Глава 11: Careless Discoveries (1/2)
Порш сказал, что успокоил свои нервы? Да, к черту это дерьмо. Это было не то время, когда он хотел встретиться лицом к лицу с Кинном Терапаньякуном.
На самом деле, он не считал подходящим время для встречи с альфой, но это определенно было худшим. Порш тяжело дышал, его сердцебиение сбивалось, когда Кинн делал к нему шаг за шагом. Альфа смотрел прямо на него, его глаза были темными, из-за отсутствия надлежащего освещения или чего-то еще, Порш не знал.
Когда Кинн ступил на пирс, Порш незаметно направился в противоположный угол, он не хотел ничем рисковать.
— Порш, — как голос Кинна мог быть таким грубым и в то же время таким мягким?
— Кхун Кинн, — и почему его голос звучал так слабо?
К счастью, Кинн повернулся, чтобы посмотреть на воду, засунув руки в карманы брюк. И Порш беспомощно продолжал смотреть на него, изучая. По его искреннему мнению, выглядеть так хорошо было преступлением. Он хотел ударить себя по голове в отчаянии, замечая эти вещи о Кинне, это только усложнило бы его жизнь.
— Я нахожусь в затруднительном положении, — голос Кинна был мягким, но он сулил опасность. Порш сглотнул, независимо от того, что он чувствовал, язык тела Кинна подсказывал, что он говорит серьезно. Альфа повернулся, чтобы посмотреть на него, повернувшись к нему лицом должным образом, — видите ли, я занимался расследованием нападений. И теперь я нахожусь в тупике.
Порш уставился на альфу, не понимая, к чему клонится разговор. Он нахмурился, — что случилось, Кхун? — у него было предчувствие, что он пожалеет о том, что задал этот вопрос.
— Как я сказал на встрече, я собирался рассмотреть все возможные причины нападения. Что заставило меня заглянуть в вашу прошлую историю, — Кинн заговорил, тщательно выговаривая каждое слово, его взгляд был острым и сосредоточенным на Порше. Его челюсть была сжата, и почему-то все, о чем Порш мог думать, — это о том, насколько угловатой была линия подбородка альфы.
Поршу потребовалась минута, чтобы осознать то, что сказал Кинн. Потребовалась еще секунда, чтобы страх распространился. Он посмотрел на альфу, на его лице отразилась ярость. Нахмуренность на его лбу еще больше подчеркивалась густыми бровями, раздутыми ноздрями и сузившимися от ярости глазами, сфокусированными на нем.
Это было оно.
— Довольно интересно, — сказал Кинн, делая шаг вперед, заставляя Порша отступить назад, — я узнал, что ты откуда-то сбежал, — Порш действительно мог слышать всхлип, сорвавшийся с его губ, — проверка биографии Кимом ничего не дала. Поэтому я приложил все свои ресурсы, чтобы выяснить, откуда именно вы пришли.
Порш попытался отступить, так как Кинн шагнул вперед, но он достиг края, границы не было, одно неверное движение, и он окажется в воде. Блядь. Он был в ловушке. Он почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Кинн собирался убить его. Его гребаный альфа, его пара, его обреченный партнер собирался убить его. Он знал, и все равно это причиняло боль. Это чертовски больно.
Кинн был в шаге от Порша, когда его лицо еще больше окаменело, — и знаешь, что я нашел?
— Че не имеет к этому никакого отношения. Тогда он был младенцем. Ничего с ним не делай, — прошептал Порш, и из его глаз потекли слезы. Он знал, что умолял, и не мог заставить себя стыдиться этого. Его судьба уже давно была решена, но Че не собирался получать от этого удовольствие.
Кинн зарычал на это, и Порш закрыл глаза, — ничего, — альфа закричал, — я не смог найти ничего, что говорило бы мне о том, что есть что-то, что нужно знать. Твое поведение прямо сейчас является достаточным доказательством.
Порш посмотрел на Кинна широко раскрытыми глазами. Альфа не знал. Он не знал. Он ничего не мог найти. Рыдание вырвалось у него прежде, чем он смог его остановить, а вместе с ним и чувство смущения. Он плакал перед этим человеком. Перед этим человеком, который отверг его, как будто он был куском ткани, и теперь он просто был жалок.
— Так скажи мне сейчас, — потребовал Кинн, — скажи мне просто, откуда ты родом, потому что я не верю, что это не имеет значения.
— Иди к черту, — Порш закричал, его рыдания немного вышли из-под контроля, — да кем ты себя возомнил? Загоняешь меня в угол вот так, ничего не зная? — Порш почувствовал себя обиженным, его внутренности кричали при мысли о том, что он почувствует угрозу со стороны его альфы. Предательство бежало по его венам, теперь более сильное, чем кровь, просачиваясь наружу, когда он набрасывался, — вы приходите сюда и требуете знать обо мне все, и все же вы не оказываете мне такой же любезности. Если тебе нужно знать все косточки в моем шкафу, то и мне тоже, — он шагнул вперед, преодолевая расстояние между собой и своей разъяренной парой, — скажи мне, Кинн, скольких омег ты вот так загнал в угол? Заставляя их чувствовать себя беспомощными и умолять сохранить им жизнь? Скажи мне, Кинн. Вот как ты управляешь своей стаей? — вблизи они были почти одного роста, в основном на одном уровне глаз.
Запах Кинна усилился, окружая их обоих, создавая баррикады, блокируя все вокруг. Порш ничего не мог уловить: ни света, отбрасывающего тени на двоих вокруг них, ни шума волн в море, ни гудка корабля поблизости. Мог бы разразиться ураган, и все же все, что Порш смог бы зарегистрировать, — это альфа. Его альфа. Кинн.
Появился собственный аромат Порша, запах гари, смешанный с дымным запахом дорогого алкоголя, делал его еще более горьким. Запах, окружавший их, был злым, неистовым, пронизывающим их кожу, когда они пристально смотрели друг на друга.
— Ты не собираешься мне говорить? — прошептал Кинн, и его голос эхом разнесся по всему Поршу.
— Нет, — заявил Порш. Его слезы не прекращались, но теперь они были скорее от гнева и предательства, чем от горя.
— Альфы могут быть опасны, когда они чего-то хотят, — - прошептал Кинн, его глаза насмехались и шарили по его телу, — ты должен знать это лучше, чем кто-либо другой.
Это был удар ниже пояса, нечто такое, о чем Поршу пару лет назад снилось в кошмарах.
— Итак, — проговорил Порш сквозь стиснутые зубы. Очевидно, боль, которую этот альфа мог причинить ему, не знала границ, — что ты собираешься делать? — ослепленный своей яростью, он оттолкнул альфу назад, его ладонь хлопнула его по груди, мягкая рубашка потерлась о его ладони, — я ничего тебе не скажу, — Порш стиснул зубы, сильнее толкнув Кинна и шагнув вперед, — ты знаешь почему?
Еще один толчок. Он хотел, чтобы альфа оставил синяки, боль, которую он чувствовал, должна была быть не только на нем. Альфа должен почувствовать пульсацию в своей груди завтра, точно так же, как он чувствовал, как его сердце кричало от боли снова и снова, на протяжении всех этих лет. Он думал, что это невозможно, но сегодня казалось, что агония достигла другого уровня.
— Ты знаешь почему? — Порш снова закричал, слезы градом катились по его лицу, когда его ладони снова ударили Кинна по груди, зудя от боли, — потому что это не твое чертово дело, — его удары серьезно становились слишком сильными, сильнее, чем он когда-либо бил кого-либо подобным образом, — не твое дело, что со мной случилось. Поэтому, пожалуйста, не стесняйтесь думать, что ты лучше меня во всех отношениях. Мне все равно, — последний крик отнял у него все, что было, во рту пересохло, а руки онемели.
Тишина. Это все, что можно было услышать после того, как Порш закончил. Он закрыл глаза, измученный всем этим. Их ароматы все еще окружали их обоих, и на минуту показалось, что все остановилось. Все, кроме его слез.
— Мне жаль, — шепот Кинна прервал этот момент, и Порш открыл глаза, встретившись взглядом с альфой. Глаза Кинна были нахмурены, как будто он глубоко задумался, когда смотрел на него. Черты его лица слегка смягчились.
Порш хотел спросить, за что именно было это извинение. Теперь у него был гребаный список.
За то, что бросил его?