Глава 1 (1/2)
Слауг заглянул в его комнату почти под вечер, сел на чистой постели в своих охотничьих сапогах и внимательно посмотрел на читающего Джулиана.
- Я занят. - Беззлобно сообщил Джулиан.
Слауг застонал и откинулся на спину.
- Хватит читать, скоро совсем ослепнешь. Дикари на подходе, как будешь драться? Порубишь поровну и своих, и чужих.
- Отец не выпустит нас на поле. - Джулиан оторвался от книги и посмотрел на брата.
- Меня не выпустит. - Слауг неприятно усмехнулся. Они были совсем не похожи. Черноволосый, остроносый Слауг, и Джулиан - сероглазый блондин с классическими чертами лица. Мать Слауга была простой девкой, но зато официальной наложницей короля, а вот мама Джулиана - сарская принцесса - была взята в недолгое пользование завоевателем её земель. Надо ли говорить, кого из сыновей отец любил больше?
- За один вечер не ослепну. - Джулиан вернул брату ухмылочку. - Пойдём на стену?
- Что, хочешь поглазеть на переговоры со своим кумиром? - Слауг поиграл бровями. У него была удивительно выразительная мимика.
- Он не мой кумир. - Обиделся Джулиан. - Он объективно лучший военачальник из ныне живущих.
- А ещё дикарь. - Фыркнул брат, но на его лице было заметно нетерпение.
Они вышли на улицу и взобрались на стену, ныкаясь от стражи. С их насеста переговоры и слышно, и видно было плохо, но мальчишки всё равно с любопытством следили за происходящим.
- Что станет, если отец не прибудет в крепость вовремя? - Спросил Слауг почему-то шёпотом.
- Я не знаю. - Тихо ответил Джулиан, рассматривая делегацию Имперской армии. - Спроси Адама.
- Он меня пошлёт...
Слова брата заглушил взрыв. Стена пошатнулась. Кто-то закричал, делегация Империи бросилась прочь от крепости, к своей армии.
Джулиан схватился за выступ, лихорадочно вспоминая все приёмы боя, которым его учил старший из братьев, но, как назло, из головы вылетело всё, кроме неприятной мысли о том, что в потайной карман его лёгкой кирасы, оставленной в комнате, была вшита особая таблетка. Его последний шанс на случай пленения.
Затрубили в рог.
Джулиан ощутил мёртвую хватку на своём предплечье и обернулся.
- Джулиан... - Бормотал брат, смотря на него ошалевшими глазами. Кажется, он ударился о выступ: по лбу юноши стекала кровь. - Джулиан...
Джулиан схватил брата за запястье и побежал, но неожиданно выскочивший из-за угла воин в тяжёлой броне, словно и не заметив препятствия на своём пути, толкнул его плечом и сбил с ног. Запястье Слауга выскользнуло из его хватки, и Джулиан налетел на парапет.
Ему не повезло. Задолго до рождения восьмого принца его великий предок, Аарон Светлый, обороняя город от собственного брата, позволил разрушить крепостную стену до непозволительного состояния, и Нарчку, уже давно не являвшуюся ключевым оборонным пунктом, так и не восстановили полностью. Джулиан мог бы налететь на один из уцелевших зубцов на парапете крепостной стены, но нет. Ему под колено впилась холодная, словно лёд, и такая же влажная каменная поверхность зубца, что был разрушен его предком под основание. Будь этот зубец хотя бы на несколько кирпичей выше, Джулиан, возможно, ещё смог бы удержаться, однако он не был.
Принц истерически взмахнул руками, стараясь ухватиться хоть за что-то, но поймал лишь воздух. Он полетел вниз, беспомощно размахивая конечностями. Морозный ночной ветер свистел в ушах, за спиной было только ужасающее ничего. Паника сжала рёбра в холодной стальной хватке, мешая даже кричать, но принцу хватило пары мгновений, чтобы взять себя в руки. Стена Нарчки около десяти метров в высоту и, он с большей вероятностью погибнет или же останется калекой. Если не перегруппируется так, чтобы нанести себе минимальный ущерб. Вот только как? Такому его старшие не учили. Слепая надежда не убиться и не переломать себе все конечности почти не грела.
Боль прострелила тело насквозь, и юноша издал злой утробный звук, пытаясь подняться с земли. Вспыхнувший в нём адреналин не дал этой боли распространиться и занять его внимание. Удивляться собственной удаче – он выжил и даже смог встать – тоже времени не было. Джулиан уже видел, как подступает имперская армия. Нужно было где-то скрыться, пока его не растоптало конскими копытами, и не пронзило вражеским копьём.
Юноша огляделся. Справа была небольшая роща, где они со Слаугом тренировались биться на мечах. Там можно было попытаться скрыться, и если он успеет добраться до неё...
Джулиан побежал к роще, припадая на раненую ногу, и кривя лицо от прострелов боли. Он понимал, насколько мизерны шансы, и что, скорее всего, придётся достать свой короткий нож - единственное оружие, которое юноша всегда носил при себе - вступить в бой и погибнуть, так и не убив ни одного противника, ведь имперская армия имела вооружение и подготовку получше, чем какой-то там неугодный королю принц. И эта рощица, как призрачное спасение, маячила впереди, суля несбыточные надежды.
- Какая глупая смерть. - С внезапным спокойствием, поразившим и его самого, произнёс Джулиан, когда его больная нога зацепилась за камень, и юноша упал на колени, раздирая ладони в кровь.
Его тихий голос потонул в криках имперцев. Он был отрезан от рощи и отрезан от крепости.
Джулиан поднялся с земли, вынимая нож.
- Так тому и быть.
***</p>
Без своего защитника, первого принца Эстебальда, которого вовсю отвлекали шпионки Элтыр Дара, Нарчка пала достаточно быстро. Неужели этот идиот понадеялся на двух едва ли половозрелых мальчишек, оставшихся в крепости? Нет, ни один из сыновей Короля Риддии пока не преуспел в военном деле, а лишь в одной глупости. Может быть, с дочерьми риддийскому Королю повезло больше, но в этих ”цивилизованных” краях, где все величают Империю варварами, ни одну женщину не допустят до военного дела. Элтыр усмехнулся, поглядывая на дымящуюся крепость издалека. Что ж. Ему, воину Империи, такое положение дел даже на руку. Пускай Риддия притесняет своих женщин, пускай боится магии и отдаёт военные посты своим принцам. Это приведёт её туда, куда приходят в итоге все: в руки ”варварской” Империи.
- Господин. - Робко позвала Ирина. Девушка была простой крестьянкой из риддийской деревушки. Её бы постигла участь остальных женщин, если бы Элтыр не приметил, как она играючи раскидала тройку его воинов. В бою Ирина была прекрасна, словно богиня, но в обычной жизни едва могла молвить слово при мужчине. - Шестому принцу удалось сбежать в леса, но мы схватили восьмого.
Элтыр закатил глаза.
- Атава, сколько же у него сыновей...
- У Вас тоже много детей, Господин. - Ирина покраснела.
- Но они все от разных женщин! - Элтыр весело рассмеялся. - Что за неуважение, заставлять свою жену рожать столько раз!
Ирина пожала плечами, но на её бледных губах появилась скромная улыбка. Элтыр внезапно отметил, что в целом, даже вне поля боя, Ирина очень приятная женщина, хоть и не красавица.
- Ладно. Пойдём, посмотрим на этого восьмого по счёту. Его уже допросили?
- Да, Господин. Я вела допрос.
- От тебя не пахнет кровью.
- Мальчику всего шестнадцать, Господин. - Ирина нахмурилась. Она всегда старалась избежать нахождения на допросах, особенно на допросах своих, но, к сожалению для неё, это часто бывало необходимо.
- В шестнадцать я уже два года как воевал. - Ответил Элтыр холодно. - Если ты не прекратишь жалеть каждого встречного, то навечно останешься простой шамым.
Ирина склонила голову.
- Я готова помогать Вам хоть всю жизнь. Я не хочу делать карьеру в армии.
Элтыр поморщился. Ох уж эти риддийцы. С неё станется нарочно портить ему допросы, чтобы оставаться простой стражницей при своём военачальнике.
В допросной стоял сырой затхлый запах пыли, крови, копоти, земли и страха. На полу лежало грязное тело и шумно дышало. Восьмого принца всё же неплохо отделали, хотя и, по мнению Элтыр Дара, недостаточно.
Генерал весело усмехнулся, и тело мальчишки зашевелилось, среагировав на звуки чужого голоса.
Когда принц поднял голову, Элтыра словно Гонсар в макушку ударил. Волосы на затылке стали дыбом, как у пса, член налился приятной тяжестью. Элтыр сглотнул вязкую слюну. Глаза, что смотрели на него, были цветом, как небо в пасмурный день, светло-серые, почти голубые, и такие спокойные, что впору было думать: не воины Элтыра пытали мальчишку, это мальчишка пытал воинов. Это тихое достоинство, эту спокойную уверенность на лице юнца Элтыру захотелось стереть ударом меча или сломать унижением.
Он сдержал своего зверя, что рвался наружу, желая... убить? Взять? Истерзать?
Элтыр Дар прикипел взглядом к глазам цвета грозы.
- Помой его. - Сказал он Ирине холодно и тихо. - И приведи ко мне.
Ирина поглядела на генерала с тревогой.
- А ты. - Обратился Элтыр к воительнице, когда они вышли из допросных. - Сколько ударов плетью назначить тебе за неисполнение приказов?
Ирина потупила голову, и Элтыр знал, что не от страха, а от смущения и чувства вины.
- Двадцать, Господин. - Ответила она, поднимая синие, как два глубоких озера, глаза.
- Так хочешь ходить в моей охране?
- Да, Господин.
Элтыр Дар подозвал одного из стражников, охраняющего вход в допросные.
- Двадцать ударов плетью ей. В вечерний обход. Проследи, чтобы не задело лицо и грудь. Отвечаешь своей головой.
Ирина посмотрела на него с преданностью. Всё же риддийцы - странные люди.
***</p>
Не смотря на то, что отец редко уделял Джулиану внимание, он, в отличие от прочих нелюбимых детей, был спокоен и редко перечил воле родителя. Джулиана интересовали книги, физические упражнения и иногда девушки (точнее то, что они прятали под одеждой). Он очень рано понял, что, чтобы беспрепятственно получать желаемое, нужно вести себя определённым образом. Отец не любил, когда Джулиан попадался ему на глаза - Джулиан мелькал ровно настолько, чтобы про него не забывали. Он понял также, что никакие достижения не помогут добиться расположения короля. Зато расположения первого из принцев добиться было несложно, а наследник престола был почти настолько же влиятелен, как и сам король. Джулиан понимал это, но тянулся к брату всё же по большей части неосознанно. Их разделяла большая разница и в возрасте, и в положении, но интерес был взаимным. Джулиан жил в столице благодаря Эстебальду. Джулиан учился стрелять из лука и драться на мечах благодаря Эстебальду. Джулиан мог брать любые книги благодаря Эстебальду. Эстебальд рассказывал страшные сказки, когда он был ребёнком. Эстебальд учил общаться с девушками, когда Джулиан начал созревать. Эстебальд водил его на рыбалку. Эстебальд был лучшим отцом для Джулиана, чем их настоящий отец. Может быть, причина отчасти заключалась в том, что, сколько бы жён не сменил наследный принц, ни одна из них так и не смогла родить ему ребёнка, а может и нет. Всё же, казалось, будущего короля совсем не волнуют ни трон, ни наследники, ни жёны, а лишь одни развлечения, да собственный младший брат. Никто не ведал настоящих причин этой дружбы, но и не задавался вопросом о том, ведь разве странно это, что старший брат взял младшего под своё крыло?
Джулиан нежно любил брата, но всё же не мог не признать, хоть и со скрежетом в душе, что Эстебальд – человек равнодушный, даже порою жестокий, что он безнадёжный разгульник, и что многие его решения откровенно губительны, как для него самого, так и для близких ему людей. И, разумеется, Джулиан не посмел даже намекнуть старшему на то, что идти пить бражку в близлежащую деревушку на полторы души с не пойми откуда возникшими девицами лёгкого поведения – так себе идея для того, кто должен вот-вот возглавить сопротивление города перед лицом врага.
Джулиан лишь укоризненно поглядел на брата и ничего не сказал, хотя и понимал, что тот мог бы прислушаться к его словам. Он переложил ответственность. Испугался. И за свою трусость поплатился сполна. Он сам был виноват во всём.
Джулиан повторял это раз за разом. Удар за ударом, пока темноволосый молодой мужчина с раскосыми глазами выбивал из него всю дурь.
Джулиан уже не раз дрался до этого и знал, какого это - получать по почкам, или в солнечное сплетение, или по голове. Но то были драки. А сейчас - откровенное избиение. Было не столько больно, сколько страшно. И после каждого удара Джулиан мысленно повторял: «я сам виноват». Как ни странно, эти жестокие слова, словно заклинания, успокаивали его сердце.
Джулиан прикрывал голову и живот, время от времени всё же пропуская удары.
«Сам виноват». – Твердил он, когда его запястья сковали за спиной, чтобы он не мог сопротивляться.
«Я должен был сказать Эстебальду». – Думал принц, до крови закусывая щёки изнутри, когда имперец болезненно бил его по незащищённому торсу.
«Я струсил и поплатился».
После того, как его знатно потоптали ногами, бледная риддийка с медным волосом и синими глазами начала задавать вопросы. Отвечая на них, Джулиан внезапно понял, что его ни разу не ударили по лицу. Почему?
Если ответ соотечественнице не нравился, его снова били. И били сильнее. Джулиан старался путать показания - это было его долгом перед Родиной и перед непутёвым братом. Но долго и много врать не мог. Потому что в ход пошло кое-что посерьёзнее простых ударов кулаком.
«Я сам виноват». - Твердил себе Джулиан, лёжа лицом на холодной земле. – «Я струсил перед братом. Я ослушался приказа и пошёл смотреть на Легенду. Я упал со стены, как последний идиот. Никто до этого за всю историю этого мира не падал с крепостных стен прямо в руки врагу, а вот я упал».
Последний факт его даже рассмешил, но смеяться было больно - болели живот и рёбра.
Он так и лежал на холодной земле, казалось, с вечность, пытаясь свыкнуться с мыслью о том, что до конца осталось совсем немного, и его жизнь скоро могут насильно оборвать. Не грела и догадка о том, что благородной и быстрой смерти от дикарей ждать не стоит.
«Я сам виноват».
Джулиан бессмысленно смотрел в стену, всё повторяя свои заклинания и вспоминая самые неприятные поступки, которые совершал. Если бы он мог что-то изменить, то что? Может быть, не задрал бы на сеновале юбку дочери конюха, наобещав той с три короба, ведь девушка была влюблена в пастуха с деревни. А теперь тот, возможно, ей и побрезгует. Ещё обязательно бы разыскал маму. И не позволял бы крестьянским детям обижать щенков во дворе. И сказал бы Эстебальду о том, что ему не стоит покидать крепость.
Когда Джулиан уже готов был забыться беспокойным и болезненным сном, его ушей достиг тихий и короткий звук чьей-то усмешки.
Джулиан поднял голову, игнорируя мышечную боль, и увидел Его.
Джулиан читал о нём. Многие, особенно крестьяне и слуги, болтали о том, что Элтыр Дар, легендарный военачальник Империи – дикарь, поклоняющийся демону подземного мира, изверг, поедающий детей, и что вместо спермы у него яд. Но Джулиан изучал откровения Гьёга Серого, кое-что слышал от отца или дядьев. Мнения разнились, но юноше удалось выделить несколько схожих взглядов на интересующую его личность. Их было несколько: Элтыр Дар - простой человек из низов; под командованием Элтыр Дара Империи удалось подчинить себе множество народов; Элтыр Дар - гений своего дела.
Джулиан всегда зачитывался описаниями того, как Имперский генерал играючи брал крепости, как побеждал в бою и как перемещался от одного края света к другому, и обратно. Он был почти влюблён в образ непобедимого военачальника и мечтал быть хоть каплю похожим на него.