Гордость (1/2)

Леви не пришлось ничего выяснять. Вечером, когда Леон всё-таки ушёл домой мириться с женой, Мэй сама всё рассказала. Как так вышло, она и сама не поняла, но факт оставался фактом — Леви теперь знал про её разговор с братом.

Теперь они сидели на разных концах дивана в гостиной. Вечерело, но включать свет никто не спешил, поэтому комната постепенно погружалась в полумрак. Леви смотрел в сторону балкона и наверняка больше всего на свете хотел закурить, а Мэй уставилась на стену, по которой ползли лучи закатного солнца. Хорошее настроение, в котором она пребывала до обеда, улетучилось без следа. Хотелось что-то сказать, что-то сделать, но всё казалось пустым и бессмысленным.

Ничего тут и не сделаешь. Можно лишь смириться.

— Ты правда не хочешь заниматься семейным бизнесом? — вдруг спросил Леви.

— Правда, — тут же ответила Мэй.

— Только из-за стресса?

— Не только.

Леви обернулся и вопросительно посмотрел на неё — в то мгновение он показался ей уставшим, как после тяжёлого рабочего дня. А ведь ещё несколько часов назад он выглядел таким бодрым после тренировки… сердце сжалось от негодования, но Мэй все же заставила себя ответить:

— Если они не принимают мой образ жизни и мои решения, то я не принимаю их образ жизни и их решения.

Кивнув, Леви снова отвернулся к балкону. Он молчал и не выражал никаких эмоций, но Мэй догадывалась, что внутри него бушует недовольство — именно так он всегда реагировал на её родителей. Леви лишь однажды сказал, что ему жаль, что он не соответствует их ожиданиям, но он ничего не мог с этим поделать. Ни возраст, ни происхождение, ни отсутствие отца — ничего из этого нельзя было исправить.

В глубине души Мэй тоже было не всё равно на недовольство родителей, но она не хотела в очередной раз делать так, как они хотят. Тем более, что дело касалось Леви, за которого Мэй собиралась держаться до последнего.

— Этому конфликту много лет, — заговорила она. — Они с детства навязывали нам свой взгляд на жизнь, но я не хочу жить так. Не хочу заниматься бизнесом, встречаться с тем, кого они одобрят, делать что-то, чтобы они были довольны мной… Потому что я знаю, что они никогда не будут всем довольны. Всегда будет какая-то мелочь, которая всё испортит, а планка всегда будет повышаться, и я до неё никогда не дотяну. Поэтому я буду делать так, как надо мне.

— Гордая.

Мэй оглянулась на Леви — он улыбался уголками губ. Видеть его таким было намного приятнее.

— Буду работать в офисе, — продолжила она. — Как раб пахать восемь часов пять дней в неделю. Жить со стариком…

— Мне всего тридцать три, — недовольно бросил Леви.

— Ну это мы с тобой знаем, — Мэй улыбнулась. — В их глазах тебе уже тридцать три.

— А в твоих? — он подпёр голову рукой, локтем уткнувшись в подлокотник.

— В моих мне всё равно, сколько тебе лет, пока ты терпишь меня и мои книги.

Леви покачал головой, а затем сказал:

— Знаешь, я давно понял, что заслуживать чью-то любовь бесполезно. Потому что по-настоящему любят не за что-то, а потому что принимают человека таким, какой он есть.

— Со всеми достоинствами и недостатками, — Мэй придвинулась к нему ближе.

— Да, — Леви убрал прядь волос ей за ухо. — Именно так.