Глава 3 (2/2)

— Не слишком. Мне тогда швы накладывать пришлось!

— Ну так а нахрена ты меня этой дрянью пичкаешь?

— Чтоб крышу твою уехавшую если не на место вернуть, то хоть где она есть удержать, а то свалится - пальцы отдавит.

Сяо Синчэнь хлопает глазами, переводя непонимающий взгляд с Сюэ Яна на А-Цин и обратно. Эта медсестра или бессмертная, или выбрала очень экстравагантный способ суицида. Или, что кажется чуть более вероятным, Сюэ Яна тут на самом деле никто не знает, а весь этот «я самый страшный серый волк» образ - только прикрытие, и на деле парень не так уж и плох. Сяо Синчэнь мысленно ругает себя за то, что почти поверил в слухи о человеке, не узнав его толком, пока А-Цин запихивает в рот Сюэ Яну таблетки. Тот недовольно выдергивает из ее руки бутылку и запивает горький вкус начавших растворяться во рту лекарств.

— Открой рот, — командует А-Цин.

Выполнять приказ не хочется, хочется, возможно, снова тяпнуть ее за руку, но Сюэ Ян подчиняется, потому что у мелкой и так достаточно проблем, а от одной порции выпитых лекарств мозги поплывут не слишком сильно. В смены, когда работает кто угодно, кроме А-Цин, Сюэ Ян лекарства вообще не пьет, пряча их то за щекой, то в кулаке, потому что только она додумалась класть таблетки ему сразу в рот. Об этом, конечно, никто не знает, но догадываются, как минимум, сама А-Цин и этот проклятый доктор Сун.

Сюэ Ян как-то умудрился кинуть свои нейролептики ему в кофе, того тогда знатно вштырило с огромной для неподготовленного организма дозы, особенно благодаря дикой смеси с кофеином. Сун Лань тогда проспал всю свою смену прямо на столе, а вечером ходил с трясущимися руками и расширившимися как у торчка зрачками. Сюэ Яну сначала было весело, потом - не очень, потому что ему вкололи какую-то дрянь и заперли на трое суток в одиночной палате, привязав предварительно к кровати. Так делать, по идее, нельзя, у них все-таки больница, а не пыточная, но к Сюэ Яну всегда было особое отношение в самом худшем смысле этого слова.

Позволив А-Цин осмотреть свою ротовую полость, Сюэ Ян поднимается из-за стола:

— Ладно, пошел я, вы скучные. А с тебя желание, конфетка, я ж те факты угадал!

Он отворачивается и так же вальяжно направляется к выходу из столовой, потому что скоро лекарства начнут действовать, а из-за нерегулярного приема от них очень хреново и тянет то ли блевать, то ли сдохнуть.

— Меня зовут Сяо Синчэнь! — доносится из-за спины.

Сюэ Ян только усмехается, чуть оборачиваясь и сверкая клычком:

— Поздно, конфетка, я уже привык. И помой свои пакли, напрягает.

Он уходит, а Сяо Синчэнь неловко касается рукой волос. И правда грязные. Последнее время сил на то, чтобы вымыть голову у него не было, а если учитывать, что он планировал умереть, то это было еще и бессмысленной тратой оставшегося времени. Ему самому было все равно, но если это неприятно окружающим, надо, наверное, собраться и все-таки вымыть волосы. А то неудобно получается.

— Ты не расстраивайся, у него фильтра между языком и мозгом с рождения предусмотрено не было, заводской брак, — гораздо мягче, чем Сюэ Яну, говорит А-Цин.

Сяо Синчэнь успел напрочь забыть о ее присутствии, поэтому вздрагивает и поднимает на нее немного испуганный взгляд.

— Не надо меня бояться, — по-своему понимает этот взгляд медсестра. — Я только лаю иногда, за кусание у нас Сюэ Ян отвечает. И, мой тебе совет, найди себе другого друга.

Еще только обед, а уже второй человек говорит ему об этом. И стоило бы, наверное, прислушаться, все же совет дают редкие в подобном месте официально адекватные люди, но Сяо Синчэню впервые в жизни хочется сделать что-то другим назло и подружиться именно с Сюэ Яном. Потому что ну сколько можно быть таким предсказуемым хорошим мальчиком? Мысли о бунте утихают так же быстро, как и разгорелись, потому что Сяо Синчэнь вспоминает, что доставлять кому-то неудобства ему почти физически больно. Но за что все так не любят Сюэ Яна?

— Мне он не показался плохим человеком, — озвучивает он свои мысли.

— Да я и не говорю, что он плохой, — пожимает плечами А-Цин. — Он, конечно, говнюк, но все равно один из лучших людей в моей жизни. Но он болен и навряд ли когда-либо выздоровеет. Если сильно захочет, он сможет притвориться адекватным и выйти отсюда, но потом кто-то снова прищемит ему хвост, и он сорвется. А когда он срывается, он делает людям очень-очень больно.

Она вздыхает и смотрит куда-то в пустоту, как будто вспоминая что-то неприятное, а Сяо Синчэнь глядит на нее с подозрением. А-Цин рассуждает как-то странно, как будто знает о Сюэ Яне больше, чем должна знать обычная медсестра. Девушка, кажется, тоже замечает, что сболтнула лишнего, поэтому встряхивает головой, выбрасывая ненужные мысли, и поспешно уходит, оставляя Сяо Синчэня наедине с его почти не тронутым обедом.

Он провожает ее взглядом, и впервые за последние несколько месяцев или даже лет ему что-то настолько интересно. Он уже привык разочаровываться тем, что опять проснулся, и вставать с кровати только потому, что этого от него ожидают бабушка и бесконечные врачи, но теперь ему хочется умереть только после того, как он узнает, что связывает совсем юную медсестру и самого знаменитого пациента психиатрической лечебницы.

Ван Чуньхуа, Цао Мин и Юй Цзы подходят к столу, только убедившись, что их новый сосед по палате больше не привлекает внимания ни печально известного психопата, ни медперсонала. Они смотрят немного опасливо, но заинтересовано, и Цао Мин не выдерживает первый:

— Что он тебе говорил?

Сяо Синчэнь пожимает плечами:

— Ничего особенного.

На самом деле и правда же ничего особенного, похожий разговор мог бы произойти в кафе или на паре в университете при первой встрече с новым одногруппником. Сюэ Яну плевать было на диагноз, он шутил и, кажется, даже флиртовал? Навряд ли, конечно, скорее всего, у него просто стиль общения такой. Но все равно, разговор был обычный и даже приятный, еще бы сам Сяо Синчэнь не морозился и отвечал активнее, вообще здорово получилось бы. Сяо Синчэнь мысленно обещает себе в следующий раз рассказать о себе и узнать побольше о Сюэ Яне, парень же и вправду интересный. Только потом он задумывается, почему вообще так уверен, что этот «следующий раз» будет.

— Не хочешь, не говори, — фыркает Цао Мин. — Но если он вдруг тебя в какую историю втянет, лучше сразу говори санитарам, только выбирай тех, что покрупней. Сюэ Ян, может, и не качок, но драться умеет - о-го-го.

Юй Цзы кивает, соглашаясь, и поправляет салфеточницу, чтобы она стояла параллельно краю стола. Ван Чуньхуа опасливо косится на выход, поджимая губы и явно не одобряя тему разговора, он будто бы ожидает, что Сюэ Ян сейчас вломится обратно в столовую и сожрет их всех заживо за упоминание своей светлой персоны всуе. Сяо Синчэнь не понимает, это он бесстрашный дурак, или все вокруг параноики. Хотя, диагнозы они уже обсудили, и паранойи среди них ни у кого не затесалось. Вывод напрашивается неутешительный, но Сяо Синчэнь решает его игнорировать, потому что лично ему Сюэ Ян пока ничего плохого не сделал.

Он доедает мясо и оставляет остальные составляющие обеда почти нетронутыми, относя на место посуду, а затем следует за сожителями в палату, чтобы подождать вызова к доктору Сун. Его мысли все еще витают вокруг Сюэ Яна, и он убеждает себя, что идет мыть голову, только чтобы скоротать время, а не потому, что тот сказал ему это сделать. Убеждать себя в этом тяжело, но он почти справляется. Почти.