Часть 2 (1/2)

Последние лучи заката мягко освещали песок, деревья и виднеющуюся вдалеке белую виллу. Солнце опустилось за горизонт, но он всё ещё пылал ярким оранжевым светом, озаряя пространство. Море казалось бескрайним, небо — невероятно высоким, и хотелось вечно созерцать эту красоту, чувствовать её всем сердцем и предаваться мечтам о любви, свободе и счастье.

Но мечты эфемерны, а реальность жестока. Всего несколько дней назад, трясясь по просторам космоса в убогом ржавом корыте, мы радовались, что отделались от мерзкого работорговца и не попали в шахты. Мы верили в лучшее и надеялись оказаться на курорте, а оказались в тюрьме. В этом чудесном уголке неизвестной галактики нас заставляли вставать по расписанию, жестоко муштровали и кормили всякой хренью. После такой кормёжки очередь в уборную не иссякала порой по несколько часов, и не каждому удавалось донести свой понос до вожделенного унитаза.

Клизма, горшок и чудовищный обряд инициации не прошли для меня бесследно — я чувствовал себя поруганным, униженным, опозоренным. Меня будто лицом в говно окунули и ещё сверху обосрали, но уже тогда я знал, что это не сойдёт им с рук. Наступит момент, когда я всем отомщу и сбегу отсюда, прихватив то, что должно принадлежать мне по праву. А если повезёт, то ещё и обкраду этих проклятых рабовладельцев — у дочерей Кассия небось столько дорогих побрякушек, что хватит на безбедную жизнь. Хоть какая-то компенсация за наши мучения!

Эти мысли грели мне душу, и даже после пережитого кошмара я находил силы поддерживать своих друзей, которые очень тяжело перенесли изуверский ритуал и долго приходили в себя. Временами я опасался, что они тронутся головой, искренне беспокоился за них, в особенности за Афия и за свои шансы ему впердолить. Терпеть было невмоготу, но я понимал, что вряд ли его очко сейчас пригодно для ебли.

Сам я, хоть и быстро встал на ноги и даже почти не ходил враскоряку, всё равно пока ещё чувствовал некоторый дискомфорт в анусе. А вчера вообще сожрал какую-то дрянь в нашей гладиаторской столовке и весь вечер провёл на толчке. Кажется, ещё никогда в жизни я так не дристал — говно пёрло из меня, лилось, плескало струями, разбиваясь о стенки унитаза. Стоило только поднять зад, как приходилось вновь садиться на толчок, и всё повторялось по кругу. Афий с Орвоном дождались меня возле туалета и довели до комнаты, за что я был безмерно благодарен — этот адский понос настолько меня вымотал, что сам бы я точно не дошёл. Рухнул бы посреди коридора, рискуя навалить жидкую зловонную кучу прямо под себя. Хорошо хоть сегодня Граут отдохнуть позволил, а не погнал с утра на тренировку. Как же меня достало всё это дерьмо!

Продрыхнув весь день, к вечеру я решил пойти прогуляться, тем более что вечер выдался великолепный. Догорал закат, в чистом небе показались первые звёзды, а воздух наполнился приятной прохладой и свежестью. Я шатался по опустевшей территории в мыслях о том, что делать дальше, ведь ночью произошло нечто из ряда вон выходящее. Афий поцеловал меня! Казалось бы, ничего не предвещало — он гнал какую-то пургу про доверие и просил его не осуждать. А потом всего одно касание губ — сладкое, чувственное, волнующее, и окружающее пространство вспыхнуло россыпью мерцающих искр. У меня разом отшибло способность мыслить, а щёки горели так, словно меня ткнули лицом в раскалённую сковородку. Я был ошеломлён, потрясён до глубины души, и вместо того, чтобы использовать шанс и утолить свою звериную похоть, я впал в ступор и мычал себе под нос бессвязную ахинею. Пылающий жаром стояк болезненно пульсировал, каждая клетка моего тела желала только одного, но я растерялся и не смог сделать решающий шаг, перейти эту хрупкую грань, что отделяла меня от осуществления мечты.

Афий быстро слинял — может, смутился и сам испугался того, что натворил, или тоже не сумел переступить черту. Как бы там ни было, я остался наедине с собой и сразу прибегнул к помощи правой руки, иначе бы мой член разнесло по кускам. В итоге меня совсем разморило, и я сам не заметил, как заснул глубоким сном без сновидений.

И вот теперь, слоняясь по окрестностям, я вспоминал всё, что произошло ночью и корил себя за тупость и нерешительность. Я упустил такую прекрасную возможность, а ведь мог бы… мог бросить Афия на кровать и взять его — грубо, грязно, извращённо. Отыметь везде, в каждую дырку, заставить его плакать, стонать, кричать от наслаждения. Измазать его спермой с головы до ног, тем самым обозначив, что он мой, только мой и ничей больше. Я мог пердолить его всю ночь, затрахать до полусмерти, воплотить в жизнь самые развратные фантазии. Мог бы…

Всё было в моих руках, но ускользнуло, как песок сквозь пальцы. Кто знает, может быть, это и к лучшему — слишком рано кидаться в океан страстей, слишком мало мы знакомы и в слишком поганую переделку вляпались. Да и не бывает так, чтобы шанс выпадал всего раз в жизни — обязательно представится ещё один, мне бы только набраться смелости и не тупить.

Длинные ряды цветущих кустов надёжно скрывали меня от посторонних глаз, но и без них меня вряд ли бы кто-то заметил — вокруг не было ни души. Мысли об Афии ни на секунду не покидали мой разум, а непристойные картины ярко вспыхивали в сознании, приобретая всё более живые оттенки. Внутри всё кипело от возбуждения, перед глазами плыло — казалось, что сперма бьёт в голову и плавит мозги. Не в состоянии выносить эту пытку, я сплюнул на ладонь, зажал член в кулак и начал натирать. Всё-таки хорошо, что нам запретили носить трусы — когда нужно срочно отдрочить, их отсутствие существенно облегчает задачу.

Энергично работая кулаком, я в красках представлял сцену нашей близости, и мне было плевать, что кто-то может услышать мои недвусмысленные вздохи. Движения руки становились всё быстрее, интенсивнее, я чувствовал, что близок к развязке, и она настала — оргазм ознаменовался взметнувшимися перед глазами искрами и моим диким воплем.

— А-а-а-а-а!

Мощный фонтан спермы вырвался наружу, забрызгал листья кустарника и землю вокруг. Покачнувшись, я взялся за ветку, но она прогнулась под моей рукой и я с треском завалился прямо в кусты. Вставать не спешил — сладкая истома окутала всё моё тело, и я наслаждался этими невероятными ощущениями, желая растянуть их как можно дольше.

Но ничто не вечно — вибрация наушника в кармане и писклявый голосок Тори, прорезавшийся сквозь шум помех, напрочь обломали мне весь кайф:

— Рикс, приём! Приём! Как слышно?

Меня передёрнуло от злости, как от удара током. Захотелось обхамить эту курицу и послать её куда подальше, но каким-то чудом мне всё же удалось овладеть собой. Я вставил себе наушник и зашипел, пытаясь изобразить помехи.

— Ф-ф-ш-ш-ш-ш…

— Рикс, приём! Ты меня слышишь?

— Нет, совсем не слышу, — ответил я, не подумав. — Вообще всё глухо.

— Рикс, мне помощь нужна, меня в публичный дом забрали!

— Э-э-э… в смысле?

— Сеть публичных домов Публия… Он в нашем городе уже несколько борделей открыл!

— Так он их по всей галактике открывает! — с энтузиазмом подхватил я. — Радоваться надо, хорошая работа на дороге не валяется! Говорят, там можно успешную карьеру сделать. Станешь лучшей шлюхой и женщиной-вамп, голубые корсеты с подвязками носить будешь. Хотя… тебе это не грозит.

— Вот это твой ответ, да? — в голосе Тори послышались истерические нотки. — Ты просто ничтожество!

— А чем тебе плохо-то? У Публия лучшая сеть борделей, он профессионал своего дела! Заодно за Дареей присмотришь, я как раз её недавно туда же и сдал.

— Как? Ты… да ты…

— А чего такого? Публий сам к нам домой приходил, забрать её хотел, а я же не дурак — такой шанс просрать. Там и сытая будет, и одетая, и делу обучат. А какие перспективы! Может даже замуж выйдет за богатого клиента, главное, хорошо работать.

— Не верю, что ты мог так поступить, Рикс, — Тори вздохнула, её заунывный голос был полон разочарования. — Бедные твои родители… на сестру плевать, так хоть бы о них подумал!

— Так я и подумал! Я помог им, лишний рот на казённые харчи сплавил! Теперь они могут есть не только кашу, и для Дареи так лучше. Публий сам сказал, что её ждёт шикарное будущее! Правда, мама меня чуть не угрохала, когда узнала…

Я невольно содрогнулся, вспоминая, как мне прилетело сковородкой в лоб и толпу соседей, которые сбежались на мамины крики, думая, что её убивают. Как потом мама плакала и крыла меня последними словами, но в итоге поняла, что я всё сделал правильно и так будет лучше для всех. А вот с отцом проблем не возникло — пропажу Дареи он даже не заметил.

— Бедная Агнесса… бедный твой отец, бедная Дарея! — сокрушалась Тори, хлюпая носом. — Какой же ты негодяй, Рикс… а ведь ты мне нравился. Я думала… думала…

— Кстати, можешь меня поздравить, — я поспешил сменить тему — её завывания мне порядком надоели. — У меня парень появился!

— А… что?

— Хуй в кожаном пальто! — злобно передразнил я. — Влюбился, чего непонятного? Такого парня встретил, увидишь — закачаешься! У нас с ним всё хорошо, я пердолю его круглыми сутками во все дыры!

Воцарилось молчание. Где-то минуту я почёсывал яйца, ожидая, когда куриные мозги Тори переварят новость. Не дождавшись ответа, я решил продолжить рассказ о своих будущих постельных подвигах, но не успел и рот открыть — Тори вдруг завизжала так, что я чуть не оглох.

— Ты что, шутишь?! Ты же собирался на мне жениться!

— Ничего я не собирался! — теперь уже я заорал во всю глотку. — Это мама хотела меня женить, и тебе не терпелось замуж выскочить! Вы с моей мамой только и делали, что на меня наседали, и знаешь, что?!

— Уже не важно…

— Нет, чёрт побери, важно! Я даже рад, что меня с праздника похитили и на рынок рабов увезли, иначе бы я не встретил любовь всей своей жизни!

— Так ты бросаешь меня из-за… парня?!

— А до тебя ещё не допёрло, что ли? Вместо того, чтобы ныть, лучше бы порадовалась моему счастью! Мой парень от меня без ума, я пердолю его днями и ночами, представляешь?

— Мог бы и не говорить мне всего этого, — Тори совсем поникла, даже носом хлюпать перестала. — Хоть бы о матери подумал, что с ней будет, когда она узнает?

— Ей придётся смириться, потому что я не отступлюсь! — выкрикнул я и со всей силы топнул ногой. — А ты там при случае маме моей брошку верни — пусть в ломбард сдаст, хоть какие-то деньги выручит. И не доставай меня больше, заманала уже!

Я резко вскочил и вылез из кустов, попутно сломав ещё несколько веток. Тори что-то верещала на другом конце провода, но слушать этот бред не входило в мои планы — я бросил наушник на землю и принялся дубасить его ботинком, выплёскивая всю свою ярость. Вскоре связь пропала, но я, как ошалелый, долбил наушник до тех пор, пока он не стал напоминать кусочек фольги, по которому проехался асфальтоукладчик.

Наконец я вздохнул с облегчением. От сердца отлегло, злость схлынула, оставив после себя кристальную ясность мыслей. Всё кончено, с меня хватит! Теперь я решаю сам за себя и буду любить кого хочу, а мама пусть бесится, сколько душе угодно. Отец поймёт… наверное, поймёт — ему по большому счёту вообще насрать.

Чувство необъяснимой радости и взлетевшее до небес настроение пробуждали во мне желание активно действовать, идти навстречу мечте и брать от жизни всё. Давно я не ощущал такого мощного прилива энергии, такого невообразимого душевного подъёма. Я был готов к свершениям, великим делам, да я бы хоть горы одной рукой скрутил и планету вверх дном перевернул!

Ноги сами понесли меня в сторону казармы — я точно знал, где найти Афия. Сегодня он дежурит по уборной и наверняка до сих пор моет толчки. Заниматься этим в течение дня у него попросту не было возможности, ведь Граут проводит тренировки допоздна и раньше времени никого не отпускает.

Я шёл, полный решимости заполучить то, о чём грезил днями и ночами, к чему так страстно, так отчаянно стремился. Предвкушение скорой встречи туманило рассудок, а нарастающее возбуждение только подхлёстывало мой пыл. Хватит терпеть! Пришло время брать инициативу в свои руки, а то ишь какой Афий хитрый — поцеловал меня, типа в знак благодарности. Не-ет, так не бывает! Благодарность он будет выражать по-другому, и сегодня я наконец-то получу своё. Я просто возьму его без лишних слов, и дело с концом.

Ворвавшись в казарму, я взлетел по лестнице на второй этаж и быстро пересёк длинный коридор. Очередь в туалет слегка озадачила, но я не растерялся — задрав низ своего хитона, я заткнул жопу пальцем и стал упрямо пробиваться сквозь толпу. Со всех сторон послышались возмущённые возгласы, а один мужик в шлеме с хохолком встал спиной к двери, самоотверженно защищая проход в туалет.

— Куда прёшь? Не видишь табличку? Уборка!

— Да мне плевать, я сейчас дристану! — для большей убедительности я нагнулся и схватился за живот. — А ну, отойди!

— И не подумаю, — издевательски усмехнулся мужик. — Все ждут, и ты подождёшь.

— Ну как хочешь, сам напросился! — резко дернув за хохолок, я сорвал с мужика шлем и приложил его к заднице. — Сейчас в твой колпак насру и тебе на голову надену!

На секунду мужик застыл с отвисшей челюстью, после чего сорвался с места и бросился на меня, но я отскочил в сторону и зашвырнул шлем подальше от двери. Хитрость сработала — мужик бросился его поднимать, и я, воспользовавшись моментом, быстро прошмыгнул в туалет.

Запах говна меня ничуть не смутил, а вот странное внутреннее беспокойство мешало собраться с мыслями. Я схватил попавшуюся под руку швабру и подпёр ею дверь — всё-таки угрозу в лице взбесившегося мужика не стоило недооценивать.

— Рикс? Как ты вошёл сюда?

Негромкий голос за спиной прозвучал удивлённо и даже встревоженно, но был наполнен какой-то невыразимой душевной теплотой, которая загадочным образом будоражила моё сознание. Я вдруг понял, что не могу пошевелиться. Сердце билось часто и надрывно, отдаваясь пульсацией в ушах, разум заволокло туманом, но не было пути назад. Я сам себе перекрыл этот путь, я знал, на что шёл и чего хочу, но как я мог предвидеть, что в такой важный момент у меня окончательно сдадут нервы?

— Рикс!

Я обернулся. Афий стоял в двух шагах от меня и выглядел совершенно растерянным. Его беспокойный взгляд блуждал по моему лицу, глаза будто что-то искали в моих глазах, пытаясь прочесть скрытое.

— Я психанул немного, — натужно хмыкнул я, как бы оправдываясь за своё неадекватное состояние. — Пришлось штурмовать туалет. Меня там чуть не убили!

— Это я виноват, — Афий устало вздохнул, бросив на пол говняный ёршик. — Всё никак убраться не могу.

— Да плевать, главное, что я прорвался! Я это… соскучился по тебе.

Нервозность понемногу отступала, и я снова дышал полной грудью, чувствуя себя полным сил и уверенности. Вот он передо мной — вожделенный объект моей страсти, причина моих бессонных ночей и натёртой до мозолей руки. Это он лишил меня покоя, украл моё сердце, перевернул всю мою жизнь. И хватит мять яйца — пора брать его, брать и владеть безраздельно!

— Я тоже очень скучал. И помню всё… всё, что сказал тебе ночью.

Лёгкая улыбка коснулась губ Афия, заиграла искрами в глубине его тёмных глаз, и у меня душа ушла в пятки. А когда он приблизился ко мне почти вплотную и нежно провёл пальцами по моей щеке, все мысли разом выветрились из головы. От возбуждения трясло, член окаменел до такой степени, что им можно было пробивать металл, в паху разгорелось пламя. Я подался вперёд — ближе, как можно ближе, обхватил Афия за пояс и притянул к себе.

— Ты сказал, что хочешь стать для меня чем-то большим, — учащённо дыша, я припал губами к его шее. — Ты должен понимать, что такие заявления могут иметь последствия.

— Я хочу быть с тобой, — его голос звучал с придыханием и невероятно сладко. — Я готов к последствиям, потому что…

— Замолчи…

Не позволив договорить, я потеснил его назад и зажал в углу. Поначалу он растерялся, но уже через мгновение обнял меня — быстро, импульсивно, и наши губы слились в жарком поцелуе. Я сходил с ума от этой близости, от осознания того, что Афий со мной и полностью в моей власти — такой тёплый, нежный, податливый. Такой бесконечно желанный. Я вкушал его с упоением, чувствовал тепло его ладоней на своей спине, и мне хотелось, чтобы этот момент никогда не кончался.

Афий прервал поцелуй, посмотрел на меня, будто ожидая чего-то, но мне было не до слов и признаний — я жаждал большего, намного большего. Искры страсти в его глазах ещё сильнее распалили мою похоть, и остатки самоконтроля полетели к чертям. Наши губы снова встретились, я с упрямой настойчивостью просунул язык в его рот. Запустил пальцы в волосы, а другой рукой полез к нему под тунику и ощупал его гладкую задницу.

— Ух… Ты тоже без трусов!

— За трусы высечь могут, — Афий выгнулся, подставляя шею. Я жадно впился в неё губами, засосал. Он вскрикнул, легонько оттолкнул меня — и вновь обжигающее касание губ, проникновение языка, и биение наших сердец сливается воедино. Вот так… всегда бы так — не отпускать, не разрывать объятий, вечно гореть в этом неистовом пламени…

— О-о-о, какой же ты сладкий!

— Рикс, подожди…

— Не хочу ждать, — горячо прошептал я, продолжая ласкать его кожу под туникой. — С самого первого взгляда я мечтал тебе вперд… любить тебя вот так!

— Скоро Граут придёт проверять работу, меня высекут, если не успею!

— У тебя навязчивый страх быть высеченным. Меня это заводит!

Я издал рык и захватил его губы своими, он ответил на поцелуй с глубокой нежностью и безудержной страстью. Мы вновь душили друг друга в объятиях — жёстких, даже болезненных, но на эту сладкую боль я бы не задумываясь променял полжизни. Афий тихо стонал под моим напором, его руки хаотично скользили по моей спине, а я целовал всё злее, агрессивнее, время от времени покусывая его губы.

— Рикс, мне нужно закончить уборку, — он слегка отстранился, в глазах отразилась мольба. — Граут и так мной недоволен, а если увидит…

— Зато я тобой доволен, — торопливо перебил я, вновь набрасываясь на него, как голодный зверь на добычу. — Меня влечёт к тебе, это превыше моих сил!

— Рикс, пожалуйста, не сейчас.