Глава 9. Ревность и расправа. (1/2)
«Хватит думать,
Может, время все менять?
Ты пыталась — мне на это наплевать.
Я не дьявол, что-то около того,
Понимаешь: мне на это все равно.»
© Электрофорез «Отношения = говно»</p>
Слякоть, холод, и опавшие желтые листья, усыпавшие все вокруг. Сигаретный дым и резкий парфюм пропитал все пространство, со всех сторон были слышны звуки ночного города, а на небе виднелась полная луна. Брук не любила осень за постоянные дожди и меланхоличную атмосферу. В ее жизни и так слишком много хлопот, неприятных моментов.
Она мельком глянула на своего сутенера. В ее зеленых радужках промелькнуло презрение, а на щеке заныл свежий синяк, который был перекрыт ярким макияжем. Она отвела миндалевидные глаза и посильнее укуталась в легкую джинсовую куртку, по голым ногам в сетчатых колготках прошлись крупные мурашки. Девушка сжала зубы, отмечая, что ее жизнь полностью скатилась на дно. Мать умерла, алкоголик—отец отдал родную и единственную дочь сутенеру за долги перед ним. До этого жизнь и так сахаром не казалась, но после того, как Брук попала в бордель, все дни стали как один — полным дерьмом. Избиения, алкоголь, мерзкие клиенты. И все по кругу, без особых изменений. Только лица мужчин, которых она обслуживала, были разные.
Всех девушек, которые сегодня работали, уже сняли, осталась одна зеленоглазая. Из—за этого бородатый сутенер на нее недобро косился, в уме подсчитывая, сколько он несет убытков, пока Брук просто стоит без дела и даже не пытается привлечь внимание мимо проходящих мужчин.
— Я думаю, что вчерашней взбучки тебе было мало, да? — протянул мужчина, не глядя на проститутку. Его взгляд изучал неоновую вывеску мотеля напротив, но, заметив, что девушка вздрогнула от его слов, он продолжил, — если не хочешь оказаться избитой, то, милая, делай, как я объяснял. Подойди, предложи услуги, — голос мужчины был ровный, спокойный, но в нем были угрожающие нотки, которые заставляли Брук трястись. С таким же невозмутимым тоном сутенер рассказывал, какое она ничтожество, пока избивал ее. — Тем более, на улице не так уж людно, поэтому ты должна быть более напористой, чтобы сегодняшняя смена была прибыльной. Поняла? — После его слов зеленоглазая осмотрела пустую подворотню и сглотнула. На душе стало мерзко. Опять она будет отдаваться незнакомому мужчине в вонючем и дешевом мотеле, опять будет изображать, какое удовольствие испытывает от близости с ним, хотя это совсем не так. Но иначе нельзя. Если Брук не будет приносить прибыли, то ее точно убьют.
— Поняла… — тихим шепотом ответила девушка и нервно пригладила каштановые волосы, подстриженные под каре. После повисло угнетающее молчание, которое беспокоилось приглушенным шумом города.
Через несколько минут в подворотне раздались гулкие и быстрые шаги, издалека замаячила мужская высокая фигура. Грязная белая толстовка непонятно в чем, натянутый на голову капюшон, лица совсем невидно из—за слишком тусклого свечения фонарей. Брук совсем не хотелось к нему подходить и начинать кокетничать, но под тяжелым взглядом сутенера она сделала несколько робких шагов по направлению к идущему навстречу человеку.
Он остановился, все так же не снимая капюшона. Похоже, незнакомец не сразу заметил проститутку и сутенера в тени у кирпичной стены дома. Брук почувствовала пристальный взгляд парня в грязной толстовке, хотя лица до сих пор разглядеть не могла.
— Милый, — губы, накрашенные красной помадой, сложились в соблазнительную улыбку. Все наигранные эмоции она давила из себя с трудом, — может, ты хочешь со мной поразвлечься? Пошли, тут есть укромное местечко! — она сократила между собой и парнем расстояние. Зеленоглазая собиралась уже взять его руку в свою, но незнакомец скинул с себя капюшон. Повисла немая тишина. Брук смотрела на изуродованное лицо, на кровавую улыбку, на неестественно широко распахнутые глаза на выкате.
Не успела девушка и пискнуть, как на ее шее сомкнулись чужие холодные пальцы, а ноги оторвались от земли. Такого животного предсмертного ужаса она никогда не испытывала, все тело обмякло от страха, и, казалось, что зеленоглазая даже забыла, как дышать. Лишь слезы пошли ручьем, а из груди вырывались хрипы. Пальцы парня вцепились в шею сильнее, воздуха начало не хватать, в ушах зазвенело. Паника накрыла с головой.
— Эй! Не порть мой товар, гнида! — послышался голос сутенера, который, к слову, до этого трусливо наблюдал за разворачивающимися действиями. Мужчина быстро стал искать в карманах плаща пистолет, дабы пристрелить уродливого психа, больше походящего на монстра. — Я тебе мозги вышибу!
— Какой смелый… — беззаботно протянул маньяк, наблюдая за тем, как сутенер наставил на него дуло пистолета. Джефф небрежно откинул дрожащее тельце проститутки в сторону. Брук полетела на асфальт, больно ударилась головой и плечом. В ушах зазвенело еще сильнее, перед глазами все заходило ходуном. — Да только такая смелось до добра не доводит!
Вудс ловким и быстрым движением выудил из кармана свой нож, и холодное лезвие сверкнуло в свете фонарей. У человека пистолет, расстояние между ними большое, подскочить и выбить огнестрел из рук оппонента он просто не успеет. Остается только кинуть нож прямо ему промеж глаз, на это у него буквально несколько секунд, пока он не начал стрелять. Вудс глубоко выдохнул, прицелился и ловким движением руки метнул нож в сторону. Острое лезвие с хрустящим звуком вошло в череп сутенера, а его тело через пару мгновений безжизненно повалилось на асфальт.
Убийца ровным шагом подошел к трупу, крепко ухватился за рукоять ножа и резко выдернул лезвие из головы убитого. Радужки водянисто—голубых глаз с упоением наблюдали, как по земле растекается темная кровь, и какая прекрасная гримаса ужаса застыла на лице сутенера.
Голова Брук трещала от боли, ей казалось, что от такого давления и пульсации в черепной коробке ее мозг сейчас взорвется. Разум затуманился, и только липкий, обволакивающий все ее нутро страх заставил начать шевелиться. Проститутка начала неуверенно подниматься на ноги, и ее взгляд зацепился за высокую фигуру маньяка, а после за то, что валялось у него в ногах. Мертвый сутенер. Ее главный обидчик, который так долго изматывал ее, продавал ее, словно безвольную игрушку, сейчас лежал в луже собственной крови. Брук почувствовала, что в ней что—то надломилось. Совершенно непонятное чувство вперемешку с чувством свободы.
По ночной улице раскатился женский истеричный хохот. Зеленоглазая, стоя на дрожащих и ослабших ногах, согнулась пополам и захлебывалась в собственном смехе. В голове то и дело вертелась мысль о том, что она свободна. И даже если этот тип с изуродованным лицом сейчас убьет ее, он только ей поможет. Брук не придется проносить через всю ее поломанную жизнь пережитое, она уйдет на покой.
Джефф, методично вытирая об собственную одежду нож, наблюдал за проституткой. Он усмехнулся, от чего травмированная кожа привычно заныла. Странная шлюха. Он надеялся погоняться за ней, а она уже несколько минут беспрерывно смеется и совсем не пытается убежать. Может быть, у нее нервный срыв?
— Ну, что?! — девушка резко выпрямилась, раскидывая руки в стороны. Она тяжело дышала от смеха, на губах расплылась широкая улыбка, яркая помада съехала за контур губ. — Делай со мной, что хочешь! Все равно я теперь свободна! — и она опять залилась смехом.
Вудса передернуло. Что захочет? Он глянул на стройную фигуру Брук, на короткую обтягивающую бедра юбку, на стройные ноги… Джеффри тоже человек, и у него, как у всех, есть определенные физиологические потребности, которые приходится удовлетворять.
— Хорошо, — протянул маньяк и прищурил обугленные веки. С него не убудет, если он по—быстрому воспользуется этой девушкой и после прирежет ее, пусть она и ведет себя неадекватно. — Но перед этим я сделаю тебя красивой!
Парень покрепче ухватился за рукоять ножа, уже рисуя у себя в фантазиях, как будет разрезать податливую плоть на лице своей жертвы. Он уверенно двинулся в сторону улыбающейся и свободной Брук.
***</p>
У Джеффа жутко разболелась голова после тяжелого, долгого и голодного дня. Он потер виски и посмотрел на небо, окрашенное в алые и оранжевые цвета. Майские закаты хороши. Уютный городской сквер с удобными лавочками был наполнен приятной тишиной, ее нарушали лишь пение птиц и шепот крон деревьев. Хоть было и безлюдно, но тяжелый взгляд парень на себе чувствовал явно, при чем уже не первый день. Это раздражало больше всего. И беспокоила только одна мысль — почему бывшая представительница одной из самых древних профессий себя не проявляет, а прячется поодаль, только наблюдая?
Вудс прекрасно понимал, что она явно знает, что он в курсе ее очередного появления. Было бы наивно надеяться, что Марта, которой угрожала его воздыхательница, не расскажет все ему. И это ребячество со слежкой начало убийце изрядно надоедать. Раньше его забавляла нелепость и фанатизм зеленоглазой, но сейчас ее выходки могли выйти ему боком.
Брук в Марте видела соперницу, и терпеть ее она явно не намерена, хоть сперва и дала предупреждение блондинке, а не сразу приступила к расправе. Хорошо, что за эти два дня у очкастой хватило мозгов следовать наказу Джеффа никуда не выходить из дома, чтобы эта больная не прирезала ее при удобной возможности.