Гордость (2/2)

— Я считаю, что твой главный недостаток… — она замолчала на мгновение, наблюдая, как он мрачнеет, а затем продолжила: — …это то, что ты редко улыбаешься.

— Тц. Зараза, — Леви недовольно ткнул её в плечо.

— Но зато я знаю, что если ты улыбаешься, то ты делаешь это искренне.

Мэй сократила расстояние между ними до минимума, и Леви свободной рукой приобнял её, прижимая к себе.

— При этом знаешь что… — начала она, положив голову ему на плечо.

— М?

— Они нас с братом любят. По-своему, как умеют. Наверное, было бы хуже, если бы им было всё равно.

— С этим и не поспоришь, — Леви кивнул, гладя её по спине.

— Но было бы проще, если бы они дали тебе шанс, — она вздохнула.

Для родителей он оставался всего лишь “мистером Аккерманом” — начальником отдела, в котором работала Мэй. Конечно, глупо отрицать, что ей хотелось, чтобы родители приняли Леви. Чтобы приглашали его в гости вместе с ней или хотя бы заглядывали к ним, когда были неподалёку. Чтобы интересовались его делами и беспокоились о нём. Чтобы ей не приходилось выбирать выражения и не упоминать его имя без повода. Наверное, они думали, что Мэй перерастёт это, наиграется, а потом возьмётся за ум и станет жить по заветам семьи…

Но она уже взялась за ум, когда начала жить так, как хотелось ей. Потому что это её жизнь. Она сама принимает решения и несёт ответственность за их последствия.

— А представь, если бы ещё и твоей маме я не понравилась… — Мэй вздохнула.

— Ничего бы не изменилось.

Мама Леви никогда не скрывала своего отношения к Мэй — она просто была рада, что у её сына появился кто-то, кто о нём заботится и о ком заботится он сам. Мэй не могла подобрать слов, чтобы выразить, насколько она благодарна Кушель за её доброту.

— Уверен?

— Думаю, я уже достаточно старый, чтобы принимать решения самостоятельно.

— Ты определись, старый ты или нет.

— Всё в этом мире относительно.

Усмехнувшись, Мэй подняла голову и встретилась взглядом с Леви. Ему явно было весело, потому что он смотрел на неё и улыбался — в такие моменты она не знала никого прекраснее. Замирало сердце, дрожали пальцы, к горлу подступал ком от мысли о том, что Мэй любит его, а Леви — её. Пожалуй, они не нуждались ни в чьём признании — ни родителей, ни друзей, ни коллег.

Мэй потянулась к его губам, но Леви оказался быстрее и поцеловал её первым. Сначала нежно и невесомо, заставляя мысли затихнуть, но затем всё требовательнее и напористее — так, что задрожали не только пальцы. Горячее дыхание обжигало шею, руки под футболкой оставляли невидимые следы, хотелось быть ближе, чем когда-либо…

Когда они поднялись с дивана, чтобы переместиться в спальню, Мэй думала лишь об одном.

Как же хорошо, что полтора года назад она согласилась пойти на первое свидание с Леви.