Осколок памяти. Снежинка (2/2)
— Потому что так нужно.
И вот опять, она развеяла его сомнения. У куклы нет объяснений, она делает то, что должна. Если он причинит ей боль, она закричит? Испытывает ли она что-либо и способна ли распознать болезненные ощущения?
В голову закралась неприятная мысль. Но юноша отмахнулся от неё.
«Без разницы, что у неё на уме и кто она такая… За дело…»
Он молча развернулся. Ускорил шаг.
Мария поспешила за ним, игнорируя вязнущие в снегу ботинки.
Дезертир скрывался в густом лесу. Отыскать его хижину не составило труда. Дело оставалось за малым. Завидев приближающиеся фигуры издалека, парень поспешил покинуть собственное убежище и рванул в лес, перескакивая через сугробы.
— Ну что за идиот, — проговорил Предвестник, оскалившись, — он всерьез думает, что сможет уйти?
Он сделал шаг вперед, но затем вдруг остановился и обернулся на девочку.
— Чего стоишь? Давай, хватай его.
Мария без промедлений побежала за дезертиром, с трудом преодолевая глубокий снег. Провожая её взглядом, Скарамучча приложил руки к подбородку и прикрыл глаза.
«Если она кукла, то кто её создал? И для чего? Может, она одна из марионеток Сандроне или Дотторе? Зачем ко мне приставили? Чтобы следить?»
Догнав дезертира на берегу озера, Мария встала перед ним, накрепко сжимая в ладони свой глаз бога, словно надеясь на то, что он придаст ей сил. Больше, чем обычно.
Парень обернулся на неё. В его глазах сверкнула ярость, и он моментально выхватил из-за пазухи револьвер. Угрожающе щелкнув предохранителем, он направил дуло в сторону ребенка и злобно цокнул.
Но спустя секунду злость на его лице сменилась явным удивлением.
— Э… Машка, ты что-ли? — насмешливо протянул он.
Его губы дрогнули в усмешке, и он подавил в себе нервный смех.
— Ты посмотри-ка, и правда — ты!
Девочка приоткрыла рот. Её веки широко распахнулись, и синие глаза стали выглядеть больше, чем обычно. Пар сорвался с её губ, выдавая судорожное дыхание. Тело не слушалось, стояло на месте, словно примерзнув к берегу озера.
— Это ты, тварь! Сбежала со своим Аяксом поганым, бросила родную семью. Отец из-за тебя подох, совсем загнулся. Проклятая эгоистка.
Мария поджала губы, бегая взглядом по знакомому, но такому противному лицу.
Позади послышались шаги. Скарамучча встал рядом, окидывая беглым взглядом рядовых.
«Семья? Так… Значит, что она человек? Тогда…»
— Ну и цирк вы здесь устроили, — вслух произнес юноша, расплываясь в ядовитой улыбке.
Честно сказать, это было секундным замешательством, но оно породило в его голове целый рой мыслей. Но какого рода, ему еще предстояло понять. Не сейчас, не здесь, не в это время.
— Мария, ты сказала, что сделаешь то, что нужно.
— Я сделаю.
— Так чего стоишь?
Девочка сделала неуверенный шаг вперед. Дуло пистолета, казалось, было совсем близко. Словно загнанный в угол зверь, оно смотрело прямо на неё, скаля жуткую пасть и опаляя лицо гнилым дыханием. Оно ожидало сигнала, чтобы броситься вперед, разрывая грудную клетку юной девочки и оставляя вместо неё лишь розовое пятно на чистом снегу.
На её плечо вдруг легла ладонь. Юноша наклонился ближе к уху. Прищурился.
— Если он убьет тебя — я приведу его назад. И он займет твое место. Но если ты его убьешь — докажешь, что ты чего-то стоишь.
Её дыхание вдруг выровнялось.
«И тогда я смогу… Стоять рядом с Аяксом…»
— Так, значит, мне всего лишь нужно убить эту мелкую шваль? Хах, проще простого!
Брат Марии, не думая больше ни секунды, нажал на курок. Заряженный пиро-энергией револьвер выстрелил. Горячая алая кровь оросила снег. Парень качнулся вперед, роняя оружие в сугроб.
Мария махнула рукой, снимая отражающий гидро-барьер. Сделала пару осторожных шагов вперед, убеждаясь в том, что дезертир мертв.
— Тебе уже выдали глаз порчи?
— Это глаз бога.
«Значит… У неё есть свои желания и свои цели…»
— Господин Скарамучча. Вы сказали, что дезертиров будет двое. Мы направляемся к следующему?
— Разумеется.
Сказать по правде, Мария действительно была куклой.
Идя на поводу у своих чувств, она забывала о том, что она тоже человек. Со своими мыслями, желаниями и взглядами на будущее. Приоритетом были желания человека, для которого она и стала безвольной куклой. Его цели стали её. И она безоговорочно шла к ним.
Словно снежинка, что неумолимо приближалась к сугробу, в котором её ждала лишь гибель собственной индивидуальности.
И шестой предвестник был первым, кто смог это заметить.