Часть 72. Гибель Дамблдора (1/2)

— Как поживает маль… юноша? — спросил Грюм, замолкая, когда понял, что говорит. Прошлый инцидент он явно еще долго не забудет. Судя по количеству сломанных костей и отсутствующим частям тела после заклинания Поттера, дело аврора в больнице Святого Мунго теперь, вероятно, одно из самых больших.

Дьявольская ухмылка появилась на лице Северуса, когда он услышал, что закаленный в боях аврор воздержался от использования слова «мальчик». О, зельевара бесконечно забавляло, как люди боятся Гарри, даже Аластор Грюм. Затем маг понял, где именно они находятся, и нахмурился.

— Что ты здесь делаешь? — нетерпеливо спросил Северус.

— Я иду с тобой, — сказал Аластор, понимание блеснуло в его уцелевшем глазе, в то время как волшебный продолжал кружить, сканируя окружение, очевидно, дабы убедиться, что их никто и ничто не подслушивает.

— Куда это? — насмешливо спросил Северус, его эмоции метались между возмущением от заявления аврора и удивлением. В последнее время маг удивлялся слишком часто, и, если честно, ему это не нравилось, он привык контролировать все и всех вокруг себя.

— Не обращайся со мной как с дураком, Снейп, — рявкнул Грюм, его нога шваркнула, когда он подошел невероятно близко к возвышающемуся зельевару. — Я всегда мог видеть тебя насквозь.

— Неужели? — протянул Северус обманчиво мягким голосом.

— Именно так, — огрызнулся Грюм, раздраженный.

— Значит, именно поэтому ты постоянно унижаешь меня, — усмехнулся Северус, его черные глаза вспыхнули яростью. — Или ты не помнишь, как часто говорил: «Однажды Пожиратель смерти — всегда Пожиратель смерти»?

— Ты ненавидел собрания, Снейп, ненавидел всех вокруг себя, что еще люди должны думать, кроме того, что ты не верен светлой стороне! — взволнованно прошипел аврор.

— Ты ничего обо мне не знаешь, не всех интересует пустая болтовня, которая, как вы очень хорошо знаете, являла собой более половины разговоров в Ордене. Я по натуре затворник, но это не делает меня Пожиратели Смерти. Просто то, что мне нравится изучать Темную магию, не делает меня злым. Знания — это сила; сила хранит вас в безопасности, держит готовыми ко всему. Как аврор, ты должен это знать, — бесстрастно сказал Северус. — Насколько я хуже невыразимцев?

— Я знаю, парень, — со вздохом признал Аластор. — Возможно, ты этого не замечал, но я питаю к тебе глубокое, хотя и неохотное уважение. Я не думаю, что кто-то другой смог бы провернуть то, что ты сделал, и остаться в живых, доведя все до конца. Только недавно я понял, что, возможно, твой шпионаж был самой большой жертвой, которую понесли в той войне. Когда твоя личная жизнь наладилась, мы все почувствовали перемены, просто не могли понять, чем они вызваны.

Северус прикусил губу, не потрудившись сказать собеседнику, что у него были отношения и до Гарри, но разум добавил: «Ах, но они никогда не были значимыми или настоящими отношениями». Нет, Гарри не был первым у Северуса в теме ДомСаб, в самом начале маг экспериментировал с образом жизни. Однако, как и Гарри, он не оставался в отношениях после окончания контракта.

— Он подходит тебе, а ты ему, — серьезно добавил Грюм. — Теперь ты позволишь мне пойти? — спросил он, полностью меняя тему разговора.

— Допустим, — проворчал Северус.

— Площадь Гриммо? — спросил Аластор с кровожадной ухмылкой на лице; ему не терпелось посмотреть, какой козырь Снейп припас в рукаве.

— Да, — ответил Северус, прежде чем аппарировать. Пока они с Грюмом шли от замка, за разговором преодолели защитный барьер. Мужчина принял еще одно зелье, чтобы восстановить магию, и надеялся, что этого будет достаточно, чтобы сегодня довести дело до конца. Он хотел собрать как можно больше своей магии, чтобы активировать связь. Чтобы Гарри знал, что Северус жив и здоров.

— Только никаких непростительных, Снейп. Может, я и замешан в этом, но я все еще аврор, — заявил Грюм, открывая дверь на площадь Гриммо, подождав, пока она появится. Его волшебный глаз осматривал окрестности, убеждаясь, что они смогли незамеченными проникнуть в дом. Его магический глаз мог видеть под плащами, магическими масками и даже одеждой. Это помогало ему идентифицировать любого Пожирателя Смерти, с которым он сталкивался, к сожалению, их было незаконно просто среди улицы брать под арест. У него должна была быть веская причина, и это аврора действительно раздражало. Даже после суда половине ублюдков удалось успешно избежать Азкабана, заявив, что они находились под Империо. Грюм ненавидел эти проклятые заклинания, и если бы это зависело от него, он бы постарался сделать так, чтобы непростительные оказались потеряны для следующего поколения, чтобы ничего подобного больше не повторилось.

— Тогда почему бы тебе не убраться восвояси? — усмехнулся Северус, скривив губы в отвращении, едва сдерживаясь, чтобы не закатить глаза.

Аластор только цинично усмехнулся.

— Что-то слу… — спросил Ремус, не успев закончить.

— Где он? — прорычал Северус. Он был не в настроении для любезностей или для разговоров с Люпином, из-за того, как тот обошелся с его Сабмиссивом.

— Там, куда Минерва его положила, — мрачно сказал Ремус, его волк внутри ощетинился. — Вы же не продержите его здесь еще четыре дня? — через три дня полнолуние, о чем и Аластор, и Северус прекрасно знали.

— Как бы это ни было забавно, у меня кое-что другое на уме, — холодно сказал Северус. Поняв, что кого-то не хватает, он быстро потребовал ответов. — Где Блэк?

— Спит, — тихо ответил Ремус.

— Сейчас шесть часов, — резко напомнил Грюм, гадая, чем занимались эти маги.

— Он так и не оправился от Азкабана, — задумчиво сказал им оборотень.

— Тогда посади его на диету, — усмехнулся Северус.

— Диета? Ему нужно больше есть, а не меньше, — растерянно воскликнул Ремус.

— Должно быть, это дело рук оборотня, — пробормотал Снейп, невероятно раздраженный.

Аврор фыркнул, не в силах молчать.

— Да о чем вы? — рявкнул Ремус, его несуществующая шерсть встала дыбом. Ему не нравилось, когда кто-то упоминал о его статусе оборотня.

— Слушай внимательно, Люпин. Ибо я объясню это только один раз. И тебе, и Блэку нужно есть пищу, которая обеспечивает способность наращивать мышечную массу и медленно высвобождает энергию в течение дня, особенно, углеводы, они поддерживают мышцы и содержат питательные вещества, в которых вы оба отчаянно нуждаетесь. Фрукты, хлеб, крекеры, даже джем и хлопья для завтрака. Затем курица, говядина, индейка, рис, но для того, чтобы есть их, вы оба должны регулярно заниматься спортом, по крайней мере, один раз в день для начала. Вот почему Блэк такой тощий и жалкий, — поучал Северус, в голосе звучало отвращение к Люпину.

— Блэк уже должен все это знать, мы призываем авроров следовать такой диете и режиму, — проворчал Грюм, он до сих пор пытался придерживаться того же распорядка дня, что и десятки лет назад.

— Его разум все еще не совсем восстановился, он мало что запоминает, — сказал Ремус. — Он вспоминает, когда об этом говорят, но в обычное время у него сохраняется ощущение, что дементоры до сих пор высасывают из него жизнь.

— А скажи-ка мне, никто не потрудился дать ему зелье, которое специально придумано как зелье после Азкабана? — съязвил Северус вне себя от раздражения. Зелье помогало бывшим заключенным восстановить воспоминания, рассеять туман в голове, а также облегчить тело от фантомного холода. Маг внутренне удивлялся, какого черта он все это говорит. Чем больше Блэк оставался выведен из строя, тем меньше проблем это доставляло зельевару.

— Есть такое зелье? — удивленно спросил Ремус.

— Я закончил этот разговор! — выплюнул Северус, вне себя от ярости из-за невежественного идиота-гриффиндорца.

Ремус вздрогнул от крика, его слух стал еще чувствительнее, так как осталось меньше недели до полнолуния. Не только это, но и то, что с ним обращались как с невежественным идиотом, заставляло оборотня чувствовать себя неполноценным, и для этого ему не нужен рядом Снейп — Люпин и так чувствовал это почти каждый день. Почему Сириус не знал обо всем этом? Ремус не был уверен, но намеревался это выяснить.

Северус повернулся на каблуках и зашагал вниз, в подвал или, лучше сказать, в подземелья площади Гриммо. Катакомбы были расширены изнутри, отчего казались больше, давая достаточно пространства для импровизированной лаборатории и места, где Люпин мог пережидать полнолуние. Подвал непроницаем даже для магии (но только изнутри) и на данный момент служил тюрьмой Дамблдора.

— Что ты планируешь? Очевидно, что ты не собираешься сдавать его аврорам… и ты не оставишь его в живых, — спросил Аластор, ворча вслед Снейпу, и его покрытое шрамами лицо странно нахмурилось. Он знал, что Дамблдор умрет, но не был уверен, почему пытается остановить Снейпа от использования непростительных проклятий… аврор просто так привык к тому, что они запрещены, и не хотел, чтобы кто-то их использовал.

— Аластор, — прохрипел Дамблдор, его рот был суше пустыни. Старик попытался встать, но ему не хватило сил, еще и рана опасно запульсировала. Если бы Альбус потрудился посмотреть на нее, то понял бы, что началось воспаление. Его рука поднялась, как будто он ожидал, что аврор поможет ему. Бывший директор молился, чтобы домашние эльфы держались подальше — даже Круциатус на фоне того, что с ним делали маленькие уродцы, не казался пыткой. Они даже не оставляли его в покое, когда он спал. — Мне нужно… зелье.

— Зелье — это последнее, что ты получишь, — прошипел Северус, его черные глаза вспыхнули чистой, неподдельной яростью.

Голова Альбуса дернулась, когда он быстро повернулся на голос. В его голубых глазах промелькнуло опасение, Снейп последний человек, которого он хотел бы видеть. Старый маг понял, какие отношения связывали Снейпа и Гарри, когда хорошенько рассмотрел ошейник. Он с трудом мог поверить, что его самые большие шахматные фигуры на войне ускользнули у него из-под носа. Снейп, очевидно, держал Гарри подальше от бывшего директора, защищал его.

— Ты не понимаешь, — прошептал Альбус, не сводя глаз со своего шпиона. — Он нам нужен, Северус… Он единственный, кто может уничтожить Волдеморта. Его нужно обучить, и я единственный, кто может это сделать.