2. В Центре (1/2)
Елена должна была погибнуть. Пьяный водитель, к несчастью, не такое уж редкое явление на дорогах Франции. Адам должен был остаться без матери. У Центра возможностей гораздо больше, чем у Отдела — найти свою семью самостоятельно Майкл Сэмюэль не сможет. А значит, выйдет на связь с Никитой, требуя необходимую информацию, возможно даже, что в обмен на помощь в работе: потери Первого Отдела в последний год были катастрофическими. Шеф сейчас практически ничего не решает — пытается зализать раны уязвлённой гордости от осознания, что его переиграла какая-то «рядовая» оперативница, мгновенно заимевшая тёпленькое местечко в высших структурах организации, чего он сам так и не смог добиться, и легко, мимоходом, разрушившая практически всё, что они с Мэдлен создавали десятилетиями. Никита будет счастлива, если он вернётся, и сделает всё, чтобы поставить любимого во главе Отдела — сама занявшись «очеловечиванием» всей организации из Центра… Либо потребовав, чтобы её «за все страдания и старания» отпустили вместе с ним на свободу.
Возврата к семье для Майкла быть не может. Елена — типичная женщина в самом патриархальном смысле этого слова. Она великолепная жена, прекрасная мать, и с радостью оставит карьеру, став «хранительницей очага»… Она по-настоящему любила Майкла — такого, каким он был для неё. Однако, если убитый у неё на глазах муж вернётся с рассказом о работе на спецслужбы или любой другой историей из серии «прости, так было нужно»… Она сделает всё, чтобы никогда не подпустить его к себе и сыну. Майкл не может этого не понимать. Он заставит себя смириться с участью стороннего наблюдателя за своей семьёй — и, вполне возможно, что согласится вернуться в Отдел, либо, опять же, потребует, чтобы Никиту отпустили с ним — хотя он-то как раз не имеет никаких прав что-либо требовать ни от Джонса, ни от Центра. Ни первого, ни второго варианта развития событий Джонс допустить не мог. Главой Отдела должна стать Никита, как и предсказал Вейтос.
Адам — всего лишь пятилетний мальчишка, который возвращению отца только обрадуется, не особо забивая свою голову вопросами, почему сначала папа умер, а потом вернулся живым. Со временем он и вовсе забудет о паре лет без отца… Майкл же будет счастлив воссоединиться с сыном.
Елена была для Майкла лишь заданием — да, он со временем начал испытывать к ней тёплые чувства, благодарность за островок «нормальной жизни» и, разумеется, за сына… Но он прекрасно понимал, что Елена, в свою очередь, влюблена лишь в созданный именно для неё образ, настоящего Майкла она, по сути, не знала. Майкл не будет страдать, узнав о её гибели — он лишь обеспокоится за сына…
Для Отдела Майкл мёртв: даже если Шеф или кто-либо ещё и подозревают, что он мог спастись, доказательств нет, и найти его будет не так-то просто. Следовательно, если убрать из уравнения Адам-Елена-Майкл женщину, то… Едва ли Никита будет требовать, чтобы любовник вернулся в Отдел, удовольствовавшись лишь наблюдением издалека за жизнью оставшегося без матери сына. Едва ли Майкл между возможностью воссоединиться с сыном и возвращением в Отдел выберет второе. И тогда условия будет ставить уже Джонс: Никита остаётся в организации в обмен на уход Майкла к ребёнку.
Елена должна погибнуть, причём до того, как Майкл наконец-то поймёт безуспешность своих попыток самостоятельно отыскать семью — иначе он точно заподозрил бы причастность Отдела, поделился этим с Никитой, та обвинила бы Шефа… А Вульф вполне мог «перевести стрелки» на Центр, или даже на самого Джонса — пусть и не зная, насколько прав. Да и Адаму не помешало бы какое-то время пожить в приюте, чтобы ещё больше обрадоваться появлению отца. Никита, всё детство скитавшаяся с матерью по ночлежкам, а затем жившая на улице, прониклась бы к малышу сочувствием, и точно отпустила бы Майкла, поскольку сыну он нужнее. Возможно, с какой-нибудь нелепой договорённостью, что когда-нибудь, когда Адам вырастет… Это не имело бы значения. Елена умирает, Майкл остаётся на воле и воспитывает сына, Никита становится главой сначала Отдела, а затем Центра, создав идеальную структуру, которая уничтожит зло по всему миру раз и навсегда — как и было предсказано.
Идеальный план, рухнувший из-за какой-то нелепой случайности. Откуда только взялся тот парень?
Конечно, ничто не мешает повторить попытку, но, во-первых, теперь придётся придумывать новый вариант «несчастного случая» — два подряд наезда автомобиля смотрятся подозрительно даже для тех, кто никогда не имел дела со спецслужбами, — а во-вторых, нужно выждать как минимум месяц, чтобы, опять же, избежать подозрений. А в отношении своей семьи Майкл в случайности поверит, только если они действительно будут выглядеть случайными.
Джонс и так ждал почти год после ухода Майкла из Отдела. Скоро тот убедится, что самостоятельно найти индианку с именем Елена Сэмюэль и сыном Адамом ему не удастся. Скоро он выйдет на связь с Никитой — и лучше бы это случилось уже после того, как сама Никита обнаружит настоящего Джонса и узнает об их родстве…
Отчёт сидевшего за рулём той машины оперативника был прочитан уже несколько раз. Запись с установленной на лобовом стекле камеры просмотрена… К сожалению, на том светофоре не было камеры видеонаблюдения — слишком малооживлённый участок дороги. Ближайшие перекрёстки с камерами не зафиксировали в период получаса до момента неудавшегося покушения никого, хоть отдалённо напоминающего этого парня, фото которого, сделанное в больнице, куда его доставили, прилагалось.
Кроме того, оперативник утверждал, что буквально за секунду до появления парня с той стороны — и запись камеры на стекле машины это подтверждала — был яркий свет, похожий на молнию, ослепивший водителя, вследствие чего он и «промазал» мимо цели, не задев ни Елену, ни самого парня.
В файле, открытом сейчас на компьютере Джонса, содержались и все данные о нём, какие удалось достать. По меркам самой засекреченной и могущественной в мире спецслужбы это были даже не крохи — один-единственный атом в бесконечном вакууме. Фото, отпечатки пальцев и отчёт врачей о состоянии здоровья.
Парню на фото было лет двадцать, самое большее — двадцать пять. Ни по фото, ни по отпечаткам пальцев он не значился ни в одной базе данных. Все его вещи были осмотрены. Символы на повязке и кольце явно что-то обозначали, но связей с какими-либо крупными террористическими или мафиозными организациями установить не удалось. Это внушало надежду, что парень не является вышедшим на след семьи Майкла агентом некой организации, пожелавшей отомстить лучшему сотруднику Отдела. Впрочем, мелкие группировки также проверялись — в случайности мистер Джонс не верил с тех пор, как Вейтос предсказал будущее его дочери. Хотя и признавал, что агент террористов едва ли попал бы под машину по-серьёзному, не говоря уже о том, что выглядел бы гораздо более обыденно и, разумеется, избавился от всяких символов чего бы то ни было.
Если только одновременно с Центром покушение на Елену не готовил кто-то ещё. В целом, это возможно. Машина неизвестных по каким-то причинам опоздала к перекрёстку, а парень либо не знал марку, либо просто не задумался об этом, и выполнил задание — вот только агент Центра, естественно, не стал его щадить.
Помимо очевидной нелепости такого поворота событий, поверить в них мешали два фактора: во-первых, парнем так никто и не поинтересовался, кроме сотрудников Джонса, полиции и самой Елены — скорее всего, женщина чувствует себя виноватой; а во-вторых, отчёт медиков о состоянии его здоровья — если только гипотетическая вторая организация не планировала его гибели, чтобы привить Елене всё то же чувство вины и как-то сыграть на этом…
По отчёту врачей парень был не то, что одной ногой в могиле — медики удивлялись, что он способен просто дышать, не говоря уже о том, чтобы самостоятельно передвигаться без тонны обезболивающих, следов которых в организме пострадавшего обнаружено не было. Впрочем, присутствовали какие-то вещества растительного происхождения, но определить их врачам не удалось — даже врачам Центра. Единственное, в чём они были уверены — это не наркотики.
Основное недоумение у Джонса вызывало состояние лёгких — на рентгене они выглядели так, словно принадлежали старику лет этак восьмидесяти, больному туберкулёзом и раком этих жизненно важных органов в последней стадии. Никто из медиков Центра не поверил, что рентген принадлежит молодому парню. Те, кто не подозревал фальсификацию, предполагали медицинские эксперименты. Кроме того, врачи обнаружили несколько порезов и гематом, а также несущественные ожоги. Понимания картины это не добавляло, скорее, запутывало ещё больше, но подтверждало слова агента — травмы парень явно получил не от автомобиля.
Наблюдение за ним Джонс, разумеется, оставил. Заодно поручив агенту, присматривающему за Еленой и Адамом, поплотнее заняться ими. Возможно, старушка-соседка — не самое лучшее решение, но Лита действительно неплохой агент, пусть и вышла на пенсию, а с мужчинами после «исчезновения» Корлесса Елена знакомилась неохотно — точнее, пресекала любые попытки романтических знакомств в самом начале.
— Сэр? — отвлёк его от размышлений голос Мишель. — Поступили новые данные о деле Елены Сэмюэль.
— Слушаю.
— Они с сыном побывали в больнице у того парня. Он ещё не пришёл в сознание, но Елена подробно расспросила врачей о его самочувствии. Они пробыли там около получаса. Елена сказала Адаму, что этот человек её спас. Уходя, она говорила, что будет звонить в больницу каждый день, и они вернутся, когда он проснётся.