Часть 13 (1/2)
Конверт в моих руках жёг ладони, будто бы заставлял, наконец, очнуться и понять всю серьёзность ситуации. Я перебирала всевозможные варианты людей, которые могли иметь доступ к семейным фотографиям, но в голову, как назло, никто не приходил. Обернувшись на Глеба, я увидела, что тот занят беседой с консьержкой, а та передаёт ему в руки какой-то запечатанный пакет. Слишком много вопросов, но ответов нет. Вообще никаких.
— Как выглядел человек, который принёс это вам? — Мой вопрос прозвучал слишком резко, прямо как гром среди ясного неба. Глеб сразу же обернулся, а старушка внимательно пригляделась ко мне.
— Мужчина в возрасте был, высокий такой и очень худой. Разговаривал паузами, каждый раз тяжело вздыхал. Я ему даже воды предложила, а он отмахнулся, якобы это из-за болезни. Мало ли, вирусов сейчас не мало. Он верхнюю одежду не снимал, но забыл на скамейке шарф. Я его отдала твоему спутнику. — Зоя Михайловна изложила свою информацию, а позже извинилась и ушла в свой мини-кабинет. Нет, в этом мире точно происходит какой-то пиздец. Голубин рассматривал целлофановый пакет несколько минут, каждый раз тянул руку, дабы развязать его, но всё же повременил.
— Пошли в квартиру. Соберёшь свои вещи, а потом уедем. — Пока я перебирала слова, которые хотела бы сказать, приехал лифт, и Глеб буквально запихнул меня в него.
— Давай откроем. — Моё любопытство возрастало с каждой секундой, в глубине души хотелось получить хоть какой-то ответ на все вопросы, настойчиво посетившие мою жизнь.
— В перчатках, Левицкая. Такие вещи нужно держать подальше от соприкосновений с кожей. — Глеб набирал кому-то сообщение, сдерживая мои порывы, выхватить из его рук целлофан. Что ж, видно, не судьба.
В квартире стояла гробовая тишина, Макс пытался хозяйничать на моей кухне, а Леон благополучно спал в спальне. Мы с Глебом, переглянувшись, тяжело вздохнули, я отдала ему совершенно новую, запечатанную пачку латексных перчаток, а сама упала на барный стул рядом с Лазиным. Тот, в свою очередь, поставил передо мной чашку с дымящимся кофе и, облокотившись на стол, начал наблюдать за действиями Голубина. Горло обжигало с каждым глотком, а голова становилась всё тяжелее и тяжелее. Гипнотизировать столешницу долго не получилось, шарф незнакомца прилетел мне чуть ли не в лицо. Голубин со злобой стянул перчатки, а Макс начал изучать нашу косвенную улику. Если это вообще можно было так назвать.
— У этого человека отличный вкус в парфюмерии. — Заявил Лазин, улыбнувшись во весь рот. Глеб приземлился на соседний стул и нагло отпил из моей чашки, заглядывая в мой мобильник, на который приходили сообщения с соболезнованиями. Каждую, сука, секунду.
— И что мне делать с этой информацией? Искать по всей Москве человека по одеколону? — Происходящее вымораживало до кончиков пальцев, мне казалось, что завтра я проснусь седая, вмиг повзрослевшая на двадцать лет сразу.
— Шарф в тридцатиградусную жару? — Спросил Голубин, и мы переглянулись с Максом. И ведь правда, зачем в такую погоду нужен шарф? На улице пусть и был ливень, но необходимости утепляться не было.
— Хорошо. Допустим, что он оставил его специально. Что мне делать с ним? Завязать его восьмёркой и повеситься на этой люстре может? Или есть какие-то другие теории? — От моего размаха рук со стола полетело абсолютно всё, кружка разбилась с громким треском, а белоснежный ковёр сразу же почернел от кофейной гущи. Прямо как и я.
— Высокоинтеллектуальный юмор, но он здесь вообще неуместен. — Глеб потёр свои красные глаза, и я поймала себя на мыслях, что хотела бы, чтобы они были такими от недосыпа, а не от грёбанного порошка, который ещё вчера находился в моей квартире с размером в юпитер.
— Ты все деньги отдала поставщику? — Спросил Макс, намекая на то, что расплачиваться за сумку с наркотиками я буду ещё долго.
— Нет. Я отдала ему сто наличкой, ещё столько же перевела. — Возможно, что сейчас я просрала все свои заработанные деньги и дело, которое приносило слишком хорошую прибыль.
— Сколько осталось? — Лазин не унимался, продолжая доставать меня вопросами, а я напрочь забыла ему рассказать о том, что моя встреча с поставщиками так и не состоялась из-за возникшей ссоры между нами.
— Много. — Многословно, но я не хочу, чтобы кто-то знал о тех суммах, которые я делала на пару с одним из самых отвратительных людей на этом белом свете.
— Левицкая, назови сумму, которую вы с ним обговорили. — Макс угрюмо взглянул на меня, как бы заставляя чувствовать вину за всё произошедшее, но в этом деле виновата не только я. Я лишь пешка в чужих руках. В руках, которые могут управлять не только мной, но и половиной Москвы уж точно.
— Полтора миллиона. — Призналась я, зажмурив глаза. Чувствую себя провинившимся ребёнком, который разбил соседское окно, а теперь получает за это от родителей.