Часть 29. Корнелиус Фадж (2/2)

Губы Гарри сжались, когда он подавил свое веселье.

— Он не любит Дамблдора, — сказал Корнелиус, чувствуя, как растет уважение к Гарри Поттеру. Было не так много людей, которые не любили Дамблдора и при этом не были на темной стороне.

— Учитывая, что он не нашел Гарри, когда тому было одиннадцать, у него не было его магической подписи тогда, значит, он каким-то образом попал в архив, — сказал Северус.

— Да, Минерва уже подозревала это, — мрачно сказала Амелия.

— А что это за архив? — спросил Гарри, нахмурившись.

Глаза Корнелиуса потускнели, мальчик так много не знал из того, что должен был, если бы его воспитывали родители.

— У вас достаточно улик, чтобы арестовать его? — спросил Гарри.

— Он действительно его не любит, — криво усмехнулся Корнелиус.

— Более чем достаточно. Но мы не можем оставить места для ошибок или сомнений, потому что он использует это в своих интересах, — сказала мадам Боунс. — Вы говорите, что Дамблдор поймал вас, можете ли вы сказать мне, что имели в виду?

— Я думаю, это говорит само за себя, не так ли? — саркастически сказал Гарри.

Корнелиус невольно усмехнулся, он определенно узнал влияние Снейпа в речи и манерах парня, и ему было интересно, понимают ли остальные, что это значит. Он едва мог дождаться встречи с молодым человеком.

— Он заставил меня приехать в Хогвартс, — сказал Гарри. — Я побежал в ту же секунду, как увидел их, но, к сожалению, они просто аппарировали. Блэк схватил меня, но потом отпустил, когда я закричал, что извращенец пытается похитить меня.

Северус несколько раз кашлянул, глядя в сторону.

Корнелиус разинул рот: неужели этот человек только что улыбнулся? На самом деле чуть не рассмеялся? Ничего себе, он был ошеломлен; мир действительно перевернулся.

— А что случилось потом? — спросила Амелия.

— Почему бы нам не присесть и не выпить кофе? — предложила Минерва.

— А как же наш ужин? — спросил Гарри.

Министр кивнул головой, как будто это только что подтвердило все его мысли о Гарри Поттере.

— После я обманул их, заставив поверить, что прихожу в себя, они хотели показать мне Хогвартс. Как только я вышел за дверь, то захлопнул ее перед их носами. Мне потребовалась целая вечность, чтобы обойти подземелья, но в конце концов я выбрался, но как только приблизился к дверям, они закрылись передо мной, — сказал Гарри.

— Двери? — спросила Амелия.

— Вестибюль, — спокойно ответил Северус, делая глоток кофе.

Корнелиус задумчиво смотрел на горячее варево; он определенно чувствовал потребность в нем прямо сейчас. Чем больше он узнавал, тем больше понимал, почему Амелия не просто рассказала ему, а предпочла показать.

— Они знали, что ты не хочешь быть там, — потрясенно заявила Амелия.

<…>

— Трое, — ответил Гарри. — Блэк, Люпин и Дамблдор.

— Блэк держал своего крестника взаперти в Хогвартсе… и это после того, что он пережил в Азкабане? — спросил Фадж, сбитый с толку их действиями.

— Да, — тихо ответила Амелия, не отрывая взгляда от происходящего.

— Вы хотите выдвинуть обвинения против всех? — спросила Амелия.

— Нет, только Дамблдор, остальные просто овцы, они не могут думать сами, — сказал Гарри насмешливо.

Корнелиус наблюдал за Гарри, видя, что тот смотрит на Северуса в поисках ответа, это заставило министра, наконец, признать то, что он подозревал насчет ошейника. Он хорошо знал, что если он хотя бы попытается взглянуть на Снейпа неправильно… Гарри Поттер будет защищать этого человека ценой своей жизни. Гарри Поттер был Покорным, судя по тому, как он смотрел на Северуса Снейпа. В этих зеленых глазах никогда не было и намека на страх. Приятно было знать, что он счастлив и что с ним хорошо обращаются. Разлука с Домом молодому человеку точно не поможет. Но овцы! Министр был почти возмущен, когда понял, что сказал мальчик. И все же он понимал, сам думая об этом достаточно часто.

— Понятно, — сказала Амелия. — Они когда-нибудь поднимали на тебя руку? Или причиняли тебе боль с помощью магии?

-… Когда я добрался до Гарри, вся его спина и ноги были сильно ушиблены. Директор также надел на него следящий амулет, вложенный в браслет, гарантируя, что Гарри не сможет убежать, даже если попытается, — сказал Северус в коротком объяснении.

— Мерлиновы яйца, о чем думал этот старик? — взорвался Корнелиус, не в силах больше держать свои мысли при себе.

— Мы также должны сказать вам, что Альбус Дамблдор оставил Гарри с Дурслями, его последней оставшейся семьей, — сказала Минерва.

— Да, я знаю об этом, — сказала Амелия.

— Он позволял насилие над Гарри; у него были письма на этот счет от Арабеллы Фигг, но он ничего не сделал. Мы сами узнали об этом только тогда, когда Северус вывел Гарри из той комнаты, — грустно сказала Минерва.

Корнелиус просто таращил широко раскрытые глаза, не чувствуя ничего, кроме ужаса и неверия.

— Ты еще что-нибудь хочешь мне сказать? — спросила мадам Боунс.

— У нас есть все необходимые доказательства, — сказала Минерва. — Я дам вам копии, а оригиналы лучше спрятать в надежном месте…

-0-0-</p>

— Это будет трудный процесс, — сказал Корнелиус, глядя на главу департамента охраны правопорядка. Они оба выпили по чашке кофе с добавлением кое-чего покрепче, им обоим это было очень нужно. У Корнелиуса не было привычки пить на работе, но иногда выпивка становилась чересчур необходимой для успокоения нервов.

— Да, — согласилась Амелия, устало потирая глаза и зажимая переносицу. Трудно было поверить, что сейчас только шесть вечера. Было похоже, что уже за полночь, ее тело требовало сна, либо это, либо ей нужно было поспать из-за внезапного притока информации, которую она получила. Она никогда особо не дружила с Дамблдором, но по глупости считала его добрым волшебником, стремящимся сделать их мир лучше. Она обычно хорошо разбиралась в людях, так что этот удар был сокрушительным.

— Нужно оставить это только между нами, никто больше не должен знать, это понятно? — сказал Корнелиус, пробуждая внутри себя начальника.

— Я понимаю, — сказала Амелия. Чем больше людей будет знать, тем больше шансов, что это достигнет ушей Дамблдора, а это дело не то, чем они могут рисковать.

— Хорошо, если вам нужна помощь, я сделаю все, что в моих силах, — сказал Корнелиус, имея в виду то что говорил.

— А как же Руфус Скримджер? — спросила Амелия, вспомнив волшебника.

— Оставь его мне, — мрачно сказал Корнелиус. — Я назначу дату судебного заседания, оставив имена пустыми. Это поднимет их любопытство, но это лучше, чем если они узнают.

— Я это сделаю, так дело вызовет меньше вопросов, если инициатива исходит от меня, а не от вас, — сказала Амелия, аргументируя свою точку зрения.

— Очень хорошо, — согласился Корнелиус, понимая, что она права. У него не было привычки назначать слушания; в конце концов, это был долг Амелии.

— Чем быстрее мы с этим разберемся, тем лучше, — мрачно сказала Амелия.

— В самом деле, — сказал Корнелиус. — Иди домой, ложись пораньше.

— Мне нужно забрать кое-какие вещи из моего офиса, — сказала Амелия, вставая.