Часть 10 (1/2)

После того, как Сынмин уходит, Минхо так и остаётся стоять в прихожей. И что это сейчас было? Хотите сказать, вечно холодный Ким Сынмин, наконец-то, открылся кому-то? И не просто кому-то, а Хёнджину, которого морозил больше двух лет. Серьёзно? Стоило ли это вообще того, и ради чего был весь этот цирк, если теперь Сынмин настолько открыто говорит о них с очевидным, даже притоптанному течкой Минхо, рвением?

Он ни за что бы не поверил, расскажи ему кто-то. Но он всё сам видел. И это ему никто не поверит, если он попытается кому-то рассказать. Даже аргумент, что вряд ли Сынмин стал бы таким шутить, только ради того, чтобы посмотреть на его реакцию, не сработало бы. Слишком уж это невероятно звучит. Хотя Сынмин вправду не стал бы играть эмоциями на чём-то таком. Только не на таком.

Джисон всё же подходит к Минхо, когда считает, что омега как-то долго не подаёт признаков жизни, как вкопанный стоя на коврике в прихожей. Ну, хотя бы дверь закрыл. Альфа всё ещё держит от Минхо дистанцию, чтобы, упаси господь, не навредить ему. Хотя, было бы о чём беспокоиться, особенно теперь, когда омегу немного отпустило, благодаря уколу.

— Всё хорошо? — спрашивает Джисон, привлекая к себе внимание.

От выписанного ему Сынмином шока, Минхо приходит в себя только после этих слов альфы. Они будто будят его, вытаскивают из полного погружения в собственные мысли.

— Абсолютно.

Минхо оборачивается лицом к Джисону, осматривая альфу. Тот всё ещё в яркой футболке с вырвиглазным принтом и своих спортивных штанах с дурацкими лампасами — ничего нового. Кроме как…

Точно.

Омега только теперь понимает, что натянул толстовку Джисона на себя. В какой момент это произошло Минхо не припоминает, но это и не так важно сейчас.

— Только парочки таскают одежду друг друга и проводят вместе течку и гон, — получается как-то слишком грубо и прямолинейно, но вряд ли Минхо уже сможет переиграть этот момент.

Зато Джисон точно знает, насколько Минхо сейчас серьёзен. И что любая глупая шутка, которую младший может попытаться выкинуть, отразится на нём в ту же секунду.

Удивительно, но Джисон легко впитывает настроение омеги, меняясь в лице. Он больше не выглядит растерянным или напуганным. Его эмоции, прямо говоря, ничем не отличаются от того, что одолевает Минхо: серьёзность в глазах и решительность в каждом слове и действии.

Альфа делает шаг вперёд (это стоит ему больших усилий, на самом деле, потому что нарушать сейчас личное пространство омеги без его прямого разрешения всё ещё кажется чем-то неправильным), подходя достаточно близко к Минхо, чтобы можно было взять его за руку или поцеловать. Но он ничего не предпринимает. Остаётся правильным, даже когда (Минхо совершенно точно это ощущает) феромоны альфы так и кричат ему быть как можно ближе к омеге.

— Я не хочу уходить, — серьёзно заявляет Джисон.

— А я не хочу, чтобы ты уходил, — Минхо соглашается как-то слишком легко. Будто в детском саду обменял невкусную конфету на вкусную. Джисона это настораживает.

— Нет, я имею в виду, что не хочу уходить от тебя никогда, — уточняет альфа, исподлобья вглядываясь в лицо Минхо.

Его щёки заметно краснеют, а сам он, даже не замечая того, сминает края своей футболки.

Это вызывает у Минхо только улыбку.

Ну что за чудесная квокка попалась к нему в капкан?

Омега делает ещё пол шага вперёд, окончательно впуская Джисона в своё личное пространство, и обвивает руками его шею, медленно проговаривая в самые губы:

— Я понял, придурок. Просто целуй уже меня, и я напишу Феликсу, чтобы он сегодня не возвращался домой.

Кто Джисон такой, чтобы отказывать этому прекрасному по всем параметрам человеку?

Он уже прикрывает глаза, чтобы утянуть Минхо в поцелуй, но тот успевает подставить ладонь, останавливая Хана.

Что за?

— Я передумал, — Джисон по-настоящему теряется, потому что Минхо выглядит ужасно серьёзным, но омега быстро меняет гнев на милость, переставая дразнить альфу, и усмехается, заставляя Джисона облегчённо выдохнуть. — Нет, серьёзно. Сначала я пишу Ликсу и принимаю душ. Я отвратительно липкий, а ещё не хочу быть пойманным голым и с закинутыми на твои плечи ногами прямо посреди прихожей.

Хорошо. Этого следовало ожидать. Ещё и намёк кристально ясный. Настолько, что Джисон не упускает возможность зацепиться за одну крошечную деталь.

— А ты хочешь закидывать ноги мне на плечи?

Господи боже, а как давно Джисон научился делать настолько игривый голос, что у Минхо даже голова начала кружиться? Или это всё последствия течки?

— Оу, прости милый. Это было образно. Мне уже не пятнадцать, и я не карманный Джеки Чан. Я могу только свешивать. — Минхо быстро целует Джисона в нос и пропадает в ванной.

Всё-таки, он тоже не так-то прост. Да и ещё немного, и всё действительно завершилось бы прямо в прихожей. По-другому эти их сомнительные заигрывания и не заканчивались.

Им обоим нужна была эта небольшая отсрочка: Джисону — чтобы окончательно расставить всё в своей голове по местам (даже если он ни в чём не сомневался уже достаточно давно, любому нужна минутка, когда он поклялся вечность быть с кем-то), а Минхо — чтобы отписаться Феликсу и привести в порядок себя, потому что со своими чувствами он уже давно всё решил. Хотя, это его решение больше тянет на сделку с дьяволом, чем на что-то другое. Всё же подпускать к себе кого-то настолько близко — это большой шаг, который дорогого стоит.

Но Джисон по праву заслужил это место в сердечке Минхо. Возможно, поэтому омега даже не рассматривал вариант отказа со стороны Хана, как и дальнейшие страдания (которые в итоге оказались не дальнейшими, а предыдущими, с лёгкой подачи репродуктивной системы) по нерадивому альфе, который посмел разбить ему сердечко. Он не сомневался в Джисоне. Ни капли. И тот не разочаровал его, в ответ на предоставленное доверие.

Доверие, которого получилось даже больше, чем Минхо хотел, чтобы было, до их около-нормального разговора. Но тут он уже был не властен. Его гормоны сыграли против него. Да и то только с одной стороны, потому что с другой, они в очередной раз показали, какой Джисон бывает чудесный, когда волнуется за Минхо.

Песня, а не человек. В буквальном смысле, учитывая ещё незаконченное музыкальное образование Джисона.

Lee Know</p>

У меня началась течка.</p>

И я провожу её с Джисоном.</p>

Так что только посмей прийти домой — я тебя убью :)</p>

Felix

О БОЖЕ ДАДА?

Я ЖЕ ГОВОРИЛСОВЕТ ВАМ ДА ЛЮБОВЬ

(так уж и быть) (я останусь у Чанбина с Чаном)

(и не стану мешать вашим брачным играм)

(и я ОЧЕНЬ рад за вас)

💖

Минхо другого от Феликса и не ожидал. Зато теперь он может быть спокоен за свои сверкающие пятки и голый зад. И за Джисона. За всего него целиком. Потому что Минхо собственник, и едва ли он позволит кому-то видеть Джисона голым. Или, возможно, даже на миллиметр больше голой кожи, чем он позволит. Альфе придётся мириться с этим, потому что пути назад уже нет.

Не теперь.

Не когда Минхо выходит из ванной с мокрыми волосами и в чёртовых кружевных трусах (и ему кристаллически плевать, что это странно, потому что ему нравится, как в них выглядит его задница).

Джисону нравится тоже.

— Господи боже, — всё что в состоянии произнести Джисон, нервно сглатывая и поднимаясь с дивана.

Он ощущает себя, будто впервые пришёл в стриптиз бар, а на него сразу обратил внимание какой-то невероятно шикарный омега. А он весь такой смущённый и неопытный, пытается на это внимание как-то ответить. Полный стыд.

Во всяком случае, краснеет точно также. Минхо только остаётся удивляться, насколько этот бесстыдный альфа прекрасен в своей многогранности.

— Я предпочитаю, когда ты называешь меня по имени, — подходя к Джисону вплотную.

Минхо усмехается, сам же осознавая насколько кринжово звучит эта фраза, но что поделать, не удержался. Не судите строго течного омегу в кружевном белье. Ему и при обычных обстоятельствах было тяжеловато держать себя в руках, когда дело касалось Джисона, а тут ещё и течка добавила тумана в подсознание. Полный абзац и анархия.

Даже сейчас он толкает альфу обратно на диван и усаживается на его ноги, плотно обхватывая коленями чужие бёдра, раньше, чем успевает вспомнить, что не хотел выносить секс за пределы своей комнаты в этой квартире (это было их с Феликсом правило, вообще-то). Но менять теперь всё, исправляться и тащить Джисона в комнату он уже не станет. Всё равно весь дом уже пропах их феромонами, так к чему какие-то ограничения? К тому же, то дурацкое (только сейчас оно кажется ему таковым) правило придумал он сам, так что и нарушит его тоже сам.

Не без помощи одного конкретного человека.

Джисон великолепно чувствует атмосферу, и потому, когда Минхо больше не тормозит, тоже отпускает свою сдержанность с поводка, на котором она была последние пару часов. Вести себя адекватно рядом с омегой в течке, который ещё и тебе нравится, гораздо сложнее, чем кажется со стороны. Даже если фактор волнения за него и его здоровье притупляет желание. Не настолько сильно.

Он кладёт ладони на талию Минхо, а затем одними подушечками пальцев ведёт к позвоночнику, вызывая табуны мурашек. Едва касается, когда движется пальцами по позвоночнику вниз, ненадолго останавливается у края белья, чтобы лучше прощупать ощущение кружева на коже омеги, и скользит пальцами между ягодиц, круговыми движениями массируя копчик.

Минхо от одних этих движений и не отрывающегося от него взгляда Джисона, который, чёрт такой, ловит каждую его эмоцию, готов умолять о большем. Он всегда был чуть-чуть нетерпеливый относительно прелюдий, но сейчас ощущения обострились во много раз. Каждое касание (даже самое невесомое), каждое прикосновение прохладных пальцев к его голой коже — обжигало. Минхо буквально начинал гореть под руками Джисона.

И альфа не собирается отказывать Минхо. Не собирается тормозить. Насколько это вообще возможно.

У него никогда не было секса с течным омегой, но он предполагает, что тормозить и не получился. Видит: по горящим глазам Минхо, которые готовы сожрать его прямо сейчас, по тому, как тот подставляется под прикосновения, по быстро поднимающейся температуре в комнате. И по тому, как омега (не)навязчиво гладит член Джисона, через ткань штанов, тоже, конечно.