Глава 8 (1/2)
Люмин побежала за Моной — девушка не успела далеко уйти, поэтому блондинка увидела, как та забегает в дамскую комнату.
Она зашла вслед за ней, и Мона увидела ее через зеркало, висящее над раковиной.
— И чего ты пришла, поиздеваться надо мной?! — сквозь всхлипы говорила девушка. — Давай, смейся, что Сяо меня вчера отверг, что сегодня он мною недоволен, и что вообще он думает только о тебе, что ты такая крутая, ведь теперь ты его партнерша!
— Мона, я не хотела смеяться над тобой. Я пришла, чтобы тебя успокоить и поддержать.
— Мне не нужна поддержка от такой, как ты. Я не понимаю, что Сяо в тебе нашел! Чем ты его очаровала?
— Послушай, я его не очаровывала! Вообще-то у него есть девушка, поэтому разговор об этом и быть не может! — Люмин начала слегка раздражаться, но старалась держать себя в руках. — Мы просто партнеры, которые выступим на соревновании и больше нас ничего связывать не будет.
— Но он же тебе нравится, я права? И ты, как бы этого не хотела, тянешься к нему и пытаешь заполучить его внимание!
Блондинка слегка покраснела, стало жарко, хотя она была и так очень горячая из-за температуры. Неужели ее симпатия к фигуристу так заметна для окружающих? Надо будет пересмотреть свои действия и вести себя более сдержанно.
— Я не отрицаю, он мне действительно симпатичен. Но скажи, разве я могу пойти в сравнение с Кудзё Сарой, известной актрисой? Я тоже думаю, что нет, как и ты, как бы это обидно не звучало, даже близко с ней не стоишь. Так вот, теперь подумай: обратит ли Сяо внимание на кого-то из нас, когда у него девушка — кинозвезда?
Её слова почему-то немного успокоили Мону.
— Ты права, но я так злилась на тебя, что решила его поцеловать. И мне за это очень стыдно, не могу в глаза ему смотреть. Он, наверняка, считает меня очень глупой…
— Я вообще не знала, что у него есть девушка, и, не буду скрывать, все же на маленький шанс, но надеялась, хоть он и говорил, что между нами ничего быть не может, ведь я — ученица, а он — преподаватель. Но когда я узнала о второй половинке, а тем более, что таковой является госпожа Кудзё, я тоже почувствовала себя глупо, — усмехнулась Люмин.
— Так мы с тобой… Можно сказать, в одной лодке? — слегка улыбнулась Мона.
— Да. Как бы сильно он нам обоим не нравился, нам остается быть с ним только в своих мечтах, увы, он далек от нас, как яркая звезда на небе. Но я надеюсь, что мои чувства — просто самообман, вызванный только из-за того, что я всю жизнь им восхищалась, и однажды я встречу парня, которого по-настоящему полюблю.
— Значит, нам остается смириться со всей этой влюбленностью и продолжать жить дальше, не строя друг другу козни, — спокойно заявила Мона, ее слезы на щеках уже высохли
— Да, я рада, что мы друг друга поняли, — искренне улыбнулась блондинка, а девушка с хвостиками опустила глаза в пол.
— Прости меня, Люмин, за одежду. Мне стыдно. Клянусь, это не моя затея была, это придумала Фишль… — Мона резко закрыла рот ладонью, поняв, что сказала лишнего.
— Так все-таки это сделала не ты одна, все же это Розария и Фишль… — сделала вывод блондинка. — Я не удивлена. Я почему-то была уверена, что ты одна на такое не способна, было видно, что ты что-то скрываешь.
— Люмин, прошу, не рассказывай Сяо, иначе я буду выглядеть в их глазах предательницей, подруг ведь не предают… — взмолилась Мона, схватив Люмин за запястье.
— Нашла ты, конечно, с кем дружить. Получше людей не было? Выбрала девушек с самой прогнившей душой.
— Я с ними дружу со школы, правда я была на класс младше. Впервые я с ними познакомилась, когда…
— Хах, посмотрите, она боится нас, — с этими словами хулиган дернул Мону за один из хвостиков, а остальные засмеялись.
— Перестаньте! Что я вам сделала?! — испуганным голосом говорила девушка лет пятнадцати.
— Ты отшила нашего братана, а ты ведь очень давно ему нравишься! Тварь! Теперь он из-за тебя отказывается вообще с нами проводить время и переходит в другую школу! От баб одни проблемы! Что, так трудно было согласиться и не разбивать пацану сердце?!
— Если вы про Скарамуччу, то он мне совершенно не подходит, он просто хулиган, который нередко меня задирал, что мне должно в нем понравиться? Тем более он курит, от него неприятно пахнет из-за этого, и он маленького роста, даже ниже меня! Он меня совершенно не привлекает, как парень! С чего я должна была соглашаться на его предложение?!
— Заткнись, женщина! — с этими словами один из парней ударил Мону по лицу, противно смеясь.
— Эй, ты, главный. Дотторе, правильно? — послышался женский голос со стороны.
Парень, что поднял руку на Мону резко обернулся, и вся его уверенность сползла с лица.
— Ты когда нам долг отдашь? — подала голос девушка-блондинка. — Ты уже который раз обещаешь. Мы что, зря воровали вино для тебя?!
— Отдам, правда, сейчас нет денег! — жалобно говорил Дотторе.
— Это уже твои проблемы, — сказала девушка с бордовыми волосами, голос у той был более грубый, чем у блондинки. — Ты же не хочешь, чтобы все узнали, как тебя, главного хулигана школы, мы, две девчонки, унижали во дворах?
Девушка-блондинка захихикала, вспомнив эту ситуацию.
— Розария, дорогая, а может ему было мало, и он хочет еще? — ласковым голоском пропела блондинка.
— Фишль, ты права. Хэй, ты, Дотторе, ждем все на том же месте, не придешь — пеняй на себя!
Дотторе тут же со всей своей «бандой» убежал прочь, оставляя Мону сидеть на земле.
— Хэй, девочка, — сказала Розария, — Не позволяй таким отбросам, как они, унижать тебя.
— Розария, они посмели поднять руку на эту малышку, — с грустью сказала Фишль.
— И правда. Девчонка, хочешь увидеть, как твоего главного обидчика избивают? И это сделаем мы, — подмигнула Розария.
Мона не знала почему, но она согласилась.
— Я тогда увидела, как этого самого Дотторе унижают также, как он несколько минут назад унижал меня. И мне это понравилось. С тех пор я стала дружить с ними, и, честно говоря, сама избивала тех, кто был слабее. Я понимаю, что это неправильно, но я уже с ними связалась, моя душа такая же черная, как и их, и я уже никуда не денусь от этого, — закончила свой рассказ Мона.
— Знаешь, никогда не поздно исправиться. Тебя от них отличает одно — ты понимаешь, что поступила плохо, а они — нет.
— Я постараюсь больше не делать ничего плохого, но с этими девочками лучше не становиться врагами, иначе будет очень плохо, уж поверь. А если я их предам, то я автоматически стану их врагом.
— Но если их исключат, то они больше не появятся в пределах этой Академии и ничего не смогут сделать! — пыталась вразумить ее Люмин, но закашлялась, забыв о простуде.
— Да, но они знают, где я живу и могут выследить, — опустила глаза Мона. — Поэтому прошу, не рассказывай Сяо об этом. Пусть думает, что это все я сделала одна. Тем более, я призналась добровольно, так что мне не грозит исключение, а наказание я переживу. Ты болеешь?
— Да, только не говори Сяо, не хочу его разочаровывать. Вылечусь, и никто не заметит, — отвела взгляд в сторону Люмин, получше укутываясь в свою толстовку, поскольку испытывала озноб.
— Нельзя так шутить со здоровьем! Вдруг тебе станет хуже? Сяо поймет! Вы успеете еще все отрепетировать.
— Все в порядке, Мона, не беспокойся, я верю, что никакая простуда мне не помешает.
— Значит, договорились, я не рассказываю о твоей болезни, а ты — о том, что со мной были Розария и Фишль.
Люмин кивнула, и девушки пожали друг другу руки, а затем вместе, уже не врагами, которыми были пять минут назад, вышли из туалета и направились обратно на урок.
Они вернулись, когда Сяо уже проводил разминку и недовольно посмотрела девушек, что вошли посреди занятия и отвлекли его, однако ничего не сказал, и те просто встали на свои места и включились в работу.
Люмин даже простая разминка далась тяжело. Хотелось просто лечь, желательно под теплое одело, и ничего не делать. Глаза слипались, тянуло в сон, а это ведь только начало…
После разминки первокурсников отправили на занятие в тренажерный зал, первое для них в этом году с новым для них тренером Кэйей, а остальные курсы — на занятия с Гань Юй.
В тренажерном зале она получила от тренера Кэйи куча замечаний из-за того, что спала на ходу. Сейчас девушки тренировали руки, это необходимо для исполнения на льду поддержек четвертой и пятой группы, когда фигуристка удерживается над головой партнера только благодаря собственным рукам, а партнер держит ее за кисти рук. И если в поддержках четвертой группы достаточно было просто удержать вес собственного тела на одних лишь руках, то в поддержках пятой группы нужно еще там, над головой партнера, делать обороты и менять свое положение во время того, как он удерживает тебя над головой все также за одни лишь кисти рук. И, понятное дело, для исполнения столь непростых трюков девушкам необходимы сильные руки.
Люмин сидела на тренажере, на котором требовалось сводить и разводить руки с определенным весом, который устанавливался самим тренером.
Блондинка сделала десять раз и остановилась, чтобы тяжело отдышаться. Руки не хотели слушаться, а мышцы не работали.
«Алё, мадам, я вообще-то тут с твоей простудой борюсь, а ты попусту тратишь мои силы», — как будто говорил Люмин собственный организм
— Люмин, что же это такое?! — рявкнул недовольно мистер Кэйа. — Опять отлыниваете! Одни замечания! Что с вами? Вот же ленивая студентка… — преподаватель погрозил пальцем в воздухе.
— Простите, я сегодня слегка рассеяна…
— Пора бы взять себя в руки и проснуться, уже почти обед, — сообщил тренер, наконец уходя от девушки к другим студентам.
«Что ж, молодец, Люмин, у тренера Кэйи о тебе сложилось не самое лучшее впечатление. Угораздило же именно сегодня почувствовать себя так паршиво» — ругала в мыслях себя девушка.
Она из последних сил в руках начала делать упражнения, но почувствовала потемнение в глазах и тут же остановилась, прикладывая голову к ладоням, чтобы придти в нормальное состояние.
Дверь в тренажерный зал открылась, и за ней показалась Гань Юй.
— Кэйа, нас собирает директор на совещание, вам необходимо в ближайшие минуты явиться в его кабинет, — сообщила девушка.
— По поводу? — решил уточнить тренер.
— По поводу исключения из Академии двух студенток, — с этими словами Гань Юй почему-то нашла глазами Люмин, как будто этим хотела дать понять, о каких девушках идет речь.
Люмин осмотрела тренажерный зал и зацепилась взглядом за Мону, которая до этого тренировалась с гантелями, но резко перестала, когда услышала диалог преподавателей.
«Если Мона здесь, значит, не ее исключают, это хорошо. Стоп, почему она так враждебно на меня смотрит? Неужели она думает…»
Блондинка решительно направилась к девушке, чтобы прояснить ситуацию.
— Я правда не знаю, откуда им стало это известно, но я ничего не рассказывала, — сразу перешла к делу Люмин.
— Точно? А откуда же тогда…
— Точно-точно, мы же с тобой вместе пошли на занятие к Сяо, а потом, после разделения, вместе сюда. Я никуда не уходила.
— Будто бы я слежу за тобой, — не успокаивалась Мона, но ее фраза уже звучала не так уверено. — Хорошо, я тебе верю, но…
Девушка резко оборвала реплику, когда услышала, что ее зовет Кэйа.
— Мона, вам тоже нужно пойти с нами, — сообщила Гань юй, все еще стоящая в дверях.
Девушка кивнула и послушно направилась из тренажерного зала, а Люмин заметно напряглась. Зачем им понадобилась Мона? Ее же обещали не исключать! Так говорил Сяо, а он не может врать! Он же… Идеальный?
Люмин горько усмехнулась от собственного мнения о Сяо. Блондинка уже убедилась, что парень может быть достаточно грубым. Какой бы звездой не был фигурист, он все же человек, который тоже может соврать. Но, конечно, девушка надеялась, что это не так.
Мона шла следом за Гань Юй и Кэйей. Пройдя несколько длинных коридоров, они оказались у двери с красивой табличкой «Кабинет директора». Гань Юй легонько постучалась и, открыв дверь, прошла внутрь, тренер Кэйа с Моной прошли за ней.
Тут стоял продолговатый овальный стол, по краям которого разместился весь преподавательский состав, а во главе, как царь, восседал директор Чжун Ли.
Пришедшие преподаватели уселись на свои места, оставив Мону стоять перед ними с удивленным лицом. Она кинула свой взгляд в сторону и увидела Розарию и Фишль, также стоящих перед всеми. Они смотрели на нее недобрым взглядом.
«Почему они так враждебно ко мне настроены? Я же ничего не рассказывала, или они думают иначе?» — пронеслось в голове у Моны.
— Итак, девушки, — начал Чжун Ли. — Не думал, что в моей Академии учатся люди, которые способны на порчу вещей других студентов. Это серьезное нарушение, и вы все трое подлежите исключению! Тем более вы, Розария, Фишль, уже нарушали правила поведения.
— Как вы узнали о том, что это сделали мы? — решила спросить Мона, чтобы убедиться, откуда же все-таки утекла информация.
— Хотя в раздевалке и нет камер, они есть около нее, причем со звукозаписью. И на них прекрасно слышно, что вы планировали сделать, а также камера засекла в руке мисс Фишль ножницы после выхода из раздевалки, — спокойно, как будто ведет обычную беседу о погоде, объяснял директор. — А также вы, Мона, сами признались в содеянном, а поскольку на камере вы были втроем, сразу падают подозрения и на Фишль с Розарией.