— Для начала, по пятьдесят баллов с каждого, — резко начала МакГонагалл. — И идемте ко мне в кабинет.