Часть 12 (1/2)

Жан.

— Спокойной ночи, Кевин.

Жан твердо сказал по-английски, чтобы Кевин не мог притвориться смущенным, хотя к этому времени он уже лучше понимал французский.

Жан вышел из комнаты развлечений, где единственным настоящим развлечением был просмотр повторов игр экси, пока Кевин работал над разбором игроков и придумыванием новых игр. Он беспокоился о Натаниэле с тех пор, как закончилась вечерняя тренировка и Натаниэль исчез. Рико тоже пропал, но Кевин утащил его и заставил смотреть экси до тех пор, пока его глаза не начали выкатываться из головы.

Он дошел до их комнаты и тихо открыл дверь, надеясь, что Натаниэль просто спит внутри. Зная, что надежда была бесполезной, когда рядом был Рико.

Его сердце перестало биться, и ему так сильно захотелось развернуться и убежать. Он не хотел смотреть, не хотел понимать. Но он знал, что у Натаниэля сейчас нет никого, кроме него.

Сцена была ужасной, Жан не мог описать ее по-другому.

Натаниэль лежал на кровати, прикованный к изголовью наручниками, от долгого созерцания которых Жану всегда хотелось блевать. Но он также был привязан за ноги к перекладине, которая удерживала его колени раздвинутыми и подтянутыми под себя так, что он стоял на коленях. Его джинсы и трусы были изодраны в клочья и порваны до согнутых колен. Жан не мог смотреть. Не мог идти по кровавым следам туда, откуда, как он знал, они шли.

Вместо этого он бросился к Натаниэлю. Он понятия не имел, с чего начать. С этим им никогда не приходилось сталкиваться. Как он мог прикоснуться к нему?

— Натаниэль?

Прошептал он, приблизившись к залитому слезами лицу Натаниэля. Казалось, что даже в бессознательном состоянии он испытывает ужасную боль.

— Петарда? Очнись, пожалуйста.

Он пытался заставить свой голос не дрожать, но это было почти невозможно. Все его тело дрожало, но он не отрывал взгляда от лица Натаниэля. Он протянул руку и слегка провел пальцами по влажным волосам Натаниэля, прилипшим ко лбу. Снова, с небольшим усилием.

Глаза Натаниэля распахнулись, и он дернулся назад, пытаясь вырваться. С его губ сорвался тихий, хриплый крик, состоящий из слов «нет», «пожалуйста» и «я послушаюсь».

— Петарда. Все в порядке. Ты в порядке. Послушай меня. Послушай. Это Жан.

Он говорил на принудительно спокойном, быстром французском языке, пытаясь вывести Натаниэля из затуманенного сознания.

— Это я, петарда. Жан. Я никогда не причиню тебе вреда. Ты это знаешь. Ну же, петарда. Вернись ко мне.

Жан надеялся, что это прозвище поможет, потому что он был единственным, кто его использовал, и попробовать стоило. Он наблюдал, как все тело Натаниэля содрогалось, когда он продолжал паниковать и пытаться вырваться. Жан продолжал шептать ему, не прикасаясь к нему. Он шептал до тех пор, пока глаза Натаниэля не начали проясняться.

— Вот ты где, петарда.

Жан натянуто улыбнулся.

— Жан?

Его голос был еще более хриплым теперь, когда паника утихла.

— Да. Я хочу помочь тебе. Могу я тебе помочь?

Натаниэль на мгновение выглядел растерянным, пока не зазвенели цепи, приковывающие его к изголовью кровати, и он вздохнул. Он зажмурил глаза и слегка кивнул.

— Скажи мне, что тебе нужно, Натаниэль. Могу я расстегнуть наручники?

Натаниэль взглянул на стол рядом с кроватью, и Жан проследил за его взглядом до ключа от наручников. Рико обычно не оставлял Натаниэля связанным, он никогда не оставлял ключ. Жан подумал, что это может быть как его наказанием, так и наказанием Натаниэля. Вместе потерпеть неудачу. Он подвел Натаниэля.

Жан взял ключ и, не прикасаясь к Натаниэлю, стал отпирать наручники. Натаниэль застонал от боли, когда наконец-то смог пошевелить руками и плечами из неудобного положения.

— Я.

Натаниэль облизнул губы.

— Я хочу освободить ноги.

Жан кивнул и помог Натаниэлю перевернуться так, чтобы он мог сесть у изголовья кровати. Он вздрагивал при каждом движении тела, из его глаз текли слезы, но он больше не издавал звуков боли. Жан понял, что впервые видит Натаниэля плачущим. Или когда ему так явно больно.

Натаниэль заставил свои потрепанные боксеры вернуться на бедра, хотя они были почти бесполезны. Он наклонился вперед и снял крепления, соединявшие его лодыжки с перекладиной, после чего швырнул всю конструкцию через всю комнату. Она с грохотом врезалась в стену, когда он посмотрел на нее. Он запыхался, вдыхая воздух, словно не мог насытиться.

Натаниэль стянул с ног свои испорченные джинсы и потащил себя, чтобы поставить ноги на пол. Он застыл. Жан дал ему время перевести дух и продумать свои дальнейшие действия. Но когда он увидел, что глаза Натаниэля начали затуманиваться, он помахал рукой перед его лицом.

— Что я могу сделать, петарда?

Жан не мог позволить ему погрузиться в то место, где никто не мог его достать. Каждый раз, когда он это делал, Жан не был уверен, что он когда-нибудь вернется.

Натаниэль медленно выдохнул и заставил свои глаза сфокусироваться на руке Жана

— Я не могу ни стоять, Жан, ни ходить.

Он быстро встал перед Натаниэлем

— Покажи мне, что я могу сделать. Могу я до тебя дотронуться?

Натаниэль резко вздрогнул, и все его тело затряслось. Он глубоко вдохнул воздух, пытаясь успокоиться.

— Петарда, это я. Я просто хочу помочь. Что, если ты прикоснешься ко мне?

Жан прокрутил эту мысль в голове, надеясь, что она сработает.

— Ты можешь поднять руки, чтобы положить их мне на плечи?

Дыхание Натаниэля замедлилось, и он успокоился.

— Нет, я не думаю, что смогу удержаться на ногах. Просто… постарайся держать руки на моей верхней части спины и плечах.

Натаниэль протянул руку, Жан взял ее и медленно потянул Натаниэля к себе. Он обхватил Натаниэля за шею и плечи. Жан оставался в приседе из-за разницы в росте и не хотел тянуть Натаниэля слишком сильно. Жан обхватил Натаниэля за спину, ниже плеч. Они медленным шагом направились в ванную комнату.

В ванной Натаниэль прислонился к раковине, а Жан включил воду в душе и дал ей нагреться. Жан видел, как Натаниэль делал небольшие движения ногами и ступнями, пытаясь вернуть себе хоть какое-то подобие контроля. Он больше не дрожал.

Натаниэль попытался сделать несколько медленных шагов по ванной комнате, держась за вешалку для полотенец и стену. Его лицо исказилось от боли, но он не упал и не согнулся. Жан все еще держал обе его руки наготове, на всякий случай.

— Думаю, я смогу сделать это сам.

Натаниэль скривился.