Часть 18 (2/2)

— Отойди в сторону. — Пытается убрать мои руки, но я намертво цепляюсь за него. Пару ласковых слов летят в адрес охранников и нас уже выгоняют с кладбища.

С огромной силой заставляю парня всё же идти к машине, не собирая всеобщее внимание от посетителей довольно мрачного места. Глеб продолжает вести себя крайне агрессивно, а я лишь молча плетусь следом. Перевариваю всю полученную информацию и даже не замечаю того, как чуть ли не лечу на землю, споткнувшись об бордюр. Глеб вмиг перестаёт нести ересь и сразу же хватает меня за руку. Мало ли.

— Ты только что надавал по морде моему отчиму. — Уже в машине признаюсь ему и ответа так и не получаю. Глеб громко включает музыку, игнорируя меня. Ахуенно.

Всю дорогу молчит, лишь иногда кидая на меня взгляды. А я в который раз строчу сообщение бабушке, но всё же его стираю. Даже не знаю, с чего мне начинать. «Бабуль, а ты знала, что юридически я тебе не внучка» или лучше так: «Тут такое дело… В общем, я тут узнала, что мама оказывается наебала нас всех и написала отказную от меня». Женщина точно получит инфаркт и ещё одних похорон я не вынесу. Я ведь даже не знала, когда это всё произошло и каким образом мать смогла это сделать. Если бы не Голубин и его умение решать проблемы кулаками, я бы хоть что-то узнала, а теперь получу лишь плевок в лицо от отчима.

— Я нашёл человека, который оставил тот конверт у тебя под дверью. — Глеб передаёт мне несколько фотографий, а сам сворачивает в какой-то переулок и мы выходим из машины.

Парень лет двадцати, среднего роста; стройный, с небольшим, но выпуклым лбом. Не остаются без моего внимания его большие серо-голубые глаза, выглядывающие из-под густых ресниц и невероятно бледная кожа, жутко напоминающая первый снег. Глеб протягивает мне всё больше, и больше фотографий, расспрашивая обо всём. Могла ли я его где-то видеть, а может мы вообще как-то пересекались.

— Я вижу его впервые. — Рассматриваю, кажется, семейную фотографию. Вокруг зелёное поле, усыпанное красными маками, а в центре большой плед, на котором располагаются люди. Все такие счастливые. Я невольно улыбаюсь, когда представляю такую дружную атмосферу.

— Ещё есть. — Голубин протягивает мне ещё пару фотографий с того места, указывая на парня в этой толпе. Но я по-прежнему его не узнаю.

— Я точно его не знаю, Глеб. — Отдаю ему все снимки, а сама только собираюсь сесть в машину, как он протягивает мне детский снимок.

— Это детское фото. — Какое же меня ждёт удивление, когда слева от ребёнка я вижу совсем незнакомую женщину, а рядом с ней своего отца. Я настолько не верю своим глазам, что преподношу снимок ближе и рассматриваю каждый миллиметр. Та же родинка над верхней губой и шрам, который папа получил во время игр со мной. Я нахожусь словно под водой в этот момент, Глеб тормошит меня за запястье, а я мёртвой хваткой держу это фото и закрываю глаза в надежде, что мне всё это кажется. Нет, не кажется.

— Ты меня слышишь?! — Голубин вырывает из моих рук фотографию и не сразу понимает, что здесь что-то не так. Я смотрю в его зелёные глаза и пытаюсь сказать хоть что-то, что поможет передать весь спектр моих эмоций.

— Откуда эти снимки, Глеб? — Почти шёпотом спрашиваю я, вновь забирая изображение у него. Какой-то неприятный осадок оседает в груди, когда я вижу, как папа нежно целует эту женщину. Такого просто не может быть.

— Ты нормальная вообще? — Парень опять касается моих рук, а я отскакиваю, как ошпаренная.

— Отвечай мне! Откуда эти фотографии? Кто тебе их дал?! — Швыряю ему их в лицо, а сама отхожу в сторону, со всей силы растирая виски. Что за шутки такие?

— Ты вообще что-нибудь слышишь? Я говорю, что этот выродок подкинул конверт, а ты орёшь и требуешь что-то. Артём нашёл его. — Показывает мне ещё фото с телефона, мол, убедилась или нет.

— Отвези меня к нему, — чуть ли не на колени падаю перед ним, но Глеб сразу же отрицательно машет головой, — я прошу, Глеб!

— Не ори. Вставай, давай. — Тащит меня к машине, чуть ли не запихивая на заднее сидение. Я пытаюсь перекричать музыку, на что получаю сверлящий взгляд и всё же закрываю свой рот.

Грубость Глеба доводит меня до слёз и усугубляет и без того тяжёлую ситуацию. Я опираюсь головой о ледяное стекло и тяжело дышу. Головная боль мучает меня слишком часто, но сейчас она становится просто невыносимой. Неприятные ощущения сначала появляются у затылка, а потом будто бы переползают вперёд. Резкое жжение в области глаз заставляет меня вскрикнуть от острой рези и схватиться за бутылку воды. Я пытаюсь смочить лицо водой, но она как назло разбрызгивается по всему салону. Глеб бьёт меня по лицу, пытаясь привести в чувства и когда боль отступает я кидаюсь ему на шею, заливаясь горькими слезами. Он мягко поглаживает меня по волосам, шепча на ухо разные слова, которые пусть и не сразу, но успокаивают меня.

Уже дома я рассказываю Глебу обо всём. Он сразу же звонит Артёму и просит его подъехать прямо сейчас. Долгие выяснения не приводят к чему-то фееричному и в итоге мы расходимся. Голубин уезжает вместе с Артёмом, заранее предупреждая о том, что вернётся только под утро и его не стоит ждать.

А я ещё долго сижу в гостиной и рассматриваю фото того юноши, даже не представляя то, сколько проблем принесёт этот незнакомец.

мы навеки связаны с теми, кто с нами одной крови.</p>