Часть 75. Долгие разговоры (2/2)

— Да, господа, Берди этим займется.

— Чем ты хочешь меня накормить? Почему плох традиционный завтрак**? — проворчал Блэк, содрогаясь при мысли о том, что ему придется есть овсянку.

— Тебе это нужно, чтобы восстановить свое тело, Сириус. Как только придешь в норму, сможешь есть то, что нравится. Просто постарайся сейчас сделать так, как я прошу, и повзрослей уже, я не могу терпеть постоянные споры и ссоры, — признался Ремус, его янтарные глаза пристально смотрели на Сириуса, показывая всю степень его усталости.

Блэк удивленно моргнул, и хотя ему хотелось поесть что-нибудь вкусненькое, тихо вздохнув, он понял, что должен показать Ремусу, что может вести себя как взрослый.

— Хорошо, — сказал Сириус, ему не нравилась усталость, написанная на лице оборотня. Неужели он действительно настолько плох, что его собственный лучший друг едва мог это терпеть? Ну, очевидно, это так. Но Сириус не мог потерять Ремуса; он уже был предан одним другом и потерял двух других в ту же ночь*. Ремус и Гарри — все, что у него осталось, но Гарри не хотел знать Сириуса, так что Ремус действительно остался последним. Мысль о том, что оборотень возненавидит его, заставила мужчину содрогнуться от внутреннего ужаса. Нет, он отказывается терять его!

— Ты действительно думаешь, что у меня есть шанс с… — Сириус замолчал, когда появилась эльфийка с двумя большими подносами, наполненными едой. Подносы парили рядом с обоими волшебниками, Ремус выглядел удивленным, он, очевидно, предполагал, что домовой эльф принесет еду только «больному».

— Спасибо, Берди, — сказал Ремус, ласково улыбнувшись маленькому существу, и та просияла от этих слов, прежде чем уйти.

— С Гарри? — закончил Ремус. — Трудно сказать, и в любом случае нам придется проявить себя перед ним. Мы должны убедиться, что не вмешиваемся в его жизнь, не диктуем с кем он должен и не должен встречаться. Сейчас Гарри впервые счастлив, неужели ты действительно отнимешь это у него?

— Но он действительно счастлив? — спросил Сириус. Он не понимал, как кто-то может быть счастлив со Снейпом?

— Ты сам сказал, что Северус помог Гарри выбраться из той комнаты, в которой его держали насильно и которую он ненавидел, накормил его, вылечил и предоставил все, в чем Гарри так нуждался. Подумай об этом, Северус может понять Гарри, у них обоих была тяжелая жизнь. Это то, чего ни ты, ни кто-либо другой в Ордене на самом деле не понимает сейчас и не поймет никогда, — сказал Ремус.

— Моя жизнь не была хорошей, пока я не попал в Хогвартс, — сказал Сириус, слегка улыбнувшись, вспомнив свое волнение. Неохотно он начал есть еду, принесенную эльфом, он был настолько голоден, что готов съесть и эту чертову кашу.

— Ты действительно сравниваешь свою жизнь с жизнью Гарри? — спросил Ремус, не веря своим ушам. Сириус очень избалован, несмотря на то, что его семья не одобряла его… выходки. Они отреклись от него, выжгли с семейного древа, но никогда официально не делали этого в Гринготтсе. На самом деле они не могли, особенно после смерти Регулуса, так как Сириус остался последним наследником мужского пола.

— Мерлин, нет, — сказал Блэк, качая головой, он не это имел в виду. Нет, он даже представить себе не мог, какой была жизнь Гарри на холодных улицах. Сириус даже не собирался притворяться, он правда хотел, чтоб его крестник был другим, когда они впервые встретились, чтобы принял Сириуса и ту помощь, которую они ему предлагали. Они привезли его в замок, и все, чего хотел подросток, — это убежать? Это явно не самая нормальная реакция, все могло бы пойти по-другому, если бы они с Ремусом нашли его сами, без Дамблдора. Как бы это было, если бы они поговорили с Гарри наедине? Поверили бы они ему и не повели бы его куда-нибудь к Дамблдору? Нет, Сириус знал, что не поверил бы в опасения Гарри, и это причиняло боль. Они были слишком очарованы Дамблдором. — Ремус… если бы мы нашли Гарри сами, как думаешь, мы бы держали его подальше от Дамблдора, если бы он сказал нам? Или мы бы привезли его в Хогвартс, несмотря на его страхи?

Ремус задержал фрукт на полпути ко рту, удивленный вопросом.

— Мы бы не приняли Гарри всерьез, мы слишком доверяли «доброму дедушке», я полагаю, что независимо от того, что произошло, итог… неизбежен, — признался Ремус с грустной горькой улыбкой на лице. Если бы Гарри действительно доверился им, то только для того, чтобы они бросили это доверие ему в лицо, и мальчик больше никогда не захотел бы их знать.

— Ты думаешь, это из-за зелья Дамблдора? — спросил Сириус. Оно заставило их так сильно доверять Дамблдору? Следовать за ним так праведно, не замечать ошибок, не питать подозрений…

— Может быть, но у него была моя преданность и доверие еще с одиннадцати лет, я сомневаюсь, что мне нужен был тот толчок, который дало зелье, Дамблдор позволил мне поступить в Хогвартс, и за это я всегда был благодарен, — сказал Ремус, заканчивая с кашей и откидываясь на спинку стула, лениво задавая себе вопрос, почему они думали о «что, если» и «что могло быть», так как сейчас им приходилось иметь дело с реальностью, какая она есть. — Вот, выпей это, — добавил он, протягивая зелье, мысленно напоминая себе, чтобы дать следующее завтра утром.

Сириус в ужасе посмотрел на друга, прежде чем, резко вдохнув и выдохнув, проглотить зелье как можно быстрее. Как только оно было выпито, мужчина ребячливо скривился от отвращения, это, должно быть, самое мерзкое зелье на земле! На вкус оно было абсолютно гнилым. Содрогнувшись, мужчина провел рукой по лицу.

— Отвратительно! — мрачно воскликнул Сириус. — А завтра нужно выпить еще одно? После еды? Я уверен — это зелье для того, чтобы пытать людей.

— По крайней мере, тебя от этого не стошнило, — припечатал Ремус без капли сочувствия.

Сириус бросил на него взгляд, так и говорящий: «будь ты проклят», прежде чем вздохнуть и полностью опуститься на кушетку, уставившись в потолок. Разговор, который у них только что состоялся, кружился в голове, как назойливое жужжание рассерженных пчел. Несмотря на то, что Блэк лежал на кровати, ему казалось, что мир тревожно накренился.

— Что мне делать, Ремус? — спросил Сириус, его голос эхом отозвался в палате, полный резонанса и призрачной мелодичности. — Как мне это исправить? Как мне сделать так, чтобы Гарри полюбил меня?

— Ты не можешь сделать кого-то похожим на себя, но хорошее начало — это увидеть в Гарри равного и перестать вымещать недовольство на том, с кем он решил провести всю свою жизнь, — рассеянно сказал оборотень, очевидно, так же глубоко задумавшись, как и Сириус.

-0-0-</p>

Рон, Джинни, Гермиона и Артур Уизли, Хогвартс, кабинет трансфигурации.

Рон, Джинни и Гермиона с любопытством огляделись; они могли видеть, что у класса появился новый хозяин. Они не могли не задаться вопросом: кто будет учить их? Гермиона в крайней ревности и злобе думала, что идеально подходит для этой работы, и то, как все складывалось, было глубоко несправедливо. Все, к чему она стремилась, разрушено. Ее статус старосты утерян, и уединение, к которому она привыкла, теперь отнято — она снова жила в одной комнате с четырьмя другими девушками, которые смеялись за ее спиной, она была уверена, а потому мстительно надеялась, что новую старосту не выберут.

— Что случилось, папа? Где мама? — спросила Джинни в замешательстве, она надеялась, что ее отец не собирается разговаривать с ней здесь, перед ее братом и его девушкой. Ее лицо вспыхнуло от этой мысли, ее мама и папа, вероятно, так злы на нее.

— Ты можешь постоять снаружи, пока я буду разговаривать с Роном, если хочешь, Джинни, — сказал Артур, его голос был мрачным, совсем не похожим на его обычный тон.

— Нет, я хочу остаться! — воскликнула Джинни; она не хотела оставаться в стороне.

— Так кто такой Доминант? — спросил Рон, вопросительно глядя на отца.

Гермиона оживилась, впервые с тех пор, как их привели сюда; директриса Макгонагалл сказала, что новый учитель трансфигурации не вернется до окончания обеда. Очевидно, у нее или у него есть другие неотложные дела, требующие внимания. Сев, девушка уставилась на Артура с яростным вниманием, вероятно, впервые оказав патриарху семьи Уизли уважение, которого он заслуживал. Возможно она даже узнает, что Снейп использовал, чтобы контролировать Гарри! Гермиона не верит, что они связаны, а если и так, то Снейп заставил Гарри.

— Твоя мама не одобряет, что я хочу рассказать об этом, но я считаю, что вы должны знать. Это то, что передается в семье, не только в нашей, но и во всех чистокровных.

Гермиона дернулась; она ненавидела такое разделение, как будто она недостаточно хороша, чтобы быть посвященной в их секреты.

— Почему мама не одобряет? — спросила Джинни, сбитая с толку. Она никогда не слышала, чтобы Молли была против чего-либо, кроме слизеринцев и Малфоев.

— Она считает, что все отношения должны быть такими же, как у нее, она не понимает, что у некоторых людей другие… побуждения и потребности, — сказал Артур, не торопясь, дабы убедиться, что его понимают все трое подростков.

— Значит, Доминант как-то связан с отношениями? — спросила Гермиона, следующим ее шагом будет пойти в библиотеку. У нее упало сердце, она больше не могла ходить в библиотеку, и ей придется заставить Джинни сходить за нее. Гермиона должна вернуться в гостиную, как только этот разговор закончится, она не посмеет ослушаться, не может позволить себе быть исключенной из Хогвартса. Ей не хотелось быть отосланной с позором обратно к родителям!

— Это термин для человека, предпочитающего другой тип отношений, да, — продолжил Артур.

— Так что он значит? — спросил Рон, почему все в кабинете директрисы были так шокированы?

— Доминантом называют человека, которому нравится контролировать своего партнера и оказывать на него влияние. Не с помощью магических средств или зелий, — он добавил это, не желая, чтобы у детей сложилось неправильное представление. — У него или у нее особые предпочтения, им нравится контролировать, указывать партнерам, что делать, направлять их, наказывать, проверять их возможности, чтобы увидеть, на что они способны. Хороший Доминант всегда будет знать, когда заходит слишком далеко.

— Наказывать? — изумленно разинула рот Гермиона, она почти не хотела слушать дальше, но ей было слишком любопытно.

— Но они оба мужчины, — сказал Рон, — разве они оба не хотят контроля? — он не был сексистом, но, как правило, мужчины контролировали ситуацию, особенно в чистокровной семье. Если бы у его отца были деньги, все было бы именно так; Артур бы больше контролировал, происходящее в семье.

— Нет, Гарри — Сабмиссив, ему нравится, когда кто-то забирает у него контроль, — сказал Артур, он не очень хорошо объяснял это, но, к счастью, у него были с собой книги, чтобы подростки могли прочитать про это и лучше понять. Он прятал их раньше, зная, что его жена негативно отреагирует.

— Из-за жестокого обращения? — спросил Рон, его карие глаза мягко поблескивали в свете свечей.

— Нет, Сабмиссивами не злоупотребляют, и они не становятся таковыми из-за плохого обращения. Это выбор отношений, точно так же, как выбор девушки, которая вам нравится, или выбор того, нравится ли вам ваш собственный пол или противоположный, — объяснил Артур, чувствуя себя немного более комфортно. — Некоторым людям просто нравится передавать контроль другому, чтобы о них заботились так, как они хотят.

Рон кивнул, но, по правде говоря, он все еще чертовски смущен и растерян, его отец вообще не объяснил это должным образом.

— Почему мама так против? — спросил Рон.

— Поскольку она верит в равные отношения, люди, которым нравится иной уклад… не рассматриваются как равные. Чего она не может понять, так это того, что вместе они по-своему равны. Я принес несколько книг, которые дадут вам более глубокие знания об этом, — сказал Артур, давая книги своим детям, заставив Гермиону обиженно посмотреть.

— Почему мама не видит в них равных? — спросила Джинни.

— Она видит в Доме тирана, считает, что контроль с их стороны слишком высок, что Сабмиссив — это немногим больше, чем раб, — ответил Артур. — Прочтите книгу, она объяснит больше, чем я. Если у вас останутся какие-либо вопросы, напишите мне, и я отвечу так хорошо, как только смогу, — это было лучшее, что он мог сделать, не вдаваясь в подробности. Артур действительно не хотел углубляться в эту тему, это его сын и дочь, и ему достаточно трудно разговаривать с ними, зная, что влечет за собой такой образ жизни. Слава Мерлину, у него не было разговора с Джинни, когда та взрослела, нет, это была часть воспитания Молли, однако Артур поговорил со всеми своими сыновьями о механизмах секса.

— Раб? — повторили все трое, уставившись друг на друга, прежде чем повернуться к Артуру.

— Прочтите книги, — сказал Артур, очень взволнованный, он мысленно подготовил себя к этому, но все, что он сделал, это еще больше запутал детей. Он не был экспертом в этом вопросе, его отец рассказал ему об этом, когда Артуру было семнадцать, но тогда он не слушал. К этому возрасту у него уже была Молли, и он любил ее, и, очевидно, этот тип отношений его не интересовал. Но он всегда знал о том, что другие варианты отношений возможны и не понимал, откуда взялось отвращение Молли, она всегда отказывалась говорить об этом. — Скоро начнутся занятия, вам лучше пойти.

— У меня нет следующего урока, — сказал Рон, он планировал пойти прямо в башню Гриффиндора и почитать. Гермиона бы гордилась, и ему, несомненно, любопытно все это. Он хочет понять Гарри, и у него было чувство, что шанс на это лежит среди страниц книги, которую он держит в руках.

— А у меня есть, — печально сказала Джинни, засовывая потертую книгу в сумку, прежде чем уйти, поспешно попрощавшись с отцом.

— Тебе нужна книга, Гермиона? — спросил Артур.

— Да, — сказала девушка, полная решимости все прочитать и выяснить, какое влияние Снейп имел на Гарри.