Часть 39. Исповедь (1/2)

Корнелиус сидел за столом, обдумывая все, что произошло. Встреча с Гарри Поттером оказалась гораздо более напряженной, чем он ожидал. Он был готов к холодному отчужденному молодому человеку, но не к такой мстительной агрессии. Министр поклялся сделать, что угодно, чтобы мальчик не стал его врагом… Фаджу повезет, если он просто потеряет работу, а не станет изгоем волшебного мира. Хуже всего, что мальчик, вероятно, мог убить его, у Гарри и Снейпа магия была чрезвычайно мощной. Министр и сам был силен, должен был быть, чтобы попасть в академию авроров, но эта парочка наводила на него ужас. Несколько лет назад он отправил Хагрида в Азкабан, но Дамблдор освободил того через несколько месяцев. Похоже, мальчик хотел отомстить всем причастным. В конце концов, с ним обошлись самым худшим образом, какой только можно себе представить. Жестокое обращение было неприемлемо в волшебном мире; все дети считались даром, пока у них была магия (для значительной части волшебного мира).

Стук в дверь прервал его размышления.

— Входите, — сказал Корнелиус, глядя на часы, сегодня у него не было никаких встреч; на самом деле их не было аж до суда над Дамблдором. Он молился, чтобы это был не Люциус; он просто не хотел иметь дело с этим королем драмы прямо сейчас. Тот вполне мог узнать о ситуации в школе от сына.

— Простите, что прерываю, министр, у вас есть минутка? — спросил маг, входя в кабинет.

Корнелиус удивленно приподнял бровь: с чего бы аврору хотеть говорить с ним?

— Конечно, — сказал Фадж, не играя роль неуклюжего министра, он был не в настроении делать это сегодня.

— Благодарю вас, — сказал Шеклболт, усаживаясь. Его тошнило, но выбора у него не было. Когда до него дошла весть об аресте Дамблдора, он понял, что это только вопрос времени, когда и его проступок всплывет. Он зря расслабился, когда Минерва дала ему понять, что старик в безопасности. Скримджер сказал ему, что Альбус находится в камере предварительного заключения, и Кингсли не собирается рисковать своей свободой, чтобы вытащить его. За старым дураком пристально следили, очень пристально, по словам главного аврора, и если кто-нибудь попытается что-нибудь предпринять, на них спустят невыразимцев.

— Вы хотите поговорить со мной? — спросил Корнелиус. Аврор был крайне встревожен, насколько министр мог судить. Язык его тела говорил о том, что маг чувствует себя крайне неуютно и отчаянно. Молчание продолжалось, и Фадж начал сомневаться, откроет ли собеседник когда-нибудь рот.

Шеклболт пытался оставаться спокойным, профессиональным и стойким, как обычно, но он предпочел бы встретиться с двумя Пожирателями Смерти, чем сказать Фаджу то, что собирался. Если он признается в этом, у него, возможно, есть небольшая надежда сохранить свою работу и избежать заключения. За вмешательство в расследование он получит по крайней мере год в тюрьме. Азкабан вселяет страх в каждого, и не зря.

— Аврор Шеклболт, надеюсь, мы поговорим сегодня, — сказал Корнелиус, раздраженный гнетущей тишиной. Он указал на кипу срочных бумаг. Те, что касались Дамблдора, были заперты под амулетами и заклятьями.

— Я должен кое в чем признаться, — наконец собрался мужчина, устало потирая глаза.

Фадж сел и внимательно посмотрел на аврора, гадая, имеет ли это какое-то отношение к Дамблдору. Совпадение ли, что Кингсли решил открыться в такое время? Но в чем он должен признаться? Министр знал, что у Ордена Феникса есть свои люди в каждом департаменте. Он просто не знал, кто именно, а даже если и знал, то они не обязательно делали что-то плохое.

— Я ввел следствие в заблуждение относительно Сириуса Блэка, — заявил Шеклболт. Борясь с желанием поерзать на сиденье под взглядом Корнелиуса Фаджа. Он ждал криков, немедленного увольнения, ареста, но все, что сделал министр, — это уставился на него.

— Ввели в заблуждение? — переспросил Фадж, воздерживаясь от того, чтобы уволить аврора прямо сейчас, — в данный момент они были все равно, что на войне, и министру понадобится каждый солдат. Он подождет дополнительной информации, прежде чем принимать решение.

Кингсли удивленно воззрился на Корнелиуса: неужели тот действительно хочет, чтобы он во всем признался? Был ли у него вообще шанс сохранить работу?

— Я знал, где он, и повел следствие по ложному следу.

— Почему? — спросил Фадж, хотя прекрасно понимал почему, он просто хотел посмотреть, признает ли это аврор.

— Я знал, что он невиновен, — мрачно сказал Шеклболт, не в силах говорить об Ордене с кем-либо, кто не входил в него.

— Очевидно, но почему ты просто не привел его сюда и не позволил объяснить свою точку зрения? — спросил Фадж. Неужели ему правда придется выуживать каждую фразу силком?

— Без Петтигрю мы думали, что это невозможно, — признался Шеклболт.

Фадж уставился на Шеклболта с недоуменным отвращением.

— И ты, аврор, так думал?

— Да, — съежился Кингсли, чувствуя себя полным идиотом. Он сделал плохой выбор, Дамблдора в первую очередь. Он часто задавался вопросом, почему они этого не сделали, но в прошлый раз Блэк даже не получил суда, поэтому никто не хотел рисковать. На самом деле в последнее время он все больше и больше сомневался в мотивах старого мага. — Блэка не судили, я боялся, что это может повториться.

— Понятно, — кивнул Фадж, неохотно соглашаясь. Возможно, так и произошло бы, но они уже не могли это узнать. Нет, Петтигрю теперь мертв, а Сириус Блэк получил полное прощение и компенсацию. — Сдайте свой жетон и мантию.

Шеклболт снова съежился, тяжело сглотнул, его широкие плечи сгорбились. Сняв свою мантию аврора, он передал ее вместе с прикрепленным к ней жетоном. Вот так и закончилась его карьера. Его мозг лихорадочно работал, гадая, не арестуют ли и его.

— Кингсли Шеклболт вы отстранены на три месяца без выплаты жалования, я не хочу видеть вас в министерстве в течение этого времени. Любые повышения и бонусы, которые вы получили, будут немедленно сняты, любые дела, на которые вы подавали заявку, будут отклонены. Когда вы вернетесь, вам будет дан начальный ранг, пока вы не докажете свою верность министерству, — мрачно сказал Корнелиус. Он не хотел увольнять волшебника, тот был хорошим аврором. Однажды Фадж увидит Шеклболта министром; он надеялся, эта отсрочка тому не помешает. К несчастью, Корнелиус вынужден был дать такое наказание.

— От-от-отстранен? — пискнул Шеклболт, его карие глаза были похожи на блюдца. У него все еще есть работа? Он в полном оцепенении откинулся на спинку кресла. Ладно, этого он никак не ожидал, пока полчаса мерил шагами коридор перед кабинетом министра.

— Собирайтесь и уходите, — сказал Фадж. — Просто для ясности скажу, что единственные причины, по которым вас не уволят, заключаются в том, что нам нужны люди, и потому, что Сириус Блэк действительно невиновен.

— Да, министр, — сказал Шеклболт, вставая и немедленно покидая кабинет. Он чувствовал на себе взгляды, как будто служащие знали о произошедшем, но это было невозможно. Скорее всего, это происходило потому, что на нем не было мантии; по закону они должны были носить ее в рабочее время. Он был благодарен, что в его кабинете никого не было, когда он собирал вещи, а после немедленно покинул Министерства, направившись в Хогвартс. Он хотел получить ответы от Минервы Макгонагалл и должен был выяснить, что произойдет с Орденом, пока Альбус вне игры.

-0-0-</p>

— Входите, — позвала Минерва, подписывая документы для мадам Пинс, чтобы та получила новые книги для библиотеки. Дамблдор не позволил бы новшеств; на самом деле он отказывал ей достаточно часто, вероятно, поэтому библиотекарь выбрала это время, чтобы попросить ее. В отличие от Альбуса, Минерва не видела вреда в изучении магии, которую старик считал граничащей с темной. Деньги в хранилищах Хогвартса предназначались для улучшения школы и образовательной программы, так что ведьма не собиралась скупиться. — А, Кингсли, я ждала тебя, — призналась она, складывая бумаги в стопку готовых. Она не была уверена, как Дамблдор мог следить за всем без чужой помощи. Все его беспорядочные игрушки были убраны со стола.

— Почему? — спросил Шеклболт.

— Прости? — холодно спросила Минерва, не оценив тона, которым аврор разговаривал с ней.

— Почему вы кивнули, что все в порядке, когда это было явно не так? — спросил мужчина, его обвиняющий тон все еще был очевиден.

— Ты допрашиваешь меня, как аврор, Кингсли? — спросила Минерва, и ее настроение еще больше омрачилось. Как он смеет продолжать защищать старика после того, что тот сделал? Ее тошнило.

— Меня отстранили, — угрюмо ответил Шеклболт.

— Почему? — удивленно спросила Минерва. Это, несомненно, объясняло его настроение.

— Я рассказал им о Сириусе, — сказал Шеклболт, садясь с видом побежденного. — Это был только вопрос времени, когда они узнают.

— А, — ответила Минерва, не зная, что сказать аврору. — Это лучше, чем быть уволенным.

— Да, — мрачно признал Шеклболт. Он знал, что ему повезло, но всякая надежда продвинуться в министерстве исчезла. По крайней мере, он все еще сможет помогать людям, будучи аврором. Мерлин, он так сильно хотел выпить.

Минерва смотрела на Кингсли, ничего не говоря. Она придвинула к себе побольше бумаг, если маг не собирается говорить, то она вполне может закончить работу до того, как соберется Орден.

— Почему вы не помогли Альбусу? — спросил Кингсли, растерянно смотря на женщину.

— Ты не знаешь, за что его арестовали? — недоверчиво спросила Минерва.

— Нет, нам не сообщили, — безучастно ответил Шеклболт. — Что он сделал? — ничего плохого, конечно? Аврор мысленно вернулся к последнему собранию Ордена, и его сердце сжалось.

— Альбус был арестован по следующим причинам: жестокое обращение с ребенком, угроза его здоровью, использование запрещенного зелья, которое, кстати, равносильно Империусу без возможности тот снять. Отслеживание магического следа волшебника, хотя способ изъятия файла из архива все еще неизвестен. Халатность и, наконец, принуждение, — Минерва подвела итог.

У Шеклболта отвисла челюсть.

— Жестокое обращение?

Минерву не удивил тот факт, что именно это обвинение он первым уточнил, хотя для большинства это было еще не самым немыслимым преступлением из перечисленных.

— Действительно, — она просто подождет, пока аврор не узнает, кто был жертвой.

— С кем? — озадаченно спросил мужчина, единственными детьми, близко контактирующими с директором, были Джинни и Рональд Уизли, Гермиона Грейнджер. Они не должны были состоять в Ордене, и мага не удивило бы, если бы старик злоупотреблял властью над ними.

— Ты нарочно тупишь? — спросила Минерва с недоверием, исходящим от нее волнами. Не получал ли он недавно удар по голове? Он присутствовал на последнем собрании Ордена. Ведьма и понятия не имела, насколько в этот момент была похожа на Северуса Снейпа.

Шеклболт вспомнил все обвинения, и его глаза расширились в недоверии. Она, должно быть, говорила о Поттере, другого объяснения не было. Он раньше часто задавался вопросом, почему они не использовали архивные записи Волдеморта, чтобы найти его или просто навредить. К сожалению, Том Риддл не родился в волшебном мире и не был зарегистрирован. По сути, он был магглорожденным*. Дети же, у которых был хотя бы один родитель-маг, регистрировались в министерстве.

— Гарри Поттер? — спросил Шеклболт. — Он жестоко обращался с Гарри Поттером? — мальчик был героем, о чем только думал Дамблдор? Даже по словам старика, он был их последней надеждой.

— Орден собирается здесь через час, почему бы тебе не пойти отдохнуть или перекусить? — предложила Минерва, пытаясь дать мужчине время переварить все, что тот только что узнал. В любом случае ей придется снова объясняться перед всеми, и это будет нелегко.

Шеклболт только моргнул и встал, ошеломленный.

-0-0-</p>

— Что вы, ребята, здесь делаете? — спросила Гермиона, увидев близнецов, идущих к ним. Монета, которую она создала для Ордена, оповестила, что встреча в два часа, сейчас был только час, так почему же парни здесь?

— Дела, — сказал Фред, солгав без каких-либо сомнений. Гермиона Грейнджер была самой большой заучкой, которую они когда-либо видели.

— Вы идете на собрание? — спросила она тихим голосом.

— Да, — ответил Джордж. — Ты в порядке?

— Нет, не совсем, — печально вздохнула она, — я не могу перестать думать о прошлой встрече, о том, что сделал Дамблдор.

Она защищала директора от всех, кто осмеливался оскорблять его, чаще всего это делали слизеринцы, но сейчас у девушки просто не было на это сил. Ее мир перевернулся с ног на голову; Гермиона не была уверена,что хочет и дальше оставаться в Ордене. О, она была полна сомнений и хотела бы поговорить с кем-нибудь, но Джинни слишком юна, а Рон… ну, он не тот собеседник, в котором она нуждается — он слишком незрелый.

— Я понимаю, — сказал Джордж, не так удивленный происходящим, как она. Они были Уизли, но имели свою голову на плечах, не следуя слепо за старым маразматиком. Да и у них было больше времени, чтобы все обдумать, после встречи с Гарри.

— Вы знаете, что случилось утром? — спросил Рон, присоединяясь к разговору.

— Что? — обеспокоенно спросил Фред.